ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - Фрэнсис Сондерс

«Когда Ирвинг уйдёт, мы сможем решать без промедления те вопросы, обсуждение которых он превращает в затяжные бои» [751]. Тем временем у Набокова был на примете свой кандидат. Набоков написал другу и доверенному лицу Артуро Шлезингеру, прося его «очень, очень тактично» прощупать Дуайта Макдональда. Шлезингер подошёл к делу с энтузиазмом. Был полон энтузиазма и Малкольм Маггеридж, чьё замечание, что Кристол - «отличный малый, но совершенно бесполезный и не способный никого здесь впечатлить», скрывало, по утверждению Ласки, то, что было «биологической ненавистью - он считал того варваром» [752].

Джоссельсон согласился переговорить с Макдональдом и в июне 1955 года приехал в Нью-Йорк для встречи с ним.

Они неплохо ладили, однако Джоссельсон опасался, что с его придирчивым характером им будет трудно ужиться под крышей Конгресса. По словам Джоссельсона, он был «волком-одиночкой». Когда Сидни Хук узнал об этой встрече, то пригрозил выйти из Исполнительного комитета и сказал, что «разнесёт Конгресс в пух и прах» [753], если Макдональд будет назначен на должность. Кристол, которого на протяжении всех этих переговоров держали в неведении, не поверил своим ушам, когда узнал, что на его место прочили Макдональда. «Это просто смешно - он ведь анархист и пацифист!» [754] - восклицал Кристол впоследствии.

К тому времени как Конгресс в сентябре 1955 года организовал в Милане конференцию «Будущее свободы», вопрос всё ещё не был решён. В течение всей той недели в середине сентября в отеле, где проживали делегаты, росла паутина интриг. Стюарт Хэмпшир занимался больше будуарным политиканством, нежели собственно дебатами (которые, по словам Ханны Арендт, были «ужасно скучными»). В то время как Джордж Кеннан акцентировал внимание на «Стратегии Свободы»: излюбленная тема Кеннана - свобода, как и внешняя политика, нуждалась в стратегической организации, - спальня Сидни Хука стала штабом ячейки, противостоявшей назначению Макдональда. Спустившись вниз по коридору, можно было попасть в спальню Артура Шлезингера, в которой собиралась фракция сторонников Макдональда. На кандидатуру Макдональда наложили вето, главным образом Сидни Хук, - вспоминал Хэмпшир. - И тогда я отчётливо понял, что тут не обошлось без вмешательства центра, это была работа аппарата. Безусловно, Дуайт свои слова не контролировал. Невозможно было предсказать, что он скажет или сделает в следующий момент. И они не собирались этого допустить» [755].

Однако Шлезингер настаивал: «Я поддерживал его. ЦРУ также. И они принуждали Джоссельсона согласиться, что он и сделал, хотя и с неохотой» [756]. В конце концов, был найден компромисс: Макдональда приняли в «Инкаунтер» на год на должность внештатного редактора, а Кристола же оставили на прежнем месте. Разъясняя в письме Маггериджу это соглашение, Джоссельсон сообщил, что «поговорил с Кристолом настолько откровенно, если не сказать жестоко, что можно ожидать благотворных перемен в его позиции» [757]. Однако через несколько месяцев эти надежды были разбиты. Нападки продолжились, и Джоссельсон гневно писал Кристолу: «Я ничего тебе не сделаю, если ты не будешь лезть на рожон. Я не знаю, где ты проводишь грань между редакторской критикой и делом принципа» [758]. Джоссельсон втайне признавался Даниэлу Беллу: «Иногда мне кажется, что Ирвин изменится, только когда рак на горе свистнет» [759].

У Джоссельсона были подспудные опасения насчёт Макдональда. Не успели его принять на работу (и выделить щедрую зарплату в 12 тысяч долларов плюс компенсация расходов), как Дуайт передал в «Инкаунтер» статью под названием «В Милане чуда не произошло». Его описание роскошных условий, которыми наслаждались делегаты, и их неспособности сосредоточиться на дебатах по теме конференции встревожило Спендера и Кристола. Вопреки ожиданиям Макдональда - перед приездом в Лондон он написал Спендеру, что был «очень рад услышать об отношении Конгресса к «Инкаунтеру»: их политика невмешательства... звучит превосходно» [760], - статью обсуждали Набоков, Бонди, Ласки и Джоссельсон, перед тем как вернуть её Макдональду со множеством предложенных поправок. Она была опубликована в декабре 1955 года, через месяц после того, как появился куда более почтительный отзыв социолога-консерватора Эдварда Шилса. Но это вмешательство было только цветочками.

Громкие события 1956 года привели к значительному изменению структуры Конгресса. Хотя его члены и не считали себя «исключительно военной организацией, занимающейся идеологической борьбой, раскрытием преступлений, обличением лжи и инквизицией» [761], это было именно то, в чем Конгресс преуспел. Большая часть формальных приготовлений к ведению подобной деятельности была закончена в октябре 1957 года, когда Ласки возглавил создание «Информационной службы Конгресса», предлагавшей справочную информацию и аналитические материалы своим подписчикам во всём мире. По сути же, «Мировые информационные услуги» (Forum World Service), как позже стала называться компания, была классической операцией ЦРУ под прикрытием, где в главной роли вновь выступил Джон Хей Уитни, зарегистрировав компанию на своё имя как делавэрскую корпорацию с представительством в Лондоне. К 1960 году «Мировые информационные услуги» была самой активной и читаемой из всех новостных служб, которыми владело ЦРУ.

Тем не менее, под чутким руководством Джоссельсона Конгресс продолжал сохранять видимость единственной независимой международной организации, последовательно провозглашавшей ценность свободы. «Задачей было создать пространство культурной свободы как таковой, внутри которого могли бы создаваться величайшие произведения литературы, искусства и мысли, - говорилось в пояснении Конгресса. - Для того чтобы противостоять миру, в котором всё служит интересам политики, что для нас неприемлемо, необходимо было создать площадки, с которых культура могла выражаться вне связи с политикой и не смешиваться с пропагандой, где истинным интересом будут идеи и произведения искусства как таковые» [762]. Это был критерий, от которого, в конечном счёте, зависело будущее Конгресса. Конечно же, необходимость пропаганды никогда не отрицалась тайными «ангелами» Конгресса. Задача Джоссельсона состояла в том, чтобы обеспечить скрытность этой необходимости, и по крайней мере на тот момент это удавалось - люди стекались в Конгресс. Если когда-либо и существовал антикоммунистический шик, то это он и был.

Вновь Майклу Джоссельсону пришлось заплатить за это высокую цену. В августе 1957 года он перенёс серьёзнейшую операцию, в ходе которой ему вырезали и заменили артерии на ноге. Когда он поправился, Мелвин Ласки порадовал его новостями про «Битву Брехта», в которой Конгресс обрушил всю мощь на коммунистических «идолопоклонников» «коммунистического миллионера» на проводившейся в Берлине конференции, заработав дополнительный балл в немецкой «культурной политике». Ещё больше порадовала новость о том, что Фонд Форда выделил Конгрессу новый грант в 500 тысяч фунтов стерлингов, а Фонд Рокфеллера возобновлял сотрудничество.

Но последнее слово в том году осталось за Советским Союзом, успешно осуществившим 4 октября запуск первого в мире спутника на орбиту. Весом менее 84 кг Спутник-1 имел огромное значение в международных отношениях. Разослав свой сигнал по всему миру, он тут же посеял панику в правительстве США. «Сдаётся мне, что Спутник похоронил репутацию старины Айка для всех потомков... первые в войне и в мире, первые на поле для гольфа, но вторые в космосе» [763], - сказал Ласки одному корреспонденту. Когда месяц спустя попытка США запустить гораздо меньший спутник закончилась тем, что он рухнул на землю перед телекамерами всего мира, горечь поражения была очень сильна.

19. Ахиллесова пята

«Сила - первое, что пошло не так, как надо,

с ЦРУ. Её оказалось слишком много, и было

слишком легко пустить её в ход».

В конце 1950-х ЦРУ рассматривало «Инкаунтер» в качестве своего издания, разделяя мнение Джоссельсона о журнале как о «самом мощном активе». На жаргоне Управления «активом» являлся «любой ресурс в распоряжении агентства, который можно использовать в оперативных или вспомогательных целях» [764]. Рабочий принцип Управления, как его сформулировал Том Брейден, гласил, что от организаций, получающих поддержку ЦРУ, не требуется «поддерживать каждый аспект официальной американской политики» [765]. Это означало, что программы левых могли также выжить в таком издании, как «Инкаунтер».  Однако, хотя «это и было такое левое крыло, которое имело возможность выразить некоторые свои взгляды... оно не являлось свободной дискуссионной площадкой, как то подразумевалось, - вспоминал британский философ Ричард Воллхейм (Richard Wollheim). - Я думаю, что смысл его существования состоял в том, чтобы произвести впечатление, будто издание публикует весь спектр существующих мнений. Но, несомненно, они ограничивались в высказываниях, особенно там, где это касалось вопросов американской внешней политики. Это было сделано умело: были высказывания, которые критиковали Америку, но они никогда не звучали действительно критично» [766]. По словам Тома Брейдена, предполагалось, что именно так издание «Инкаунтер» и будет работать: «Это была пропаганда в том смысле, что всё сказанное редко отличалось от того, что говорил Государственный департамент о внешней политике США» [767]. Когда Брейден предложил дать определённую степень свободы изданию, он, конечно, не предполагал, что «Инкаунтер» будет свободно обсуждать любой аспект официальной американской политики. А в 1958 году журнал именно это и намеревался делать.