Битва в ионосфере - Александр Бабакин

— Это, Иван Владимирович вопрос особый и ты не хуже меня понимаешь весомость этого шага, — отреагировал Уманько.

— Не усложняй, Александр Александрович, жизнь мудрее нас с тобой. Давай лучше перейдем ко второй проблеме — «как делать?», — предложил Макров.

— Вот по этой проблеме совсем простой ответ: по-всякому, как угодно. Лишь бы шло дело, — Уманько улыбнулся и постарался незаметно заглянуть в глаза Макрову, желая увидеть его реакцию.

Уманько прекрасно понимал, что Макрову хотелось бы услышать от него о необходимости централизации руководства всеми работами по противоракетной обороне и предупреждению о ракетном нападении и жесткой научно-тематической координации разработкой проблемных задач. И, безусловно, о необходимости создания специализированной производственно-технологической базы. Уманько разделял такую позицию и вполне был согласен с Макровым, что наилучшей организационной формой было бы научно-производственное объединение. Но в этом полном согласии с идеей замминистра был для Уманько один нюанс. Он считал, что во главе такого объединения, которому предстоит решать по сути единую, беспрецедентную по новизне и сложности задачу, должен быть генеральный конструктор. Дальше уже дело генерального конструктора — хочет сам будет одновременно и директором или будет иметь подчиненного себе генерального директора. Одним словом это уже его дело. Вариантов здесь много. Важно, чтобы стержень руководства разработкой проблемы, порученной объединению, был научно-конструкторским. Вот здесь-то и возникает главное противоречие, которое Уманько не хотел сейчас затрагивать. Дело в том, что уже около двух лет его отношения с Макровым были натянутыми. Только сейчас они начинают, как будто немного налаживаться и идти на разговор, от которого ничего, кроме неприятного осадка, у обоих не останется, не было смысла. Тем более что и без слов они понимали друг друга по этому поводу вполне однозначно.

Возглавит Объединение, безусловно, Макров. Он стремится к этому. Является инициатором его создания. Да и задача в целом уже поручена ему, как заместителю министра. Как инициативный, стратегически мыслящий организатор крупного масштаба, умеющий отстаивать свои взгляды и убеждать в них как верха, так и низы, он в действительности способен был бы возглавить такое объединение. При этом он останется одновременно и заместителем министра. Это даже полезно на этапе развертывания и становления объединения.

Но вот генеральным конструктором его никто, ни верха, ни низы не хотели бы видеть, кроме него самого. Будучи не просто чувствительным, а чрезвычайно подозрительным человеком он хорошо понимал это. Поэтому стремиться стать генеральным конструктором не будет. Более того, он сумеет обосновать перед начальством нецелесообразность иметь генерального конструктора Объединения. И тем самым обеспечит себе возможность всегда, оставаясь первым лицом, узурпировать права главных конструкторов отдельных средств и систем по своему вкусу и в угодной для себя мере. Уманько мысленно представил себе главных конструкторов объединения, которых погоняет Макров, накинув на них ловчие сети…. И тут он почувствовал, что вопрос о создании объединения и передачи его в полное распоряжение Макрову уже предрешен во всех необходимых инстанциях.

Так вот какую форму предупреждения каких-либо демаршей избрал Макров. Уж лучше бы его назначили и генеральным конструктором, тогда бы хоть полнота ответственности за качество разработок была бы на нем.

— Ты уходишь от ответа на тобою же сформулированный вопрос «как делать?» хотя хорошо понимаешь, что сейчас именно он и есть самый главный. Ведь у тебя, безусловно, по этому поводу есть конкретный взгляд. Вот только почему ты не хочешь его высказать? — сказал Макров утвердительно-вопросительным тоном.

— Нет, почему же, — ответил Уманько, могу совсем конкретно, типа, «если бы я был царем», то:

— создал бы объединение по разработке и созданию системы противоракетной обороны и предупреждения о ракетном нападении как единой задачи;

— включил бы в состав объединения все предприятия, которые ты курируешь как заместитель министра, кроме тех, которые занимаются зенитными управляемыми ракетами;

— назначил бы генеральным конструктором и генеральным директором тире заместителем министра товарища Макрова Ивана Владимировича.

— Вот такая четка триада!

— Да куда уж четче, — Макров улыбнулся своей полузагадочной, хотя и довольно приятной улыбкой. Можешь считать себя уже «царем» без «если бы», поскольку все, что ты сказал уже почти везде согласовано и подготовлен проект Постановления. Только без генерального конструктора — это нецелесообразно. Вот у американцев вообще нет ни генеральных, ни главных. Просто — руководитель проекта. В крупных системах это, по-видимому, играет немаловажную роль.

Макров взглянул на часы, — все, лимит времени исчерпан, пошли к машине.

— Ну что ж, я так понимаю, сказал Уманько, что поздравлять еще рано, а вот перекурить как будто в самый раз. Макров достал сигареты, Они закурили и бодрым шагом, без торопливости, пошли на выход из «Сокольников». Подходя к машине, Макров предложил Уманько довезти его до института. Поблагодарив, Уманько отказался, мотивируя тем, что ему еще нужно подумать над содержанием технических предложений, поэтому лучше еще немного пройтись пешком.

Расставшись с Макровым, Уманько интуитивно чувствовал, что технические предложения написать всё же придется. Разумную аргументацию в защиту этого он еще не мог сформулировать. Но интуиция уже начала покорять разум и требовала повторного анализа ситуации с учетом информации, полученной от Макрова.

Уманько начал полемику с самим собой.

— Да, требования жизни далеко ушли вперед от наших возможностей. Ну и что? Ведь образовавшееся рассогласование и является сигналом, определяющим движение вперед. Так то оно так, но это рассогласование не по ускорению или скорости, когда система чувствует и быстро реагирует на малейшие изменения динамики процесса. К сожалению, нашей системе не до динамики, она рассогласована уже в статике — по уровню этого процесса. При этом величина рассогласования огромна — четыре года (если не больше) сложного научно-исследовательского труда, да еще не исключен и отрицательный результат. Во всем этом виноваты люди, в том числе и. я, персонально: сам недостаточно думал вперед, недостаточно убеждал других, недостаточно добивался, недостаточно создавал условия, недостаточно…, недостаточно… Словом, все недостаточно. Но ведь на моем месте уже были трое других. Похоже, что все мы делаем одну и ту же ошибку. В чем она?

— Для конечного успеха нужны средства. Чтобы получить средства — нужно пообещать конечный успех…».

На этом литературные записки бывшего главного конструктора боевой системы ЗГРЛС обрываются. Откровенно говоря, жаль, что Франц Александрович Кузьминский, или, как чаще его называли, Александр Александрович успел только начать свой литературный труд и не завершил его. Честно говоря, пятьдесят три листа черновика читаются на одном дыхании. Самое главное, что в них от первоисточника показано как, в каких условиях и зачем принималось решение о создании боевой системы загоризонтной радиолокации. В этом непростом и многотрудном деле Франц Кузьминский и его команда были первопроходцами.

Глава 14 «У России имеются боевые ЗГРЛС»

Конечно, Россия это не СССР с его громаднейшим экономическим и военным потенциалом. Но и у нее в современных условиях нашлись силы для создания загоризонтных локаторов. Основу для них создал Франц Кузьминский и другие ученые из НИИДАР. Единомышленники Кузьминского не бросали в рыночное лихолетье эту, не сулящую огромных барышей, сложнейшую работу и незаметно, без рекламной шумихи создавали новое российское радиолокационное чудо. Под руководством главного конструктора Федора Фёдоровича Евстратова созданы уникальные загоризонтные радиолокационные комплексы. Решена задача обнаружения надводных и воздушных целей в ближней и дальней ионосферной зоне.

Для удовлетворения любопытства читателей расскажу, что это дело началось еще в 1982 году. В тот период против Франца Кузьминского, по словам генерал-лейтенанта в отставке Героя Социалистического Труда Михаила Марковича Коломийца — начальника специального управления по вводу систем ПКО, ПРО, СПРН 4 ГУМО, начались гонения. Как отметил генерал Коломиец некоторые должностные лица, в том числе и бывшие соратники Кузьминского, пытались в ошибках создания боевой загоризонтной системы обвинить именно главного конструктора. «Но это не так, — категорично заявил генерал Коломиец, — Кузьминский был человеком с высокими организаторскими способностями, четко и логично выражающий свои мысли, к работе относился с полной самоотдачей. Лейтмотив его деятельности: «Все трудное мы делаем немедленно, а невозможное — несколько позже». Выходец из КБ-1, в работе не щадил ни себя, ни подчиненных. О загоризонтной локации и возникших проблемах Михаил Маркович высказался весьма прямолинейно, по-военному: «Скажу лишь, что проблема оказалась значительно сложнее отнюдь не по вине главного конструктора. К тому времени изученность состояния ионосферы, особенно в северных широтах, была недостаточной. И это была не вина, а беда главного конструктора — здесь требовалась координация усилий десятков НИИ, по крайней мере, Президиумом Академии наук СССР».