Барьер Сантароги - Фрэнк Херберт

Потом он зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

Вскоре Дейсейн направлялся по улице на своем грузовике, ощущая тепло губ Дженни.

Около десяти часов он подъехал к перекрестку перед гостиницей, после секундного колебания он выбрал правую дорогу, ведущую в Портервилль. Принимая это решение, он руководствовался в первую очередь инстинктом самосохранения, хотя и успокаивал себя, что просто хочет некоторое время покататься в одиночестве… и поразмышлять.

«Что же это происходит со мной?» — подумал он. Мысли в голове уже не были необыкновенно ясными, как днем, его охватило беспокойство, от которого все сжалось внутри. Странным образом расширились рамки бытия, и это заставило его осознать, что он загнал свое «я» внутрь себя, сосредоточившись на одном лишь психологическом аспекте. Что-то подталкивало его сейчас сломать созданные им самим внутренние барьеры, и он видел, как за этими барьерами уже вырисовывается нечто, к чему он боялся повернуться лицом.

«Почему я здесь?» — подумал он.

Можно было отследить всю цепочку причин и следствий, вплоть до времени учебы в университете, до Дженни… но он еще раз ощутил вмешательство неких сил, которые находились за пределами этой цепочки, и он боялся этих сил.

Ночь стремительно проносилась мимо грузовика, и он осознал, что поднимается в гору, пытаясь выбраться из долины.

Он подумал о Дженни, о той Дженни, которую видел этой ночью: эльфесса, одетая в оранжевое платье и оранжевые туфли, милая Дженни, нарядившаяся так, чтобы доставить ему радость; искренность и любовь открыто читались на ее лице.

Он стал вспоминать обрывки разговора за обедом. Джасперс. «Это старый Джасперс». — Это сказала Дженни, пробуя соус. «Настало время закрывать новую секцию Джасперса под номером „5“. — Эту реплику бросила Сара, принося десерт. И Паже продолжил: „Я поговорю с ребятами об этом завтра“.

Теперь, вспоминая все это, Дейсейн вдруг понял, что даже в меде чувствовался едва уловимый, но такой уже знакомый ему привкус. Он еще тогда удивился, почему так часто в их разговорах всплывает слово „Джасперс“. Так или иначе, но их разговоры возвращались к кооперативу, и, похоже, ничего необычного в этом они не находили. Они говорили о Джасперсе… даже в самые неподходящие моменты.

Наконец он достиг перевала, за которым кончалась долина, дрожа от двойственного чувства — бегства… и потери.

На склонах холмов, где вилась дорога, начавшаяся спускаться, догорал пожар. Через вентилятор в кабину проникал влажный пепел, разносимый ветром, и Дейсейн вспомнил об обрыве телефонных линий. Здесь, за долиной, небо начало проясняться от облаков. Мертвые деревья стояли на обгоревших склонах, как герои китайских сказок на залитых лунным светом холмах.

Неожиданно он нашел логическое объяснение своему бегству из долины: „Телефон“! Я должен позвонить Селадору и посоветоваться, с ним. Связи с долиной нет, но я могу позвонить из Портервилля… а потом вернуться назад».

И, приняв это решение, он успокоился и продолжал путь в необычном состоянии — полностью отсутствовали какие-либо эмоции или мысли. Даже боль в плече поутихла.

Вскоре во мраке замаячили огни Портервилля, шоссе расширилось, переходя главную улицу городка, слева мелькнула табличка, где синими буквами на белом фоне было написано: «Автобусное депо»; чуть дальше находилось ночное кафе. Два больших трейлера с прицепом стояли рядом со спортивным автомобилем с откидным верхом и светло-зеленой машиной шерифа. Оранжевым блеском сияла вывеска: «Салон матери Френчи». Машины, припаркованные у обочины, произвели на Дейсейна унылое впечатление своей потрепанностью и старостью.

Дейсейн проехал мимо, увидел одинокую телефонную будку, стоявшую под уличным фонарем на углу рядом с неосвещенной автобусной остановкой. Он свернул в проезд и остановился возле кабинки. Разгоревшийся двигатель начал издавать резкие, скрежещущие звуки, стоило ему только выключить зажигание. Потом он несколько секунд сидел неподвижно, глядя на кабинку, после чего выбрался из машины. При этом изношенные рессоры грузовика слегка скрипнули.

Мимо проехала машина шерифа, фары высветили на белом заборе за кабинкой огромную тень.

Со вздохом Дейсейн зашел в кабинку. Ему вдруг почему-то расхотелось звонить, но он заставил себя набрать номер.

Вскоре он услышал в трубке голос Селадора с его акцентом:

— Джилберт? Это ты, Джилберт? Телефонная связь уже что, восстановлена?

— Я звоню из Портервилля, из городка, который расположен совсем рядом с долиной.

— Что-то случилось, Джилберт?

Дейсейн сглотнул. Даже на расстоянии Селадор оставался таким же чувствительным. «Что-то случилось?» Дейсейн коротко рассказал о едва не случившемся с ним несчастье.

После долгой паузы Селадор произнес:

— Все это очень странно, Джилберт, но я не вижу, как ты можешь строить из этих несчастных случаев нечто большее. К примеру, когда ты отравился газом, они приложили огромные усилия, чтобы спасти тебя. И когда ты едва не свалился с лестницы — откуда кто-либо мог знать, что именно ты окажешься там?

— Я просто хотел, чтобы ты знал об этом, — сказал Дейсейн. — Паже считает, что я предрасположен к несчастным случаям.

— Паже? Ах, да — местный врач. Ладно, Джилберт, не следует обращать внимание на заявления, которые делает человек в области, которая выходит за рамки его специальности. Сомневаюсь, что квалификация Паже достаточна для того, чтобы ставить такой диагноз в отношении тебя, даже если у тебя действительно наблюдается похожий синдром — во что я лично не верю. — Селадор прокашлялся. — Ты ведь не думаешь всерьез, что эти люди вынашивают против тебя злобные замыслы?

Рассудительный ровный голос Селадора успокаивал Дейсейна. Конечно, он прав. Здесь, вдали от долины, события последующих двадцати четырех часов приобретали несколько иную окраску.

— Конечно, нет! — ответил Дейсейн.

— Отлично! Джилберт, ты всегда удивлял меня своей невозмутимостью. Но позволь мне теперь предупредить тебя: ты оказался в ситуации, попав в которую многие люди начинают вести себя крайне беспечно. При подобных обстоятельствах гостиница может оказаться чрезвычайно опасным местом, и поэтому тебе лучше сменить место проживания.

— И куда же мне переехать? — спросил Дейсейн.

— Должны же быть там и другие гостиницы.

«Беспечность в гостинице? — подумал Дейсейн. — Тогда почему же никто, кроме меня, не пострадал? Опасное место — да, возможно, но только потому, что она — часть долины». Ему совсем не хотелось соглашаться с Селадором. Ему подумалось, что это его нежелание основывается на данных, которых не было у Селадора.