Космическая опера - Джек Вэнс

Дама Изабель начала было говорить, но замолчала на полуслове. Наконец, после паузы выдала:

— Ты уверен, что у тебя хватит способностей для такой работы?

— Конечно! Писать — это именно то, что у меня всегда лучше всего получалось.

Дама Изабель вздохнула:

— Ну что же, Роджер. Полагаю, это я могу себе позволить. Я прослежу, чтобы тебя включили в штат.

— Спасибо, тетя Изабель.

— Я надеюсь, ты обладаешь хоть какими-то познаниями в области истории и развития классической оперы и развил в себе хотя бы посредственный вкус. Ты попадешь в дурацкое положение, если обитатели дальних миров проявят более глубокое понимание музыки, чем ты.

— Об этом можете не беспокоиться, — заявил Роджер, и дама Изабель бросила в его сторону скептический взгляд, заподозрив бахвальство.

— Может, мне стоит ознакомиться с планом турне, — заметил Роджер, — чтобы иметь представление о том, что стоит изучить поглубже.

Дама Изабель, не говоря ни слова, протянула ему листок бумаги, который он пробежал глазами за несколько минут.

— Но некоторые из этих миров почти неизведанны!

— План наших гастролей, — заметила дама Изабель, — составлен с учетом тех планет, на которых мы можем рассчитывать на дружественную и понимающую аудиторию. Как видишь, Роджер, вопреки твоим заверениям, мы не страдаем ни непрактичностью, ни безответственностью, мы не собираемся ставить «Валькирию» перед колонией полипов или что-нибудь в этом роде. Поверь мне хоть в этом.

— И в самом деле, — Роджер снова принялся изучать список. — И какой же из этих миров является громко разрекламированным Рлару?

— Пожалуйста, оставь свой сарказм, Роджер; не забывай, что твое участие в экспедиции еще под большим вопросом. А что касается Рлару, то в свое время капитан Гондар обязательно доставит нас туда. У него есть веские причины не разглашать информацию до тех пор, пока «Феб» не покинет Землю.

— Может, это так, а может, и нет, — проворчал Роджер. — На вашем месте я бы потребовал от него хоть какие-то гарантии в том, что он не высадит нас Робинзонами на какой-нибудь необитаемой планете. И это не сарказм, а здравый смысл.

Дама Изабель начала терять терпение.

— Я полностью доверяю капитану Гондару. В довершение ко всему, я контролирую очень большую сумму денег, которую он, несомненно, захочет получить. А в третьих, если ты так уж боишься таких абсурдных неожиданностей, то тебе лучше совсем не соваться в это дело.

— Я беспокоюсь только за вас и ваше дело, — заверил Роджер. — И, естественно, я прикидываю возможные нежелательные случайности.

— Об этом я уже позаботилась сама. А теперь, если позволишь, я займусь корреспонденцией, которая требует просмотра и ответа, а также мне надо сделать распоряжение, чтобы подумали, где и как тебя разместить.

— Ну, нам много места не потребуется, — добродушно заявил Роджер. — Мой секретарь может работать в кабинете мистера Бикля, который ему не очень-то и нужен. А что касается жилья, то наши койки можно поставить где угодно.

Дама Изабель удивленно уставилась на Роджера.

— Ради всего святого, о чем это ты говоришь? Если под «секретарем» подразумевается та ловкая молодая особа, которую я встретила в космопорту, то можешь забыть обо всей этой затее.

— Она профессиональный секретарь, — мрачно сказал Роджер, — к тому же она моя невеста.

Дама Изабель сделала губами несколько движений, будто хотела что-то сказать, но у нее возникли трудности с дыханием, ибо с языка рвалось нечто непроизносимое. Наконец она выдавила:

— Ты упустил один существенный факт. Это серьезная экспедиция, предпринимаемая людьми, увлеченными артистической идеей, а вовсе не амурный пикничок.

В тот же вечер, но несколько позже Роджер позвонил по видеотелефону Медок Росвайн. Когда она услышала от него последние новости, ее великолепный ротик печально искривился.

— Ах, Роджер, какая жалость. А может, она все-таки передумает?

— Никакой надежды. На самом деле у нее… ну… какая-то антипатия к тебе, что ли…

Медок Росвайн кивнула:

— Женщины никогда меня не любили. Почему — не знаю. Я ведь никогда не флиртую и не стараюсь привлечь к себе внимание…

— Это потому, что ты необычайно прекрасна, — заявил Роджер. — Ума не приложу, как ты согласилась выйти замуж за такого обычного человека, как я.

— А я не знаю, что я буду делать без тебя, — вздохнула Медок Росвайн. — Наверно, поеду в Париж. У меня там есть друзья; я никогда не бываю одинокой.

— Я откажусь от этой идиотской экспедиции, — взорвался Роджер. — И мне плевать, если…

— Нет, Роджер. Так не пойдет.

— Тогда, клянусь всеми святыми, ты поедешь со мной, даже если мне придется просто спрятать тебя!

— О Роджер! Неужели ты осмелишься на такое?

— Конечно, осмелюсь! Я самый отважный и самый непокорный племянник во всей Вселенной, и если ты мне не веришь, то я сейчас же приеду к тебе и заставлю в это поверить!

— Я верю тебе, Роджер… но удастся ли тебе это сделать?

— Что удастся?

— Спрятать меня.

Какое-то мгновение Роджер колебался.

— Ты серьезно?

— Да, — голос и взгляд Медок Росвайн не выказывали ни тени сомнений.

Роджер глубоко вздохнул.

— Хорошо. Значит, так оно и будет.

Глава пятая

«Феб» уже два часа находился в открытом космосе. Артисты и музыканты труппы стояли и задумчиво смотрели в сторону покинутой Земли. Дама Изабель не выходила из своей каюты, страдая, как гласили слухи, от острого приступа космической болезни. Слухи подтверждались частыми визитами к ней доктора Шенда, корабельного врача.

Адольф Гондар, теперь капитан Гондар, неотлучно находился на мостике вместе с Логаном де Апплингом, молодым симпатичным астронавигатором. Роджера Вуда можно было встретить в разных концах корабля; его неусидчивость, необычайную нервозность и бледность все списывали на космическую болезнь. Бернард Бикль появлялся то тут, то там, отвечал на вопросы, успокаивал разнервничавшихся новичков, поддерживал моральный дух труппы, в то время как сэр Генри Риксон инспектировал в трюме состояние музыкальных инструментов, он хотел удостовериться, что взлетная вибрация не повредила два огромных рояля.

Вскоре объявили о начале первого обеда на борту: это было совершенно неформальное мероприятие, выдержанное в духе закуски в кафетерии. Заметив, что Роджер во второй раз подходит к подносам, стюард кафетерия весело воскликнул:

— Посмотрите, вот человек с хорошим аппетитом! Ешьте, как он. И вы все скоро станете толстячками!

Роджер покраснел.

— Я просто сильно проголодался, — коротко бросил он и быстренько отошел с подносом.

— Обидчивый паренек, — заметил стюард Джорджу Джемсону. — Будем надеяться, что на корабле таких не много.

— Это племянник дамы Изабель, — ответил Джемсон. — Она держит его на очень коротком поводке, поэтому нет ничего удивительного в том, что он такой капризный.

— Хотелось бы мне посмотреть, куда он все это запихает, — съязвил стюард. — На вид не скажешь, что он любит поесть.

В следующий раз, во время ужина, на прожорливость Роджера снова обратили внимание.

— Вы только поглядите, — сказал посудомойщик, — этот друг куда-то потащил поднос из салона. Он что, клептоман какой-то, что ли?

В дальнейшем Роджер стал осмотрительнее, однако ловкости ему не хватило: очень скоро стюард кафетерия заметил, что мистер Вуд откладывает кусочки пищи в мешочек.

А уже через два часа исполнительный посудомойщик сообщил Роджеру, что дама Изабель хочет немедленно с ним поговорить.

Когда Роджер входил в каюту дамы Изабель, ноги у него были словно налиты свинцом. Лицо тети, приобретшее из-за космической болезни цвет овсянки, было каменным.

— Садись, Роджер, — сказала она. — Я хочу поговорить с тобой о нескольких вещах. Но сначала я хочу заметить, что из всех человеческих пороков одним из самых презренных я считаю неблагодарность. Я понятно выражаюсь?

— Если говорить в общем смысле, то — да.

— Ну, а если говорить о частностях, то я имею в виду присутствие твоей так называемой «невесты» на борту корабля, — она подняла руку, предупреждая возражения. — Не надо меня перебивать. Раньше я очень хорошо к тебе относилась и собиралась, покидая этот свет, оставить тебе немалую долю своего состояния. События последнего часа заставили меня в корне изменить мои намерения. Мне нечего добавить к этому, кроме уведомления, что первый порт захода будет у нас на Планете-Сириус, где ты и эта женщина покинете борт корабля.

— Но, тетя Изабель! — в отчаянии воскликнул Роджер. — На самом деле все не так, как вы себе представляете! Позвольте мне все объяснить!