Ухожу на задание… - Владимир Дмитриевич Успенский

с родителями приехал на садовый участок, чтобы подготовить его к зиме. Совсем недавно здесь било тепло, зелено, радостно. Миша носился на велосипеде вместе с друзьями, ходил за грибами в старый таинственный лес. А теперь все было пустынно, уныло. Завяли цветы. От сырости потемнели постройки.

Кое-как обогрев выстывший домик электрокамином, поздно вечером улеглись спать. А на рассвете Миша пробудился от странного звука: кто-то повизгивал на крыльце и вроде бы скребся в дверь. Миша приоткрыл ее. Густой промозглый туман окутывал сад. Капало с крыши. Такая была сырость, что сразу повлажнело лицо. А щенок, оказавшийся на крыльце, был совсем мокрый, тощее тело содрогалось в ознобе. Миша схватил его, завернул в какую-то тряпку, прижал к себе. Отогрев, напоил молоком.

Откуда он появился? Из леса, где летом, случалось, щенились собаки, ила из соседней деревни? Или кто-то из садоводов, уезжая в город, бросил щенка на произвол судьбы? Скорее всего, из леса, потому что было в щенке что-то от волка: и окрас, и морда, и форма ушей. Хотя лапы, особенно задние, коротковаты и тонки, как у самой обычной дворняги. Этакая овчаро-дворняго-волчья помесь.

Родители не очень-то хотели брать приблудного беспородного щепка. Однако Миша заверил, что сам будет ухаживать за ним, сводит к ветеринару. И учиться станет не хуже, а даже лучше, чем прежде. Во всяком случае, без троек. И Геза поехала с ними в город.

Почему такая кличка — Миша не смог бы объяснить, она возникла как-то сама собой. Когда у Михаила спрашивали потом, он отвечал: а почему бывают Трезоры, Дины, Акбары? Ну, а Геза — кличка, по крайней мере, не затасканная.

К следующему лету Геза стала красивой и довольно большой собакой. Правда, короче и ниже овчарки, но все-таки… Выделялась она не размерами, а собранностью, сбитостью и необыкновенным окрасом, который специалисты называют чепрачным. Другого, общепринятого определения, пожалуй, не подберешь. Густая, вязкая шерсть у нее была изжелта-серой, стальной, палевой, темнея к спине и голове, светлея к животу и хвосту. Широкий, неярко выраженный черный ремень тянулся от головы и даже переходил на пушистый хвост, а вытянутая морда была почти черной. Грудь широкая, сильная, глаза карие, умные.

Ни на выставки, ни на занятия в клуб собаководов не ходил Миша со своей беспородной любимицей. Но вот однажды оказались они на площадке, где инструктор за плату обучал породистых псов правилам поведения и преодолению препятствий. Лениво, неохотно, за лакомство выполняли команды раскормленные собаки. Некоторые боялась подниматься по крутой лестнице, ходить по буму, прыгать через барьер. А Геза с первого раза ваяла все препятствия, причем сделала это играючи, весело, будто понимая, что доставляет Мише удовольствие. Или, может, без колебания подчинялась ему, испытывая полнейшее доверие…

Близилось время идти на военную службу, и Миша затосковал. Как же он будет без Гезы? А она без него? В военкомате просил: берите нас вместе! Заявление подал. Но вежливый пожилой майор, посмотрев на Гезу, сочувственно объяснил: такие не нужны. Розыскной, караульный пес должен быть сильным и злым. Какой прок в том, что Геза послушная, умная, даже смелая: задержать нарушителя помочь пограничнику она не сможет. Слаба.

Трижды ходил Миша просить в военкомат. С майором на улице здоровался, словно давний знакомый, но тот, вероятно не в состоянии был оказать содействие: ему дают распоряжения — он выполняет. В военкомате-то впервые и услышал Миша от уволенного в запас сержанта о собаках-минерах: мол подбирают для этого дела собак с тонким чутьем, натаскивают их. А ведь у Гезы чутье — на удивление. Причем не верхнее, а именно нижнее: голову к земле словно магнитом тянет. От предка-дворняжки или от предка-волка унаследовала Геза стремление кормиться самостоятельно. На улице ни одной косточки, ни одной куриной ножки, выброшенной из окна, не пропустит. Бранил ее за это Михаил, побирушкой звал, но в этом отношении Геза оказалась упрямой и не исправимой. К тому же, как известно, понятие собаки о чистоте и брезгливости отличается от человеческого, и с этим нельзя не считаться.

Смирившись с привычкой Гезы, Миша обратил внимание на ее особое чутье. Странно — десять, двадцать собак равнодушно пробегут по какому-то месту, не уловив запаха, не проявив ни малейшего интереса. Пробегут — и все. А Геза остановится, принюхается и начинает копать. То дохлого крота извлечет из земли, то старую, даже ей ненужную кость, то еще что-нибудь. Но ведь почувствовала, обнаружила!

Снова пришел Миша к майору, рассказал об этой особенности Гезы, и майор не выстоял, дал Усманову и его собаке направление в военную школу служебного собаководства. Может быть, даже какую-то инструкцию нарушил при этом. Сердечная благодарность тому майору. И не от одного Миши Усманова.

В школе собаководства Михаила встретили довольно прохладно — не первый раз прибывали такие энтузиасты со своими питомцами. Здесь служба, эмоции не в счет. И инструктор-прапорщик равнодушно проследил, как выполняет Геза команды, как работает на препятствиях. И зайца, дескать, можно научить спички зажигать… Красивая, ловкая волчица, да что проку — легковата… Однако был этот прапорщик большим знатоком и любителем собак и сразу изменил свое отношение к Гезе, едва началась проверка на чутье и сообразительность, оценил ее способности. Надо же, прошла зону без единой промашки! Талант!

То, что другим собакам давалось после многочисленных тренировок, Геза постигала сразу и безошибочно. Вроде бы даже недоумевала: почему волнуется хозяин, тревожится инструктор? Из-за этих вот несъедобных пустяков в земле, от которых идет такой едкий, противный запах, что не почувствовать его просто невозможно? Геза легко обнаруживала взрывчатку, улавливала даже запах рук, оставшийся на металле или пластмассе. Сразу понимала, где земля взрыта, разрыхлена. Для человеческого глаза незаметно, а она видела: здесь копали!..

И вот — Афганистан. Бывалые саперы, до минимума сводившие усилия душманов по «минной войне» на дорогах, считали, что Геза, несомненно, входит в число лучших минно-поисковых собак. Во всяком случае, более чем за год боевой работы Геза не ошиблась ни разу, не поставила под удар Михаила Усманова, капитана Кругороцкого, их товарищей по оперативной группе.

Горький запах тротила притупляет, убивает обоняние: чем оно тоньше, тем быстрее происходит губительный процесс. В один отнюдь не прекрасный день это может отразиться на работе. Кроме того, запах тротила постепенно разъедает легкие. Но это на поиски мин практически не влияет, а лишь со временем сказываются на здоровье собаки. Помня об этом, саперы — особенно, конечно, Миша Усманов — очень берегли Гезу. Собаке разрешалось работать не болев двух часов, потом отдых. В жаркую погоду,