Барьер Сантароги - Фрэнк Херберт

Но не были ли такими же подстроенными и те, предыдущие, якобы случайные смерти?

Его плечо заныло от пульсирующей боли.

— Лучше я спущусь в свою комнату и… переоденусь, — пробормотал Дейсейн. Усилившаяся в плече боль указывала на то, что без помощи врача не обойтись. Но движимый каким-то инстинктом, он отталкивал от себя эту мысль, хотя и понимал, что поступает неразумно.

Бурдо протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но Дейсейн оттолкнул ее в сторону, осознавая при этом, что ведет себя как дурак.

— Сэр, я не желаю вам ничего плохого, — сказал Бурдо. В его голосе слышался мягкий упрек.

«Неужели я так явно выказываю свой страх перед ним?» — подумал Дейсейн.

И тогда он вспомнил, как эти сильные руки схватили его за лодыжки и спасли ему жизнь, когда он уже падал вниз с лестницы. Дейсейн ощутил вину перед ним.

— Я… знаю это, — произнес Дейсейн. — Ведь вы спасли мне жизнь. Я не могу подобрать слова, чтобы выразить вам всю мою благодарность. Я… мои мысли были полностью заняты сломанными перилами. Может, вы посмотрите, можно ли их отремонтировать?

Держась за стену, Дейсейн поднялся на ноги. Потом постоял несколько секунд, чтобы перевести дух. Плечо ныло от сильной боли.

— Сэр, я закрою эту дверь на замок, — произнес Бурдо тихим, но твердым голосом. — Я все же вызову врача, сэр. А вы бы пожалели свое плечо. Ведь, верно, оно доставляет вам сильную боль. Будет лучше, если врач все же осмотрит вас, сэр.

Дейсейн отвернулся, противоречивые чувства обуревали его. Да, ему нужно показать плечо врачу. Но обязательно ли этим врачом должен быть доктор Паже? Держась за стену, Дейсейн спускался вниз по лестнице. Паже… Паже… Паже. Кто знает, может, именно доктор Паже осматривал места происшествия в тех двух случаях, закончившихся смертельными исходами? Каждое его движение отдавалось жуткой болью в плече. Паже… Паже… Вообще, можно ли расценивать это происшествие на лестнице как-нибудь иначе, а не как несчастный случай? Разве мог кто-нибудь предвидеть, что он окажется в этом месте и именно в это время?

Сверху послышался звук запираемой на ключ двери, потом по лестнице тяжело загрохотал Бурдо. Лестница завибрировала, и плечо еще сильнее заныло. Дейсейн сжал рукой плечо и остановился на площадке второго этажа.

— Сэр?

Дейсейн повернулся, посмотрел на лицо потомка мавританцев, на котором застыло озабоченное выражение.

— Мне кажется, сэр, — проговорил Бурдо, — вам не стоит больше лазить на крышу. Вы можете упасть с нее, сэр. А падение с крыши грозит серьезными последствиями.

Глава 4

Ливень обрушился на долину перед самым наступлением темноты. Дейсейн в это время развалился в старинном массивном кресле в доме Паже, наложенная на плечо тугая повязка не давала ему двигаться. Напротив него, осуждающе поглядывая на Дейсейна, на мягкой подушке примостилась Дженни.

Так и не изменив своего решения, Бурдо отвез его в клинику, которая примыкала к дому Паже, и сопроводил его до дверей, ведущих в реанимацию, после чего оставил его и ушел.

Дейсейн не знал, что его ждет. Но все равно холодная профессиональная отчужденность, с которой Паже приступил к делу, явилась для него сюрпризом.

— Порванные связки и легкий вывих, — констатировал Паже. — Вы что же… пытались свести счеты с жизнью?

Дейсейн поморщился, когда на поврежденный участок накладывали тугую повязку.

— Где Дженни?

— Помогает готовить ужин. Мы сообщим ей о вашей идиотской выходке после того, как немного вас подлатаем. — Паже закрепил конец бинта. — Вы так и не ответили мне, что же это с вами произошло.

— Совал нос в чужие дела! — пробурчал Дейсейн.

— Теперь перестанете, а? — Доктор перебросил перевязь через голову Дейсейна и закрепил ее, фиксируя руку неподвижно. — Что ж, это должно хотя бы на некоторое время удержать вас от необдуманных поступков. Не двигайте лишний раз рукой. Думаю, не мне объяснять вам все это. Оставьте свой пиджак здесь. Отсюда есть крытый проход, который ведет прямо в гостиную — через вон ту дверь. Идите в дом, а я скажу Дженни, чтобы она составила вам компанию и развлекала вас до ужина.

Крытый проход имел стеклянные стены и был украшен горшочками с геранью. Дейсейн остановился, чтобы рассмотреть только что подстриженный газон, где рядами росли обыкновенные красные розы. Низко нависало потемневшее небо. И тут с ветром, сгибавшим ветки белых берез, росших чуть дальше роз, на землю хлынул ливень. Застигнутые непогодой люди ускорили свой шаг по березовой аллее. При каждом порыве ветра намокшие края одежды хлестали их по ногам.

Дейсейн невольно поежился, несмотря на то, что находился под защитой стеклянных стен. «Что я здесь делаю?» — подумал он. Он проглотил комок в пересохшем горле и поспешил к видневшейся уже недалеко двери дома и вскоре оказался в оббитой панелями гостиной, сплошь заставленной богатой мебелью. Он почувствовал слабый запах горящих углей. В плече все еще пульсировала тупая боль. Дейсейн прошел через всю комнату мимо буфета, сплошь заставленного отборным хрусталем, и осторожно опустился в глубокое мягкое кресло с зеленой обивкой.

Немного погодя боль на время отступила, и он почувствовал временное облегчение. Но потом в плече вновь запульсировала боль.

Дверь хлопнула… раздались чьи-то торопливые шаги.

Через арку слева от него в комнату ворвалась Дженни с покрасневшим лицом. Мокрые волосы слиплись у висков. На ней было простое платье оранжевого цвета — подобная расцветка казалась поразительной среди унылых тонов огромной гостиной. Со странным чувством отчужденности Дейсейн припомнил, что когда-то сказал ей, что оранжевый — его любимый цвет. Вспомнив это, он почему-то насторожился.

— Джил, Боже мой! — воскликнула она, останавливаясь перед ним с опущенными руками.

Дейсейн проглотил комок в горле.

Дженни смотрела на его разорванную рубашку, края бинтов, выглядывавших из-под нее, перевязь. Неожиданно она встала на колени и положила голову на его колени, прижимаясь к нему, и он увидел, что она плачет — бессловесные слезы сверкающим ручейком струились по ее щекам.

— Эй! — воскликнул Дейсейн. — Дженни… — Эти слезы, ее реакция на его ужасный вид — все это ошеломило его. Он чувствовал себя виноватым перед ней, словно каким-то образом он предал ее. Боль и усталость отступили на задний план.

Дженни взяла его левую руку и приложила ее к своей щеке.

— Джил, — прошептала она. — Давай поженимся… прямо сейчас.

«Почему бы и нет?» — подумал он. Однако оставалось ощущение вины… и вопросы, на которые он еще не получил ответа. Может, с помощью Дженни его заманивают в какую-то ловушку? Может, она даже сознательно играет свою роль? Осознает ли червь, насаженный на крючок, что он служит приманкой на форель?