Научная фантастика. Ренессанс - Дэвид Хартвелл

Пробираясь через череду усеянных кристаллами пещер, мы нашли еще один брошенный скальный крюк. Рэнди решила, что он отличается от виденного нами прежде, и приказала Сэму вытащить его и положить в мешок для образцов, который нес робот — как самый стойкий из нас.

Я упоминаю об этом потому, что смерть была близка, и мы знали это, но еще могли думать о будущем. Все умирают, думал я, так что каждый человек рожден для какой-то цели. Единственное, что имеет значение в конце, — это ответ на вопрос: зачем? Сохранив крюк, мы добавили еще несколько слов к этому ответу.

Это наверняка была наша последняя «ночь» в палатке. Думаю, от нас ужасно пахло, но я уже ничего не чувствую, так что не могу точно сказать. Мы шли без остановки тридцать семь часов. Сэм говорит, что до поверхности осталось три километра, но пещеры идут параллельно поверхности и никак не поднимаются.

Теоретически катализатор должен был уже закончиться, по мы еще дышим.

После очередного землетрясения я попал в ловушку.

Рэнди ползла впереди. Ей как-то удалось отодвинуться в сторону и пропустить Сэма, чтобы он помог мне. Сэм отколол куски клатрата вокруг моего шлема, что позволило мне разогнуть шею.

После этого началось новое движение, на этот раз обширное, но медленное, и сквозь шлем я ясно слышал стон раздираемой оболочки Миранды — голову мне снова зажало между стенками трещины. Я видел, как с каждым тошнотворным толчком трещина впереди меня смыкается все больше, хотя давление в том месте, где я стоял, немного ослабло. Но коридор! Если он замкнется, пока Рэнди еще на этой стороне, мы погибли.

— Иди! — велел я Рэнди. — Теперь все зависит от тебя. — Как будто раньше это было не так. Меня снова оттеснило вбок и назад очередной сейсмической волной. Лед трескался с резким звуком.

Сэм повернулся боком к стене, прижавшись своим хрупким содержимым к миллиону тонн породы.

Рэнди исчезла впереди.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я сделаю это.

— Я знаю, что сделаешь. Эй, мы женаты, хорошо?

— Вот так просто?

— Я пользуюсь правом человека, находящегося в отчаянном положении.

— Хорошо. Женаты. Двое детей. Идет?

— Идет.

— Я люблю тебя.

Сэм треснул под давлением, и его электронные потроха рассыпались по полу. Я ничего не видел из-за его корпуса.

— Сэм? — позвал я.

Бесполезно.

— Рэнди?

Никакого ответа.

Непонятно почему, но я больше не ощущал давления. Я слишком сильно боялся за Рэнди, слишком сильно устал, чтобы бояться смерти, и я погрузился в дрему.

Когда я очнулся, то почувствовал, что в шлеме скопился углекислый газ. Было совершенно темно — система костюма отключила фонарь, чтобы сберечь бесполезные ватты. Я еле мог пошевелиться и решил перекатиться на спину, думая, что так будет легче дышать, смутно сознавая, что лишнее давление на легкие мешает мне. К своему удивлению, я смог перевернуться.

В кромешной тьме наверху появилась звезда. Всего на мгновение — затем я моргнул, и звезда исчезла.

Я несколько минут вглядывался в эту тьму, не осмеливаясь поверить в увиденное, а потом увидел еще одну. Да, на самом деле звезда.

Это могло значить лишь одно: надо мной образовалась трещина, выходящая на поверхность, очень узкая или очень глубокая, но открытая, и время от времени над ней проплывали звезды. Вскарабкаться было невозможно, но я подумал, что если фотоны попадают сюда, то и отсюда они могут выходить.

Весь дрожа, я заговорил, едва шевеля языком:

— Уран, Уран, говорит Войчич Бубка. Я нахожусь на дне трещины на поверхности Миранды. Помогите. Уран, Уран…

Что-то омывало мне лицо, разбудив меня. Воздух и влага.

Открыв глаза, я увидел, что к щитку моего шлема припаяна трубка, которая сверлит дыры для нескольких трубок поменьше. Одна из них пыталась добраться до моего рта. Я открыл рот, чтобы помочь ей, и сглотнул нечто теплое и сладкое.

— Спасибо, — прокаркал я, не выпуская трубки.

— Не за что, — ответил молодой женский голос, в котором звучало облегчение, подобное тому, что чувствовал я.

— Моя жена в этом коридоре, где-то в той стороне, куда направлена моя голова. Вы можете доставить ей такую же трубку?

Пауза.

— Ваша жена?

— Миранда Лотати, — выговорил я. — Она была со мной. Пыталась добраться до поверхности. Пошла туда.

Снова пауза.

— Мы постараемся, Войчич. Видит Бог, мы постараемся.

Через несколько минут уменьшенная копия Сэма приземлилась мне на грудь и, таща за собой трос, поползла мимо обломков робота в ту сторону, где исчезла Рэнди. Казалось, что трос полз мимо меня целую вечность. Я вспомнил прочитанное где-то: хотя объект, попадающий на горизонт событий черной дыры, неизбежно устремляется к ее центру, для наблюдателя из нашей вселенной это путешествие длится вечно.

Большинство людей при мысли о спасателях представляют себе землеройную машину; этакий огромный агрегат с поршнями, балансирами и стальными когтями, вгрызающийся в клатратную расщелину, как муравьед в поисках муравьев. Но уверяю вас, когда лежишь прямо под этой штукой, она выглядит гораздо более впечатляюще.

Я уже находился в госпитале, на корабле, когда они нашли Рэнди, в одиннадцати километрах от меня, в трещине, которая все сужалась, и сужалась, и сужалась.

В конце Рэнди сломала себе кости, протискиваясь вперед. Таз, обе ключицы, оставшаяся щиколотка.

Щиколотка заставила ее остановиться — когда Рэнди рухнула на землю, у нее не осталось возможности ползти дальше по этой роковой трещине.

И она лежала там, минута за минутой, несмотря ни на что, стремясь продержаться как можно дольше.

И, несмотря ни на что, она выжила.

Они ввели в костюм трубки через пустой ботинок и нашлепку на культе, потому что левая нога замерзла, как камень. Они сказали мне не сразу — только после того, как убедились, что она жива.

Когда спасатели нашли Кэти и Нихила, Кэти спокойно присматривала за своим парализованным мужем, но как только она убедилась, что он в руках профессионалов, она ввела себе успокоительное и начала кричать, пока не потеряла сознание. Несколько недель с ней невозможно было разговаривать. Но теперь она поправилась и вспоминает об этом со смехом. Они с Нихилом живут в большом университетском куполе на Тритоне, и мы встречаемся все вместе в их доме без крыши — они устроили так, что искусственный дождь идет везде.

Миранда, моя жена, три года провела с ампутированными руками и ногами и вернулась на Миранду еще без них, в костюме-роботе, чтобы отвести людей в Пещеру Тупиков. Сейчас не трудно заметить те места, где ее бронзовая, обветренная кожа заканчивается и начинается гладкая розовая плоть ее новых конечностей. Но если вы не обратите на это внимания, она с ухмылкой укажет вам на них.