Дурная привычка - Павел Торубаров

Выслушав тираду, ученый, собрался было возразить, но, взглянув на мое лицо, промолчал. Наверное, оно стало каменным, как происходило всегда, когда я разговаривал на значимые и болезненные для меня темы. Серж тоже помалкивал, видимо ошеломленный моими высказываниями. Молчание затягивалось и становилось неловким. Прервал его, на правах хозяина, Затевахин.

– Ладно, господа сталкеры, – сказал он поднимаясь. – Не будем обсуждать сейчас общемировые проблемы – время позднее. Пошли спать. На досуге, в другой раз, поговорим. У меня, надеюсь, аргументация иная появится, и у вас, может, мнение изменится на этот счет.

Что-то возразить на предложение было трудно. Поэтому мы с Сержем тоже поднялись, поблагодарили Виталия за гостеприимство и отправились в комнату, которую он определил нам для ночлега.

В дверях я остановился, ибо мне в голову пришла интересная мысль.

– Виталий! – окликнул я ученого, который почти скрылся в своей спальне.

– Чего? – обернулся он с порога.

– Скажи мне, образованный человек, тебе слово «пластрон» о чем-нибудь говорит?

– Говорит, конечно. А что?

– Что оно обозначает? – мне казалось, что мысль, пришедшая в мозг, имела претензию на гениальность.

– У него есть два толкования, – ученый ухмыльнулся. – Одно из биологии, второе из моды. Тебе какое больше интересно?

– Давай оба, – меня несколько сбил с толку такой ответ, а мысль стала попахивать не гениальностью, а безумием. – Сначала из области моды.

– Так называют туго накрахмаленную переднюю часть мужской сорочки, которая выступает из фрачного жилета.

– Манишка, что ли? – озадаченно переспросил я.

– Нет, манишка – это отдельная деталь одежды, изображающая из себя как раз ту часть рубашки, которую именуют пластрон.

Такое объяснение меня совсем запутало. Каким боком Охотник приплел кодом к своим записям «модный» термин? Да, чудны твои дела, учитель! Еще раз я убедился, что широта интересов Охотника, поистине, невообразима! Размышления о наставнике прервал Виталий.

– А второе толкование слова тебя не интересует?

– Какое? – я не сразу понял, о чем речь.

– Биологическое. – словно глупорожденному объяснил мне Затевахин.

– Интересует, конечно, говори!

– Так вот, в биологии, точнее – в зоологии, у этого слова тоже есть два значения. Так называется воздушная оболочка вокруг брюшка у некоторых видов пауков и нижний щит панциря черепахи.

Ай да учитель, ай да затейник! Ну, молодец! Это ж надо, а! Нижний щит панциря черепахи! Вот уж действительно, «пластрон»! Лучшего слова, чтобы защитить информацию в письме, не придумаешь! Кстати о письме! За всеми делами я забыл про флешку, которую нес Затевахину. Надо исправляться. Покопавшись в кармане, я нашел ее, вынул и подошел к ученому.

– Виталий, извини, забыл совсем. – сказал я, протягивая флешку. – Тут данные о «пульсирующих» аномалиях, которые я тебе обещал, и еще одно письмо. Поймешь, когда прочитаешь. Единственное, что: там защита стоит. Скопировать письмо с флешки у тебя не получится. При попытках взломать, файлы уничтожатся. Через неделю, если не вернусь, защита сама откроет вход. До того, даже не пытайся, можно потерять все безвозвратно.

– Спасибо, Крохаль! – Виталий принял флешку, будто бесценное произведение стеклодувного искусства. – Спасибо. Идите спать, ребята, завтра вам вставать рано.

Две кровати, две тумбочки и шкаф – вот и вся обстановка спальни. Мы завалились на койки не раздеваясь. Нехорошо, конечно, по отношении к хозяину. Но, надо делать скидку на местные условия – Зона на побудку может даже армейских уставных секунд не дать. Поэтому и оружие мы оставили в снаряженном состоянии под рукой. Мало ли что… Перед сном я выдал Сержу особые пилюли.

– Это что, – Серж катал на руке два неаппетитных шарика.

– Запорное. – ответил я и проглотил свою дозу.

– Чего?! – с придыханием спросил Серж.

– Запорное. Примешь две пилюли, и дней на пять можешь забыть, что такое туалетная бумага.

– А зачем? – Серж продолжал катать шарики на ладони, поглядывая то на меня, то на них.

– Ты думаешь, у тебя в ближайшие несколько дней будет время до кустиков добежать? Не, если хочешь, можешь, конечно, в комбинезон дела делать. А что? Поначалу, даже тепло будет.

Серж без звука проглотил препарат и лег на койку, обижено отвернувшись к стене. Я тоже попытался улечься на ложе. Удалось мне это не сразу, потому что ранец, намертво прикрепленный к костюму, не позволял устроиться на спине. Но с этим неудобством я справился быстро: примостился на матраце полубоком, облокотившись на ранец. Получилось даже удобно.

– Понимаешь, Крохаль, – голос Охотника прорывался сквозь маску с трудом, – имя очень много значит для человека. Зачастую, от имени зависит характер. Ну, или характер формируется в зависимости от имени. Это, как тебе больше понравится.

Мы двигались по краю Темной Долины в сторону Кордона. Ядовитые болотные испарения и «Горячие пятна» не позволяли нам снять защитные маски. Под ногами хлюпала жижа, издавая громкий «чавк» при каждом нашем шаге. Местами, по низинкам, клубился желтоватый туман, полностью скрывавший от любопытных глаз все происходящее в нем. Хотя, скрывать туману ничего и не нужно. Внутри него ничего не происходит, просто. Ни один мутант или сталкер, уровень интеллекта которого хоть немного превышает ясельный, не сунется добровольно в этот туман. Когда он в низинах рассеивается, гонимый жарким солнцем, нет-нет, да и заглядывающим в Долину, на месте желтых хлопьев остается выжженная земля.

Нам с Охотником приходилось лавировать между этими природными препятствиями, чтобы хоть как-то продвигаться вперед. Хорошо, что кроме тумана, других аномалий нам не встречалось. И мутанты старались не забираться в эти места. Именно поэтому наш маршрут пролегал тут. Туман, конечно, осложнял жизнь, но он не мог перемещаться со скоростью кабана или становиться невидимым как кровосос. С туманом можно было ужиться мирно.

Рейд в Долину вышел удачным. Контейнеры были полны артефактов, боеприпасов израсходовали мало. Словом – успешно. Обратная дорога, по идее, должна была нам подкинуть за это проблем, но все ограничилось туманом, внезапно появившимся в низинах, и совершенно ошалевшей от этого псевдоплотью. Мутант, дико вращая глазом (второй, меньший, уже был где-то потерян) вылетел из желтых хлопьев, и, что-то возмущенно вереща, понесся на нас, не разбирая дороги. ДЖФ Охотника, а через секунду и мой, начали сигнализировать, что к нам приближается крупный объект. Спасибо, конечно, за подсказку, но мы и сами уже были в курсе происходящего. Технику в случившейся заминке винить не стоило -туман. Он не только ядовит, но еще и сбивает настройки радара.

Плоть бежала на нас и сворачивать не собиралась. За ней тянулись рваные хвосты тумана, которые она несла на своей шкуре. Нам деваться было некуда, мы как раз ступили на узкий перешеек между двумя впадинами.

В иной ситуации, мы, конечно, уклонились бы от боя, и ушли с дороги обезумевшего мутанта. Незачем просто так патроны переводить, не казенные, все-таки. Если есть возможность, то от схватки лучше воздержаться. Я лично так считаю. И пусть другие говорят, что я трус и скупердяй. Ничего. Крестами других – задиристых и не жадных до боеприпасов – вся Зона утыкана. Я еще хожу, тьфу-тьфу, не сглазить.

Раз иного не дано, придется воевать. Плоть тварь тяжелая, хоть и не отличающаяся особой жизнестойкостью. Завалить ее, особенно картечью, совсем не вопрос. Тут даже делать нечего – один выстрел и мутант у твоих ног. Только, куда инерцию этой туши деть? При той скорости, что тварь развила, и полужидкой грязи под ногами, она, даже мертвая, гарантированно скинула бы нас с дороги в низину. Поэтому, пришлось тратить на никчемного мутанта дорогущие тяжелые пули, чтобы достать порождение Зоны издалека и гарантированно остановить этот кусок мяса еще на подлете. Несмотря на энергию, которые пули передали бегущему мутанту, тело его, уже превратившееся в фарш, домчалось-таки до нас. Домчалось и остановилось у самых ног. Пронесло…

Этот инцидент настроил нас на философский лад, и мы принялись обсуждать, почему мутанты называются теми названиями, под которыми мы их знаем. С мутантов перешли на людей, и заговорили о влиянии имени на характер.

– Так вот,- продолжил учитель. – Прозвища тоже просто так не придумываются. У них есть только два пути для появления на свет. Первый – случайно оброненное кем-то определение, которое намертво приклеивается к человеку. Как у тебя было. Я, например, считаю, что погоняло твое удачное – крохаль птица упертая и прожорливая, следовательно – хороший добытчик. Второй вариант, когда несколько прозвищ сменяют одно другое, пока не получится то, что нужно. И в прозвище и в имени всегда скрыт глубокий смысл, просто, его не всегда можно увидеть сразу.