Полное собрание сочинений. Том 21. Декабрь 1911 — июль 1912 - Владимир Ленин (Ульянов)

Следующая тирада из статьи г. Ерманского показывает, что он именно этой разницы между положением камердинера и барина понять не хочет:

«Тут также нелишне будет сделать одно сопоставление: – пишет он, – всем памятно, как решительно и, так сказать, всенародно стремления земцев к «участию в делах внутреннего управления» были названы «бессмысленными мечтаниями»; с другой стороны, петербургский биржевой комитет еще в до-конституционное время, заявляя о необходимости «возможно широкого распространения права участия биржевых обществ (это заметьте!) в делах управления», с полным основанием добавлял: «Это право биржевых обществ не составит какого-либо новшества, так как биржевые общества отчасти уже пользуются им». То, что было «бессмысленным мечтанием» для других, то было не мечтанием, а действительностью, элементом реальной конституции для представителей крупного капитала».

«То» да не то, г. Ерманский! «Сопоставление» ваше изобличает вашу неспособность или нежелание отличить стремление (помещичьего класса) самому стать полным барином от стремления (разбогатевшего бурмистра, Федьки или Ваньки) совещаться с другими слугами барина. Это «две большие разницы».

Вполне естественно, что выводы у г. Ерманского получаются целиком в духе Ларина. Представители крупного капитала – пишет г. Ерманский – «уже давно заняли в России позицию господствующего класса в полном смысле этого слова».

Это – сплошная фальшь. Тут забыто и самодержавие и то, что власть и доходы остаются по-прежнему в руках землевладельцев-крепостников. Г-н Ерманский напрасно думает, что «только в конце XIX и начале XX века» наше самодержавие «перестало быть исключительно крепостническим». Этой «исключительности» не было уже в эпоху Александра II по сравнению с эпохой Николая I. Но смешивать крепостнический режим, теряющий свойства исключительно крепостнического, делающий шаги к буржуазной монархии, смешивать его с «полным господством представителей крупного капитала» совершенно непозволительно.

VI

Редакция «Нашей Зари», как водится, снабдила статью г. Ерманского «оговорочкой»: автор-де «недооценивает значение для нее (крупной буржуазии) непосредственного участия в политической власти».

Система оговорочек прочно свила себе гнездо у ликвидаторов. В ряде статей Ерманский подробнейшим образом развивает взгляды на классовую борьбу в духе либеральном. Проповедь журнала есть проповедь либеральная… А «воспоминания о прекрасных днях» марксизма запрятаны в две строчки примечания! Читатели «Нашей Зари» воспитываются в духе либерализма, подменяющего собой марксизм, а редакция «выгораживает себя» – оговорочкой, совсем как в кадетской «Речи».

Дело вовсе не только в том, что г. Ерманский «недооценивает» известную сторону вопроса. Дело в его сплошь неправильном взгляде на классовую борьбу. Дело в его коренной ошибке при оценке социальной структуры самодержавия. Мы давно указывали и не устанем указывать, что этого вопроса не обойти никакими усмешечками по поводу «ответов 1908 года» (или 1912 года) и т. д. Нельзя миновать этого вопроса в сколько-нибудь серьезной публицистике.

Разногласие между Ерманским и Лариным, с одной стороны, редакцией «Нашей Зари», с другой, есть разногласие откровенных и по-своему честных ликвидаторов с дипломатами ликвидаторства. На этот счет не следует себе делать иллюзий.

Ларин писал: власть у нас стала уже буржуазной. Поэтому рабочие должны организоваться не в ожидании революции (и не «для революции», добавил он), а для участия в конституционном обновлении страны. Ерманский, с другой стороны подходя к вопросу, повторяет по сути дела первую посылку Ларина, причем на выводы он только намекает, не говоря о них прямо.

Мартов «поправлял» Ларина так же, как редакция «Нашей Зари» поправляет Ерманского: власть-де еще не буржуазна, и рабочим «достаточно» ухватиться за противоречие конституционализма с абсолютизмом.

Таким образом, в выводах между Мартовым (с редакцией «Нашей Зари») и Лариным – Ерманским получается согласие, вполне естественное при их согласии в основных посылках либерального взгляда на рабочую политику.

Мы же продолжаем думать, что этот взгляд в корне неверен. Не в том дело, «недооценивает» Ерманский или «переоценивает» Мартов «левение» Гучковых, Рябушинских и Ко. Не в том дело, «недооценивает» Ерманский или «переоценивает» Мартов «значение для буржуазии непосредственного участия в политической власти». Дело в том, что оба они не только «недооценивают», но прямо не понимают значения для рабочего класса и для идущей за ним, свободной от современных шатаний либерализма, буржуазной демократии «непосредственного участия в политической власти»! Оба они думают только об одной «политической власти», забывая о другой.

Оба они смотрят на верхи и не видят низов. Но если десять Рябушинских и сто Милюковых ворчат и либерально негодуют, то это значит, что десятки миллионов мелких буржуа и всякого «мелкого люда» чувствуют себя невыносимо. И эти миллионы тоже возможный источник «политической власти». Только сплочение подобных демократических элементов и против правых и независимо от колебаний либералов способно «решить» вопросы, историей поставленные в начале XX века перед Россией.

«Просвещение» № 5–7, апрель – июнь 1912 г.

Печатается по тексту журнала «Просвещение» Подпись: В. Ильин

Сущность «Аграрного вопроса в России»

«Аграрный вопрос» – если употреблять эту обычную, ходячую терминологию – существует во всех капиталистических странах. Но в России рядом с общекапиталистическим аграрным вопросом существует другой, «истинно-русский» аграрный вопрос. Чтобы кратко отметить разницу обоих аграрных вопросов, укажем, что ни в одной цивилизованной капиталистической стране нет сколько-нибудь широкого демократического движения мелких землевладельцев за переход к ним земель крупного землевладения.

В России такое движение есть. И, соответственно этому, ни в одной европейской стране, кроме России, марксисты не выставляют и не поддерживают требования о переходе земли к мелким землевладельцам. Русский аграрный вопрос неизбежно породил признание всеми марксистами такого требования, независимо от разногласий, связанных с тем, как должно быть организовано владение и распоряжение переходящей землей (раздел, муниципализация, национализация).