Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2 - Анна Кондакова

Гости внизу и на балконах подняли бокалы и хором ответили уже привычное:

— МРАК ДО РАССВЕТА!

Я же взглядом смерил расстояние до балкона, где стоял Феофан.

По большому счёту, чтобы забрать мальчика, мне понадобится всего несколько секунд, но я не спешил действовать. Сделка должна была состояться именно так, как нужно, иначе всё это не имело смысла.

— Что значит «цветочная мазурка»? — забеспокоилась Виринея. — Почему «цветочная»? Алекс… мне это не нравится.

Я быстро перевёл взгляд на девушку и взял её за руку, готовясь к очередному смертельному танцу.

— Видимо, это про цветы на могилу. Некроманты ведь любят чёрный юмор, что с вас взять.

Виринея мой собственный чёрный юмор не оценила, лишь нервно выдохнула и крепче сжала мою ладонь. При этом не только Виринея озадачилась вопросом насчёт цветочной мазурки, но и остальные.

А музыка всё никак не начиналась.

Оркестр молчал.

В тишине зала слышались тихие перешёптывания, пары недоумевающе переглядывались, ну а Лидия Соломина глазами изучала гостей — ей нравилась всеобщая растерянность. Так она ощущала власть над толпой могущественных и высокородных магов, вручивших ей свои жизни сегодня.

Женщина ещё раз подняла руку и объявила:

— Внесите цветы!

Виринея опять нервно выдохнула.

А вот мне захотелось рассмеяться. Чёрт возьми! Некроманты действительно оказались любителями чёрного юмора!

В зал внесли венки. ПОХОРОННЫЕ ВЕНКИ. Прекрасно выполненные, роскошные, сплетённые из живых цветов.

Вместе с похоронными венками ворвался и приятный цветочный аромат.

Я быстро посчитал число венков. Их оказалось тринадцать. Всё верно. Именно столько пар осталось после смертельного «Вальса в бездне Эреба» и продолжало претендовать на статус. Значит, эти венки предназначались для семерых мужчин и шестерых женщин.

Но это оказалось не всё.

В зал внесли ещё столько же венков, только с другими цветами. В итоге получалось так, что каждому из тринадцати претендентов предназначалось по два венка.

— Алекс… мне это не нравится ещё больше, чем раньше. — Виринея нахмурилась, наблюдая, как слуги встают возле каждой из тринадцати пар с двумя разными венками и снова ждут приказа хозяйки бала.

— Не переживай, — тихо ответил я, хоть и самому стало не по себе. — Ты же отлично разбираешься в цветах, у тебя целая оранжерея. Тебя им не провести.

Лидия Соломина третий раз подняла руку.

— Итак, мои дорогие гости! Мы приготовили для вас эти прекрасные цветы, чтобы вы могли танцевать и радоваться жизни! Или смерти! Пусть ваши спутники и спутницы выберут для вас наилучший вариант! Жизнь или смерть! Слишком лёгкий выбор, не так ли? Так пусть он свершится сегодня!

Я и Виринея переглянулись.

Жизнь или смерть?

Какого чёрта?..

Девушка опять нахмурилась и покосилась на слуг с венками.

К нам бесшумно подошёл один из камергеров и, учтиво поклонившись, произнёс:

— Госпожа, пусть ваш спутник выберет для вас жизнь или смерть. Пусть он подарит вам один из двух венков, что мы принесли. Пока он делает выбор, вы не можете ему ничего подсказать. Любая подсказка будет означать, что вы сию секунду должны покинуть Бал Мёртвых.

— Что за чертовщину вы тут устроили… — начал было я, но Виринея тут же перебила меня.

— Выбирай! Иначе мы не пройдём дальше. Выбирай же, Алексей Петрович! Просто выбери один из венков, и всё.

Я покачал головой.

— Нет, это явно не всё.

На месте гостей-некромантов я бы уже давно покинул этот паршивый маскарад со смертельными играми. Доверять свою жизнь какой-то графине с манией величия — это край идиотизма.

Если бы меня не держала здесь сделка, то…

— Алекс! — начала злиться Виринея. — Прошу тебя!

— Тебе так не терпится увидеть свой личный похоронный венок? — Я скрипнул зубами, разглядывая цветы.

Два венка. Один с белыми лилиями или что-то вроде того, а другой — с синими розами.

Жизнь или смерть.

Что это вообще означает? Белые — смерть, а синие — жизнь? Или наоборот?.. А может, лилии и розы тоже несут какой-то смысл, кто знает. Вот если бы сама Виринея выбирала, то наверняка бы поняла, что всё это значит.

Но я вообще в цветах не разбирался.

Максимум, мог отличить розы от ромашек, и то не всегда.

Я покосился на Виринею, но та опустила глаза, не став смотреть, как я делаю выбор, чтобы не иметь соблазна что-то мне подсказать.

— Алекс? Ты ещё не решил? — подала голос Виринея, когда истекли уже несколько минут моего раздумья.

Тем временем большинство пар выбрали себе венки.

— Нет, не решил, — ответил я сухо. — Может, ты не поняла, но я выбираю для тебя жизнь или смерть, а не просто цветочки, чёрт возьми.

Я не любил вот так наобум делать выбор.

«Абу, — быстро обратился я к своему фантому, — когда ты изучал дворец, то видел, как готовили венки для бала?».

Абубакар ответил сразу.

«Видел, хозяин. Взгрустнул даже, это же на чьи-то похороны…»

«Венки с какими цветами хранились как смертельно опасные? Белые или синие?» — перебил я его.

«Хм… — Фантом задумался, но через пару секунд уже выдал уверенный ответ: — Синие! Точно. Их хранили отдельно от всех и никого к ним не подпускали. Остальные венки хранили все вместе в другом зале, к ним допускали големов».

«Ясно», — нахмурился я.

Некроманты меня сегодня очень даже порадовали. В плохом смысле этого слова.

К одним венкам они не подпускали никого, а к другим — только големов, которые созданы из мертвых тел и не боятся смерти.

Что ж. Выходило так, что никакой из этих двух венков не был безопасным. Скорее всего, вообще все венки в зале были смертельными, но какие-то из них были более смертельными, чем остальные. Только в чём заключался их секрет? В запахе цветов? В стеблях? В чём?..

— Алекс! — не выдержала Виринея. — Я снова начинаю тебя ненавидеть!

Глазами она дала понять, что готова зарубить меня топором, если я помедлю ещё хоть мгновение, потому что с выбором остался только я один. Остальные пары уже определились с венками.

Я указал на венок с синими розами.

— Этот.

Слуга с белым венком сразу же ушёл из зала, а второй, с синими розами, остался.

— У тебя совершенно нет вкуса, — поморщилась Виринея. — Синие розы для некроманта… фу!

Я не обратил внимания на её ворчание, потому что ждал подвоха, а то,