1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II - Виктор Кельнер

В 1869 году осенью я вместе с родителями приехала в Петербург, где поступила на женские курсы при 5-й мужской гимназии. В 1870 г. осенью, по семейным обстоятельствам, я оставила родительский дом и начала жить самостоятельно, готовилась в народные учительницы, желая способствовать развитию народа. В 1872 г. я держала в Петербурге экзамен на народную учительницу; несмотря на то что экзамен я выдержала, мне все же, не объяснив причин, не выдали диплома. Тогда на зиму я отправилась в Тверскую губ., в Корчевской уезд, село Едимоново, прожила там всю зиму с 72 на 73 г. в качестве помощницы учительницы при народной школе. В 73 г. весною выдержала экзамен в Твери и тут получила диплом. На лето вернулась в Петербург и с осени начала тут занятия с рабочими. 5 же января 1874 г. меня арестовали; летом я была выпущена на поруки и уехала к матери, в Крым. Потеряв возможность быть дальше народной учительницей, я начала изучать фельдшерство. В 1874 г. поступила в симферопольскую земскую больницу, где я служила вплоть до вызова на суд в 1877 году в августе месяце. Судом я была оправдана, и в мае 1878 г. уехала опять к матери, где была арестована в августе для административной высылки в Олонецкую губ. С дороги я скрылась и с тех пор жила нелегальной. К революционному движению я примкнула с 1872 года. Под какими фамилиями я жила с 19 ноября 1879 года до присвоения себе имени Войновой, сказать не желаю. Войновой же я стала именоваться, кажется, с июня месяца 1880 г., паспорт этот подложный. В доме № 18 по 1-й роте я поселилась с июля месяца 1880 г.; сначала со мной жила одна моя знакомая, имени которой я называть не желаю, жила же она под фамилией Сапович. В сентябре эта моя знакомая уехала от меня, и переселился ко мне на квартиру Желябов. Где теперь находится называвшаяся Сапович, показывать я не желаю. За все время жительства моего в доме № 18 по 1-й роте я шить воротничков никому не давала, и никакая швея ко мне не должна была приходить. Фамилия Чемодановой мне знакома, она жена Синегуба, осужденного по «процессу 193-х» на каторгу, во время суда мы с нею жили вместе, после суда она добровольно последовала за мужем в Сибирь, имя и отчество ее — Лариса Васильевна. С тех пор я ее не видала. В 1876 г. я как-то видала ее сестру, имени ее точно не помню. На бывшем в этом году студенческом бале я не была. Из числа предъявленных мне карточек мне знакомы: Рысаков; Гесю Гельфман, Семена, Кота, и Александра Михайлова, и того, которого мне при допросе назвали Тетеркой, я, кажется, где-то видала. Под Семеном я называю того, которого мне назвали Баранниковым, а под Котом — Колодкевича. Где и при каких обстоятельствах, я объяснять не желаю. Того, которого вы называете Тимофеем Михайловым и карточка которого мне сем предъявляется, я не знаю. Об участии Семена в Московском предприятии[57] и под каким именем он жил — я показывать не желаю. Все отобранное у меня вчера при задержании принадлежит мне, но разъяснять значение разных заметок, найденных в моих бумагах и записной книжке, я не желаю. По поводу чертежей, найденных в моей книжке, могу только сказать, что это чертеж квартир, но каких, разъяснить не желаю.

[13 марта]. Относительно квартиры по Троицкому пер., д. № 27 (рота), где проживало лицо, под именем Николаева, я разъяснений (желать) давать не желаю. По поводу вопроса, предложенного мне о плане, сделанном карандашом на обороте конверта, я признаю, что план этот нарисован мною в воскресенье 1 марта утром, на квартире по Тележной улице, д. № 5. План этот рисовала я для того, чтобы пояснить лицам, шедшим со снарядами, где они должны были находиться. Относительно же более подробных разъяснений этого плана, то я отказываюсь их давать, а также и относительно кружков, находящихся на этом плане. Привезя на конспиративную квартиру снаряды, я пояснила, что их меньше предполагавшегося количества, т. к. не успели приготовить всех, по короткости времени, потому что окончательное решение действовать 1 марта было принято в субботу вечером; по каким именно причинам, я отвечать не желаю, т. к. эта поспешность имела весьма много причин, разъяснять которые я не желаю. Я в продолжение нескольких месяцев занималась слежением за покойным Государем, но как и с кем происходило это слежение, разъяснять не желаю. По поводу шифрованной записки, найденной у меня и якобы дешифрированной и прочтенной мне сейчас, я никаких объяснений давать не желаю.

Предъявленный мне сейчас снаряд, именно жестяная банка с крышкой, внутри которой помещены три трубки, соединенные гуттаперчевой трубочкой, такой именно системы, какой несколько экземпляров я принесла, как говорила уже, 1 сего марта, утром, в д. № 5, кв. № 5, по Тележной улице и раздала лицам, долженствовавшим действовать этими снарядами в покушении того же числа на жизнь покойного Государя. Внутреннее устройство этого снаряда мне было известно, так как ранее 1 марта я видела этот снаряд в не совсем готовом виде, где же именно, объяснять не желаю. На вопрос, знаю ли я, что в руках партии существовали и существуют метательные взрывчатые снаряды и других систем, кроме системы предъявленного мне, я отвечать не желаю. Предъявленный мне также теперь план, сделанный от руки карандашом на оборотной стороне обыкновенного конверта, есть именно тот самый, который я начертила утром 1 марта в квартире № 5, д. № 5, по Тележной улице, с целью дать указание лицам, долженствовавшим действовать 1 марта против жизни покойного Государя, о месте нахождения каждого из них в данный момент. О значении же кружков, начерченных на этом плане в некоторых местах, я, как заявила уже вчера, никаких разъяснений давать не желаю.

Печатается по: 1 марта 1881 года, с. 285–290.

ПОКАЗАНИЯ Н. И. КИБАЛЬЧИЧА

[20 марта]. Зовут меня — Николай Иванович Кибальчич. От роду имею — 27 лет, вероисповедания — православного. Происхождение и народность — сын священника, русский. Звание — был студентом Института инженеров путей сообщения. Место рождения и место постоянного жительства — в Черниговской губернии Кролевецкого уезда, заштатном городе Короп. Занятие — литературный труд. Средства к жизни — заработки от литературного труда. Семейное положение — холост, имею двух родных братьев Степана и Федора и двух сестер Ольгу и Катерину. Брат Федор находится, по всей вероятности, на месте родины — в гор. Коропе, а сестра Катерина, по всей вероятности, находится в г. Козельце Черниговской г[убернии], где она замужем за священником; где же находятся остальные брат и сестра — я не знаю. Экономическое положение родителей — родителей нет в живых. Место воспитания и на чей счет воспитывался — сначала в Институте инженеров путей сообщения, а затем в Медико-хирургической академии, на собственный счет. Причина неокончания курса, в случае выхода из заведения, с указанием самого заведения — из Медико-хирургической академии вышел в 1875 году вследствие привлечения меня к политическому делу, а из института, в котором пробыл с 1871 по 1873 год, перешел в академию, пожелав переменить специальность. Был ли за границей, где и когда именно — не был. Привлекался ли ранее к дознаниям, каким и чем они окончены — состоял под следствием и судом за время от 1875 по 1878 год по обвинению в распространении недозволенного сочинения и по приговору Особого присутствия Сената, состоявшемуся 1 мая 1878 года, был приговорен к заключению на 1 месяц. На предложенные мне вопросы отвечаю: