Покахонтас - Сюзан Доннел

Смит сел в постели, глаза его искрились озорством.

— Негодяй! Да ты не нужен мне и за все богатства Индии!

Смит увернулся от брошенной в него подушки.

— Именно это я говорил ему раньше и скажу опять.

Смит выбрался из постели и быстро пробежал по холодному полу за своей одеждой. Обернувшись назад, он увидел, что Мэри натянула простыни до подбородка и в глазах ее появился опасный блеск. Он с самого начала сказал ей, что никогда не женится. Его жизнь разведчика чужих земель и авантюриста была слишком опасна, чтобы заставить жену делить ее с ним. А их отношения были так необременительны, так приятны, что они частенько поддразнивали друг друга на сей предмет. Он, конечно, не упоминал о том, что хотел однажды жениться.

Пока он натягивал чулки и застегивал мундир, его настроение внезапно изменилось.

— Еще один корабль пришел из Джеймстауна, — сказал Смит. — Вот почему сэр Эдвин Сэндис созвал сегодня утром заседание Виргинской компании.

— Ты возвращаешься в колонию?

— Да, примерно через год. Я планирую пройти вверх по побережью — от Джеймстауна до Новой Шотландии.

— О, возьми меня с собой! Какое приключение!

Смит улыбнулся, глядя на нее, сидевшую в постели, обхватив руками колени. Мэри была одной из самых изнеженных женщин Лондона. Носок ее туфли ни разу не касался сырых камней мостовой.

— Твоя красота окажет на команду разлагающее действие, — сказал он. — Экспедиция погибнет прежде, чем мы выйдем в открытое море.

Успокоенная, она выпрямила ладонь и послала ему воздушный поцелуй. Он улыбнулся ей с порога.

Джон Смит прошел по Бишопсгейт-стрит мимо церкви Всех Святых и Святого Петра, по Темз-стрит к причалу пристани Полы, где располагалась контора сэра Эдвина. Он вызвал сюда руководство Виргинской компании и ее дочерней компании — Компании Соммерса, — чтобы объединить вклады Виргинской компании. Компания Соммерса была создана, чтобы привлечь для предприятия деньги и сохранить его платежеспособность. Лондонские купцы, новый общественный слой, должны были сами защищать свои интересы. У короля было слишком много долгов, чтобы тратить деньги на Новый Свет. Смит опоздал, и Сэндис ввел его в курс дела.

— Из колонии прибыл «Трежер», с ним пришло письмо от Джона Ролфа, нашего главного специалиста по табаку в Новом Свете. Он полагает, что наконец вывел хороший сорт. Со следующим кораблем он пришлет образцы своих трудов. Ему очень помогла его жена.

Сэндис знаком пригласил Смита занять место рядом.

— А я думал, что жена Ролфа умерла на Бермудах.

Смит уселся и скрестил ноги.

— Да, умерла. Он женился на принцессе Покахонтас. Их брак и усмирил окончательно великого короля. В Виргинии наконец наступил мир.

Смит понял, что побелел от этой новости. Как могла Покахонтас выйти замуж? Ведь у нее уже был муж-паухэтан. Смит тряхнул головой, словно прочищая ее. Все было так давно. Он запретил себе возвращаться к тому отрезку своей жизни. На этом берегу Атлантики ничто не напоминало ему о перенесенных там страданиях и потерях. Поначалу, когда он начинал тосковать по ней, он изгонял из себя это чувство железной дисциплиной и выдержкой, которые были основой его жизни. Длительное путешествие домой положило начало выздоровлению, и постепенно укрепилась мысль, что между ним и Виргинией лежит огромное расстояние. Соблазны Лондона и пылкие объятия Мэри еще больше притупили горе, но это горькое известие нанесло его сердцу свежую рану. Неужели он неверно судил о Покахонтас? Неужели тогда, когда давным-давно он лежал больной в Джеймстауне, ему сообщили ложную весть? На мгновение его смятенные чувства вызвали образ Покахонтас, такой живой, что, казалось, в этот день она сама сошла на берег с «Трежера».

Сэр Эдвин Сэндис продолжал:

— До твоего прихода, Смит, мы обсуждали возможность выплаты принцессе жалованья. Она помогла колонии выжить в самое мрачное время, а сейчас обеспечила мир с своим отцом. Она — героиня. — Сэр Эдвин положил гусиное перо на дубовый стол и оглядел собравшихся. — Проголосуем?

Проголосовали единогласно и с воодушевлением.

Сэр Эдвин сказал, что лотерея, проведенная в прошлом месяце во дворе церкви Святого Павла, принесла значительную сумму для Виргинской компании. Успех был так велик, что родилась идея — собрать еще денег на школу с религиозным обучением для английских и индейских детей в Джеймстауне.

— Мой одаренный богатым воображением друг Уильям Шекспир внес предложение, — сказал граф Саутгемптон. — Нам следует пригласить прелестную принцессу, леди Ребекку, вместе с ее мужем в Лондон. Как обращенная в христианство, она может помочь привлечь средства для школы.

— Великолепная мысль. — Сэр Эдвин даже хлопнул себя по колену. — Она привлечет внимание и к школе, и к самой Виргинской компании!

Другие присутствующие также высказали свои предложения: леди Ребекка должна позировать для парадного портрета; Бен Джонсон может написать «маску»; вкладчики могли бы устроить в честь Покахонтас развлечения; она может выступить в парламенте; король и королева могут захотеть принять ее.

К этому времени члены совета говорили все разом, спеша поделиться планами по поводу этого визита. Молчал только Джон Смит. Чувства, которые он считал давно погребенными, тугим клубком закрутились в его груди. Он поклялся хранить молчание о своих отношениях с Покахонтас, и последние события — ее замужество и обращение — только укрепили его решимость. Необходимо было сохранять выдержку и невозмутимое выражение лица, каким бы уязвленным он себя ни чувствовал.

— А вы, Смит, ничего не хотите сказать? — спросил Саутгемптон.

Смит откашлялся.

— Я согласен со всеми предложениями.

Сэндис поджал губы.

— Я думаю, что двое из нас должны попросить аудиенции у короля, изложить ему последние новости и испросить его одобрения. Следует также сделать сообщение в парламенте. Ты составишь мне компанию, Смит?

Смит кивнул. Мужчины закончили совещание в приподнятом настроении.

Сэр Эдвин Сэндис и Джон Смит в почтительном молчании стояли среди придворных перед королем Яковом в Сент-Джеймсском дворце. Говорил король.

— Изменник! Как мог британец жениться на дочери вражеского короля?

Король Яков намеренно не произносил слово «англичанин». Он знал, что его тайный совет ненавидит слова «британский» и «Великая Британия», понятия, которые он создал, чтобы утвердить союз между Шотландией, его родиной, и Англией. Он сидел перед ними, его слабые ноги болтались, подозрительный взгляд перебегал с одного лица на другое. Он понимал, что как король представляет собой жалкое зрелище и что его невольно постоянно сравнивают с истинно величественной старой королевой Елизаветой. Он не доверял никому из стоявших перед ним людей.