Арктические тени Третьего рейха - Сергей Ковалев

В 1942 году была выпущена мобильная пусковая установка 15–cm Panzerwerfer 42 (Pz Wrf 42), которая представляла собой полугусеничный бронетранспортер Sd Kfz 4/1 Maultier («Мул») с установленной в верхней части пусковой реактивной 2 х 5–ствольной установкой. Вслед за первой ракетой появилась 210–мм версия — 21–cm Wurfgranate 42 Spreng (NbWrf 42), которая применялась только с фугасным зарядом. Впервые она была применена на Восточном фронте в 1943 году.

В конце войны, а вернее, в январе 1945 года, фирма «Крупп» предложила пусковую установку для двух новых ракет калибра 21–см и 30–см, стрельба которыми могла производиться на дальность в 10 километров. Тогда же были предложены проекты установок для ракет калибра 30,5–см и 42–см.

Фирма «Рейнметалл» в конце 1944 года предлагала установки под ракеты калибра 24 и 38 см. Но самой большой реактивной установкой была 85–см (85–cm Werfer), которая 2–тонным снарядом могла стрелять на 210 километров. Эта установка представляла собой одиночную пусковую трубу, перевозимую на марше на 2 четырехколесных тележках, которая на позиции устанавливалась подобно трубе миномета. Вот где бы могли пригодиться конусообразные бетонные кольца на берегу Девкиной заводи или у Муста–Тунтури. Правда, пока это лишь гипотеза, но она заслуживает более внимательного отношения, чем прежде. Тем более что нацисты искали любые реальные пути для увеличения дальности реактивной стрельбы. Например, для увеличения дальности стрельбы «Небельверферами» в конце войны проводились исследования по оснащению такими установками подводных лодок и военно–морских баз. А подводные лодки, как вы понимаете, могли намного увеличить дальность стрельбы «реактивных минометов». Сегодня мы еще вынуждены рассматривать данные версии в таком виде, но, похоже, близок тот день, когда тайны бетонных колец у Муста–Тунтури будут разгаданы. Но есть еще одна весьма любопытная версия о возможности использования бетонных колец, имеющих конусообразную основу, как некой составляющей системы для применения неких образцов вооружения, которые после войны получили «баллистические ракеты». О взглядах нацистов на размещение и применение в северных районах Советского Союза данного ракетного оружия максимально подробно рассказано далее.

Загадки ангаров на Северной Земле

Сегодня нет сомнения, что нацисты крайне активно использовали Берег Харитона Лаптева и соседние с ним арктические острова. Правда, из‑за вывоза из новой России в ФРГ так называемого «Арктического архива Третьего рейха», то есть — огромного количества (несколько вагонов. — Авт.) документов, собранных в СССР после окончания Второй мировой войны, сегодня крайне сложно подтвердить эти данные документально. Что, в свою очередь, у отдельных ветеранов вызывает определенные сомнения. А порой возмущение!

Но, к счастью, сохранились книги таких знаменитых советских историков Арктики, как Михаил Белов и Иосиф Сендик, правдиво (даже в условиях жесткой цензуры. — Авт.) рассказавшие о появлении нацистов на Севморпути и создании ими здесь тайных баз, которые ни у кого не вызывают сомнения. Они же остаются прекрасным подтверждением к рассказам ветеранов- полярников, ледовых капитанов и военных моряков, которые после выхода в отставку более охотно рассказывают об увиденном в прежние годы.

И однажды один из них рассказал о неожиданной находке на острове Капля, который входит в состав островов архипелага Северная Земля. Версия анализа рассказанного предлагается для вашего ознакомления.

Даже с началом Великой Отечественной войны отследить врага в Арктике советским постам было весьма сложно, так как только после 22 июня 1941 года Система наблюдения и связи (НиС) Северного флота стала наращивать количество постов. С 1941 по 1944 год в западном секторе Арктики было открыто 115 штатных и более 450 нештатных постов наблюдения. Но и в этом случае обеспеченность наблюдения была удовлетворительной лишь в районах Главной базы СФ и Горла Белого моря. Чем дальше на восток, тем дела обстояли много хуже. И что говорить о Карском море или о море Лаптевых. Как уже упоминалось ранее, на участке от Канина Носа до острова Вайгач на 30 миль побережья приходился только 1 пост. А на Новой Земле такому же посту нарезалось 380 миль ответственности. Об архипелаге Северная Земля речь просто не шла!

Стоит ли удивляться тому, что после уяснения летом 1942 года наших реальных возможностей в западной Арктике нацисты направили сюда свои подводные лодки. Причем не только для ведения боевых действий на трассе Севморпути. Удивительно иное: чрезвычайная уверенность фашистов, которые, как выяснилось, задолго до начала Второй мировой войны стали готовиться к походам в советскую Арктику. Война показала, что они хорошо подготовились к плаваниям в Карском море. И даже — …в море Лаптевых.

Особый интерес вызывает опорный пункт, куда должна была зайти U534, то есть некая база нацистов на одном из островов Северной Земли. К началу Великой Отечественной войны этот удаленный арктический архипелаг, находившийся в глубоком тылу Советского Союза, имел весьма любопытную историю, которая самым непосредственным образом повлияла на появление здесь нацистов.

Северная Земля лежит на границе морей Карского и Лаптевых и отделена от материка широким проливом Вилькицкого. В состав архипелага входят 5 крупных и высоких островов Большевик, Октябрьской Революции, Комсомолец, Пионер и Шмидта, а также множество прилегающих к ним более мелких островов. Наибольшая группа мелких островов, называемая архипелагом Седова, расположена у западного берега острова Октябрьской Революции. Между островами Северная Земля пролегают проливы Шокальского и Красной Армии, ведущие из Карского моря в море Лаптевых и обратно. А также пролив Белоброва, по которому суда могут выйти в Центральный Арктический бассейн.

Существование здесь земли предсказал известный русский географ и геолог князь Петр Кропоткин. В1870 году он составил проект экспедиции, которая не состоялась только из‑за отсутствия финансовых средств. Однако через восемь лет, 14 августа 1878 года, у мыса Челюскина (центральная часть пролива Вилькицкого. — Авт.) бросила якорь зверобойная шхуна «Вега», на борту которой находилась экспедиция Адольфа Э. Норденшельда. Эту экспедицию для поисков северо–восточного (сибирского) прохода в Тихий океан снарядили русские промышленники Михаил Сидоров и Александр Сибиряков. В проекте участвовал шведский купец Оскар Диксон, а за его спиной стоял… шведский король Оскар II.

Шведские путешественники, проводя астрономические наблюдения, находились в районе мыса целую неделю. В последующем отчете о плавании «Веги» Норденшельд записал, что увидел большую стаю гусей, «которая летела на юг, по- видимому, с полярной земли, расположенной к северу от мыса Челюскина». Но самой земли он так и не обнаружил. Первым, кто реально увидел острова будущей Северной Земли, стали полярники экспедиции Бориса Вилькицкого, которые 3 сентября 1913 года пришли сюда на ледокольных пароходах «Вайгач» и «Таймыр».

На следующий день русские моряки высадились на здешний безымянный мыс (позднее назван мыс Берга) и стали первыми людьми, ставшими на архипелаг твердой ногой. Здесь был поднят русский флаг, а открытая земля была объявлена частью России.

После того как в 1914 году экспедиция Б. Вилькицкого приближенно нанесла на карты восточные и южные берега Северной Земли, почти 20 лет архипелаг никто не посещал. Только в 1930 году на небольшой остров, лежащий у западного побережья Северной Земли (будущий остров Домашний), с исследовательскими целями высадилась группа под руководством Георгия Ушакова. Во время зимовки советские полярники обнаружили, что ранее залив Шокальского на самом деле является проливом, а на одном из его мысов (назван Оловянным. — Авт.) полярники Ушакова нашли признаки оловорудного месторождения.

Берега островов Северная Земля весьма разнообразны по своему строению. В северной части острова Комсомолец берега низкие, на острове Октябрьской Революции они оканчиваются огромными скалистыми обрывами. Со стороны Карского моря в берега Северной Земли вдается ряд заливов.

Последнюю предвоенную смену полярников под руководством Б. Харитановича на Домашний доставили в сентябре 1938 года, где они незамедлительно приступили к проведению гидрометеонаблюдений. Причем Хаританович по собственной инициативе занялся еще и изучением дрейфа льдов. На эту мысль его натолкнула случайная находка, сделанная весной 1939 года.

В тот день на берегу соседнего с Домашним острова Голомянный он обнаружил 2 буя: один из буев был алюминиевым с едва заметной надписью латинскими буквами, другой — стеклянным с небольшим якорьком. Сочтя, что это рыбацкие буйки, случайно занесенные сюда из Баренцева моря, Хаританович решил начать наблюдения с помощью самодельных деревянных буйков. Но при этом он почему‑то не обратил внимания на небольшой сборный домик, который был сооружен некими строителями на узком мысу. И как раз… совсем недалеко от места находки шаров. Меж тем остров Голомянный — это сравнительно небольшое плато длиной 6 километров и шириной до 2–х километров, которое пересечено неглубокими низинами с равномерными пологими уклонами. При этом сам остров соединен с островом Средний песчано–галечной косой и как бы является его мысом. Хотя, быть может, он и сообщил об этом домике на Диксон, но в отчете за экспедицию следов этого донесения найти не удалось. А между тем за то, что подобное донесение могло быть, говорит тот факт, что когда в 1954 году на Голомянный высадились советские полярники для создания здесь полярной станции, то они не только обосновались изначально именно на узком мысу, но и в дальнейшем построили здесь свою станцию. Информация о дальнейшей работе экспедиции Харитановича не слишком ясна и сегодня.