Дитя океана - Алина Углицкая

— Поищем ручей? — Эбелайн взглянул на меня, ожидая ответа. — Келпи не приспособлен долго ходить пешком.

— И сделаем привал?

— Да, я уже ничего не слышу. Мы оторвались от преследователей и можем позволить себе отдохнуть.

Следующие полчаса были потрачены на поиски источника и, когда они увенчались успехом, мы принялись разбивать временную стоянку. Разжечь костер, наносить еловых лап для лежаков — все пришлось делать руками. Эбелайн запретил использовать магию. Я понимала, что он прав, но вот Тайруг никак не желал подчиняться человеку. Обернувшись в свою двуногую форму, фомор демонстративно игнорировал мага. Я буквально чувствовала, как между ними пульсирует напряжение, готовое вот-вот превратиться в схватку.

Усталая, вымотанная всплеском собственной магии и ночным переходом, я устроила себе импровизированное ложе поближе к костру, завернулась в шерстяное одеяло, прихваченное из запасников тирна Менро, и закрыла глаза. Эбелайн и Тайруг остались сидеть у огня, искоса бросая друг на друга испытывающие взгляды, а келпи отправился пополнять силы на дно ручья.

— У нас есть три часа до рассвета, — услышала я голос мага, — давайте проведем их с пользой. Чувствую, скоро нам понадобятся силы.

Кадарн показался на горизонте на рассвете третьего дня.

За это время мы успели пройти лес насквозь и выйти к реке, которая разделяла столицу Гленнимора на две неравные части. По обоим берегам Лоахейма, несущего свои воды из горной Эребии в Северный океан, раскинулись покрытые всходами поля. На той стороне реки, за полями, у темной кромки деревьев виднелись крестьянские дворы, обнесенные частоколом.

Мы не знали, кому из гленниморских этирнов принадлежит эта земля, а потому старались не попадаться местным жителям на глаза. Передвигались после захода солнца, не использовали магию, тщательно уничтожали следы стоянок и не выходили на открытое пространство, держась кромки леса. Пару раз натыкались на небольшие поселки, где фомор умудрялся стащить для меня кусок ржаного хлеба или пару ячменных лепешек. В основном же питаться приходилось тем, что поймаем, и не всегда еда была мне по вкусу.

И вот, когда золоченые шпили гленниморской столицы засияли на горизонте в лучах восходящего солнца, я поняла, что мы почти достигли своей цели. Теперь нужно было только решить, как попасть вовнутрь, ведь Кадарн — вотчина королей — охранялся намного тщательнее, чем портовый Брингвурд.

Но и здесь нам на помощь пришел Эбелайн. Теперь я смогла увидеть бывшего королевского пса в действии. У него был простой и вместе с тем гениальный план: Ареналь обратился в оседланного коня, фомор — в кота, на меня накинули личину благородного этирна лет двадцати, а сам Эбелайн преобразился в оруженосца. Но и это было еще не все. Он не только сумел скрыть от дозорного менталиста на воротах наши мысли, но еще и заменил их другими! Так что в столицу Гленнимора вошли не три фейри и один маг-отступник, а ничем непримечательная компания: не слишком породистая лошадь, меланхолично жевавшая удила; жирный ленивый кот, свернувшийся клубочком позади седла; молодой этирн, думающий о шелковом платочке, подаренном ему на память некой этьерной; и старый седовласый оруженосец, который, ведя под уздцы лошадь своего господина, размышлял о собственной подагре и подсчитывал, хватит ли жалования на оплату целителя.

Охранники на воротах тщательно обыскали нас, но ничего крамольного так и не обнаружили. Дозорный менталист приказал расслабиться и ни о чем не думать. Я с готовностью выполнила его пожелание и, пока он изучал мои «тайные мысли», представляла себя мотыльком, летающим над поляной полной цветов. Роль молодого человека благородных кровей оказалась не так уж трудна. Знай себе, сиди в седле со скучающим видом, смотри на всех свысока да время от времени сбивай несуществующую пыль с кружевных манжет. Эбелайн продумал мой образ до мелочей: золотые перстни на пальцах, алмазные пуговицы на сюртуке, серебряные шпоры на сапогах и даже гравировку на пряжке кожаной перевязи. Седельные сумки были набиты батистовыми сорочками и замшевыми бриджами, в кошельке на поясе бренчало золото, а с лица молодого этирна — то бишь моего — не сходило высокомерное выражение.

— Добро пожаловать в Кадарн, этирн…

— Рильваер, — с готовностью отозвалась я заранее выбранным именем. Имя тоже подбирал Эбелайн. Он сказал, что Рильваеры — обедневший род мелкопоместных этирнов, затерявшийся где-то на восточной окраине Гленнимора, так что проблем с достоверностью имени быть не должно.

— Рильваер, — дознаватель учтиво кивнул, пропуская нашу компанию вперед. — Следующий!

— Садб Ясноокая! Нам это удалось! — неверяще прошептала я, когда городские ворота остались далеко позади, а мы оказались на узкой улочке, ограниченной с двух сторон серыми каменными домами.

С того момента, как мы подошли к стенам Кадарна, напряжение ни на секунду не оставляло меня. Только усилием воли я заставляла себя не вздрагивать от каждого окрика, хранить спокойствие и не пытаться призвать элементалей. И вот теперь, оказавшись в относительной безопасности, я поняла, что еле держусь в седле.

Обессилев, я сползла на землю.

— Теперь нам надо найти маленький неприметный трактир. Перекусить и снять комнату до завтрашнего дня, — посвятил Эбелайн в дальнейший план.

— Почему только до завтрашнего? — слабо удивилась я.

— Потому что завтра мы сменим личины и место дислокации. Это первое, чему учат шпионов — не задерживаться в одном образе и одном месте более чем на сутки.

— Вот, мы уже и шпионами стали, — хмыкнула я, ощущая себя совсем разбитой.

— Идемте, этирн Рильваер.

— Веди, мой верный оруженосец.

Мы обменялись красноречивыми взглядами.

Поплутав по городу около часа, мы наконец-то нашли то, что нам хотелось. Трактир «Свиная нога» примостился на пересечении двух улиц, в приличном квартале с маленькими чистенькими домиками. Невысокие деревянные заборчики, аккуратно подстриженные кусты, остроконечные крыши, крытые красной черепицей, разрисованные ставни на окнах — судя по всему, жили здесь либо незнатные этирны, либо мещане, не жалеющие денег на внешнее благоустройство. Здесь все дышало покоем и достатком. Утро было в самом разгаре, когда наша компания ступила на выложенную булыжником мостовую этого тихого уголка.

Трактирщик оказался весьма упитанным мужчиной лет сорока, с окладистой бородкой на круглом лице и хитрым взглядом прищуренных глаз. Он встретил нас у резного крыльца радушной улыбкой, представился как тирн Уорвик и тут же приказал подсобному мальчишке отвести лошадь в конюшню. Кот-фомор открыл глаза, потянулся, всем своим видом показывая, что его только что разбудили, и призывно мяукнул. Я подхватила животное на руки, откуда оно в мгновение ока перебралось на плечи и обвило мою шею пушистым хвостом. Судя по всему, ловить мышей в местной конюшне Тайруг не собирался.