Времена негодяев - Эдуард Геворкян

До сих пор им везло. Большие города обходили далеко стороной, а в маленьких жители вели себя смирно. Разве только в Сотнуре закавыка случилась! А селянам и подавно все равно, чья власть.

Иван бесшумно вскочил, раскинул предостерегающе руки. Стражники встрепенулись и взяли арбалеты на изготовку.

К ним быстро приближались две фигуры. Сотник Евсей шепнул слово и подошел к маршалу.

— Сказал, к вам идти немедля, — и скосил глаза в сторону мага, закутанного в темный плащ.

Виктор кивнул магу, и они прошли в палатку. Богдан перестал храпеть, медленно поднялся на ноги, запалил огонь, прикрутил фитиль и вышел.

Седой маг с тонким хрящеватым носом потер виски, закрыл глаза пальцами и звенящим шепотом передал весть.

Все хорошо. Сармат уже переправляется на тот берег, надувные плоты, найденные давным-давно на заброшенных складах Саратова, не подвели. И еще Сармат велел конницу вперед не пускать, а выставить лучников. Наступать же после того, как положат зверье. Выступать спешно.

— Повтори, какое зверье? — не понял Виктор.

Слово в слово маг повторил весть.

— Что за зверье?

Маг пожал плечами. Виктор нахмурился.

— Свободен. — И, выйдя из палатки, сотнику: — Егора ко мне!

Сотник исчез. Маг потоптался рядом, вздохнул и уселся на траву, отчаянно зевая.

— Ступай в обоз, — велел Виктор, — спать здесь не дадут, могут и стоптать.

Маг помотал головой, со стоном поднялся и заковылял к обозу. Виктор вернулся в палатку и развернул карту. Это была дряхлая, еще на старой бумаге, закатанной в белесый от трещин и царапин пластик, карта, выдранная, очевидно, из книги или альбома таких же карт. Разноцветные линии тянулись от кружочков с названиями — линии когда-то были дорогами. К утру Сармат закончит переправу. Немного поспали ребята, и ладно. Еще с полчаса можно подождать.

Появился Егор, за ним пришел Чуев.

— Пора? — спросил Егор.

— Запрягайте коней, обозников поднимайте, а потом дружину.

— Дорога чистая? — спросил Чуев.

— На полперехода никого нет, — сказал Егор, — но лучше магов вперед пускайте. Мало ли что!

А когда Чуев исчез во тьме, Егор негромко доложил Виктору:

— Свежий человек пришел, говорит, у казанцев связь сохранилась. Старье какое-то! Большие коробки за плечами и штырь торчит.

— Радио?

— Похоже. Только я помню, они небольшие такие были, в карман влезали. И без штыря.

— Что еще?

— Моторы ходят, тоже развалины, но несколько штук осталось, бойцов перевозят. Дороги плохие, толку от них мало.

— Насчет зверей ничего не слышал?

— Зверей?! — вскинулся Егор. — Каких зверей?

— Это я тебя спрашиваю.

С окраины поляны донесся шум, голоса. Заскрипели телеги. Негромко пропел рожок, второй. Дружинники зашевелились, в нескольких местах вспыхнули костры.

— Было одно донесение из Казани месяца два назад, — задумчиво тронул подбородок тысяцкий. — Наш человек слышал, как у соседей жена на мужа кричала, чтоб его медведи разорвали. Пару раз медведей помянула, а сосед ее и прибил. Чтоб помалкивала.

Виктор сдвинул брови. Какие еще медведи? По слухам, больше похожим на сказки, далеко за Уралом расплодились диковинные твари, двухголовые птицы, лисы бесхвостые, а люди там не живут, мрут сразу. То ли заводы когда-то рванули, то ли еще какая отрава протекла. Даже если казанцы медведей выставят — что с того! Кони, правда, могут испугаться. Может, Сармат об этом и предупреждал. А так, что медведи, что слоны — против хорошего самострела, что впятером натягивают, а стрела с добрый кол, никакой медведь не устоит. Ну и маги, конечно, не подведут.

Сворачивали шатры. Снизу канаты, сходящиеся к центру и слабо подсвеченные кострами, казались большой паутиной. Но вот несколько дружинников влезли на постамент, тросы провисли, упали на землю.

Было прохладно. Виктор поежился и запахнул плащ. Палатку уже скатали. Богдан вручил сумку с картами, а Иван подвел коня.

«Следующую ночь должны встретить в Казани, — подумал Виктор. Возьмем с ходу и отоспимся».

Он еще не знал, что они застрянут на первой же линии обороны.

5

Шершавый занозистый брус больно царапал лоб. Виктор, не отрываясь от смотровой щели, дожевывал кусок холодной зайчатины. Протянул руку, пошевелил пальцами. Богдан свинтил крышку и отдал флягу маршалу.

Виктор безуспешно пытался сосчитать укрепленные насыпи, но сбился на третьем десятке. Заградительные холмы, обложенные бетонными плитами, высились в шахматном порядке и прикрывали все подходы к обитаемой части города. Дома и деревья перед ними были снесены километра на два, незаметно подобраться большими силами невозможно.

Самое позднее к вечеру надо проломиться сквозь эти насыпи, иначе дело кончится большой кровью. Подойдут мобильные отряды. Сармат хоть и оторвался от них, но скорее всего — ненадолго. А если еще и моторы ходят, то времени совсем не остается. Ударят по московскому войску с двух сторон, тут уж и нескольких сотен хватит, чтобы потрепать.

Надежды на то, что поднимутся сочувствующие в городе, не оправдались. Перебежчик сообщил, что задолго до подхода войск Сармата к Казани Сафар и верные ему люди ночью были схвачены. Сафар теперь томится в башне Сююмбеги. Часть друзей Сафара успела затаиться, и если дружинники прорвутся в город, поддержат. А горожане в свару не полезут, им все равно, кому налоги платить, лишь бы поменьше. Прокламации Сармата, в которых он обещал на три года освободить всех от налогов, в вере не притеснять, а в торговле дать полную волю, сделали свое дело. В ополчение шли неохотно, многие землепашцы к весне разошлись по своим хозяйствам, а торговые люди предпочли откупиться. Разведка донесла, что войско казанское наполовину из туранских наемников, бойцов матерых и беспощадных. Это был второй неприятный сюрприз, а первый — насыпи с бревенчатыми стенами поверху, и в ярком солнце видно, что смолой жирно обмазаны бревна, а против осмоленных стен магический огонь бессилен.

Одну насыпь все же сковырнули, ахнули из больших зеркал по бетону, а потом с час долбили по тому же месту, пока не выели землю и камни настолько, что покатилась, рассыпаясь по бревнышку, укрепленная точка. Но на этом силы магов иссякли, и они передыху запросили, да и Сармат велел понапрасну сил не тратить, неровен час подойдут еще вражьи отряды стрелами да пиками не отобьешься.

Против московского войска каганат, может, всего две тысячи и выставил, но старое оружие еще стреляло у них, пулеметные гнезда на холмах близко никого не подпускали, а отряд пластунов, добравшийся до стен, почти весь перебит, взорван. Уцелевшие принесли с собой два небольших цилиндра с опереньем, с привязанным к ним желтым бруском, похожим на мыло. «Авиабомбы», — определил Сармат, а тысяцкий Егор доложил, что в городе разведчики заметили конструкции, похожие на рамы для запуска летунов. С этих рам и мечут бомбы. «Баллисты, черт бы их побрал!» — пробормотал Мартын.