Патриот - Алексей Анатольевич Навальный

Вообще нет. Чувство убеждённости в собственной правоте и причастности к большому делу перевешивает все тревоги на миллион процентов. Ну и потом, понятно же было. Я много раз это анализировал и понимал, что повышение эффективности работы нашей команды приведёт к тому, что Путин отдаст приказ меня посадить, ведь другого варианта решить проблему у него не будет. Вернее, был ещё один способ, но он не сработал. Ха-ха.

Вывели из камеры на встречу с Михайловой, а у двери стоят заветные ящики. А в них — помидоры и огурцы.

Я богат!

После встречи это всё выдали мне в камеру. По какой-то необъяснимой и непонятной логике часть того, что я заказал, сегодня утром уже пришла! А обычно приходится ждать больше недели (ну как «обычно», я всего тут две с небольшим недели).

Короче, сложилась уникальная ситуация. В обычном мире такие совпадения приводят к зарождению жизни, ну или как минимум к извержениям вулканов и цунами.

У меня в камере одновременно огурцы, помидоры, лук и, на выбор, подсолнечное и оливковое масло. Конечно, хотелось бы сметаны, но такая роскошь непозволительна, и даже мысль о салате со сметаной мешает осуждённому встать на путь исправления.

Нож выдали. Сегодня начнётся кулинарная магия.

Провал. Всё сделал восхитительно, а потом вспомнил, что соли-то нет! Ну какой овощной салат без соли.

«ФСИН-письмо» работает ОК. Сейчас принесли письма. Их люди отправляли вчера, после приговора. То есть сутки. Почти как имейл для тех, кто проверяет имейл раз в сутки.

Бегущая строка: «Евроньюс» говорит, что Серёгу Смирнова[17] арестовали на 25 суток за митинг. А Кобзев мне говорит, что ему вменяют буквально твит с текстом: «31-го обещают хорошую погоду». Путин просто на 100 % копирует то, что делает Лукашенко.

4 февраля 2021

После обеда лёг спать. И так хорошо заснул, что было очень обломно просыпаться от воплей интеркома. Но интерком спрашивал: «Вы в спортзал пойдёте?» Хотя мне и очень хотелось сказать «нет» и спать дальше, я помнил, что спортзала я добивался три недели. Поэтому сказал: «Конечно».

Спортзал оказался камерой прямо на моём этаже, только большой. Там есть шведская стенка с турником, две лавки для жима штанги со стойками, гантели и лавка, на которой можно делать обратные подъёмы корпуса, ну, для моей спины. Такая обязательно есть в любых спортзалах, даже в невзрачных.

К моему большому разочарованию, в спортзале никого не было. То есть это всё ни разу не было похоже на тюремный спортзал в кино, заполненный угрюмыми качками в татуировках.

Одному заниматься неудобно, но, пока спина болит, я всё равно делал простейшие упражнения с минимальным весом. С грифами штанг в основном.

Заниматься дают час. В общем, норм спортзал, разнообразит жизнь.

После душа «кормушка» открылась, и мне дали на подпись бумагу о получении торта. Некая девушка по имени Кристина заказала мне в тюремной лавке торт тирамису. Здоровый.

Тут есть какое-то дурацкое правило, что передачи не отдают, открыв дверь, а только через кормушку. В итоге торт в коробке пропихивали в кормушку. Конечно, коробку порвали, а торт помяли.

В принципе, от тортов стоит держаться подальше. Двигаешься тут мало. Но отказаться или отдать в другую камеру нельзя.

Придётся съесть.

5 февраля 2021

Интерком в стене проснулся вместе с лампой — значит, сейчас 6 утра — и что-то прохрипел. Вроде «собирайтесь с вещами». Хм. Меня что, уже этапируют? Встаю, ковыляю к нему в трусах. Нажимаю кнопку и жду, пока они ответят: «Слушаю».

— Я не расслышал: что вы сказали?

— Одевайтесь по сезону с документами, 10–15 минут.

— Да у меня нет же суда сегодня, куда собираться?

— Собирайтесь.

Блин, это бесит. Суд завтра, куда едем? Неужели меня теперь начнут таскать и на скучнейшие гражданские дела по искам «повара Путина» Пригожина? Он их подал столько, что я уже перестал следить. Или какое-то следствие? Скорее всего, оно. Бриться уже нет времени, да и много чести — бриться для поездки к следователям, которые сами преступники. Ставлю чайник и иду умываться. Так как у меня теперь есть молоко, то можно выпить божественный напиток — растворимый кофе с молоком. Просто порошок с водой (довольно отвратительный) пью, конечно, но просто от скуки. А добавишь в эту бурду 50 мл молока — выходит восхитительно. Впрочем, я помню, что настоящие ценители кофе считают омерзительной бурдой то, что обычно пью я, — чёрный кофе из кофемашины с добавлением обычного (не вскипячённого) молока из пакета.

Это я всё обдумываю, пока стою, пью и жду, когда откроется дверь. В прошлый раз допить не дали, поэтому я стараюсь соблюдать баланс между большими глотками и удовольствием.

Начальник смены открывает дверь и тоже ничего не знает. Говорит, что конвой всё объяснит.

Та же процедура: комната обыска, раздеваешься догола, все вещи через рентген. Начальник конвоя тот же самый, что был на прошлом суде. Киваем друг другу, как старые знакомые. Он тоже ничего не знает, ну или, скорее всего, просто не говорит. Выводят на улицу: вся бригада конвоя — те же чуваки. Видимо, закрепили их за мной. Заводят в железную коробочку внутри автозака.

— Куда едем-то? — спрашиваю. — У меня же суда сегодня нет.

— Куда едем — не знаю, но ваши же адвокаты вам говорили, что «увидимся на суде».

— Так суд в пятницу, сегодня же четверг.

— Сегодня пятница.

Блин, я всё перепутал. Надо календарик завести. Ещё и не побрился.

Процесс по делу о «клевете на ветерана». Придуман кремлёвскими пиарщиками. Им кажется это отличной идеей. Всё — ради заголовков: «Навальный оклеветал ветерана войны». Значит, сегодня будут много снимать, а я небритый и как бомж. Оклеветал ветерана и вторично оскорбил его, придя на процесс небритым. Растоптал память о войне. Виновен!

Привезли в Бабушкинский суд. Снова обыск. Потом заводят в камеру. «О, норм», — думаю, когда открылась дверь. Большая и светлая. Не «пенал» крошечный.

«Не норм, совсем не норм», — понимаю я, когда дверь захлопывается. Видимо, камеру мыли к моему приезду. А что означает «чисто» в райсуде или в отделении полиции? Правильно: больше хлорки.

Это натурально газовая камера. Тут всё очень хорошо вымыли с хлоркой, но вентиляции нет, поэтому хожу туда-сюда по этой большой камере и чувствую себя солдатом на поле боя Первой мировой войны. Утешаю себя тем, что хлор