Космическая опера - Джек Вэнс

Джек Вэнс

Космическая опера

Пять золотых браслетов

Глава первая

Тоннель проходил сквозь пласты красного и серого песчаника, с вкраплениями кварца, не поддающегося даже бурильной машине. Пэдди Блэкторн дважды натыкался на старые колодцы и один раз на старинное захоронение. Если бы археологи видели, как под колесами машины Пэдди рассыпались в прах древние кости, они с досады вырвали бы на себе все волосы. Наибольшую сложность представляли последние триста ярдов и шесть футов: два ярда взрывчатки, готовой от малейшего прикосновения поднять все на воздух, сменяющие друг друга стальные, металлические и медные щиты, цементные стены, и, кроме всего прочего, система видеонаблюдения.

Протиснувшись между двумя взрывными устройствами, расплавив стальной щит, растворив кислотой цементную стену, осторожно, чтобы не замкнуть цепь сигнализационной системы, Пэдди наконец ухитрился просверлить отверстие в бронированном щите и вытолкнул внутрь пласт высокопрочного сплава.

Он вторгся в самую секретную зону населенной части Вселенной и теперь фонариком освещал помещение.

Однообразно серые цементные стены, темный пол и вспыхнувший от луча фонаря ряд металлических труб.

— Симпатичное местечко, — задумчиво проговорил Пэдди.

Он шагнул вперед, и луч света выхватил из темноты конструкцию из стекла, проволоки и металлических пластин.

— Вот оно! — победный блеск сверкнул в глазах Пэдди. — Если только мне удастся затащить эту штуковину обратно в тоннель, никто не помешает мне насладиться лаврами, достающимися всем великим! Но, увы, это всего лишь прекрасная мечта! Придется довольствоваться несметными богатствами. Посмотрим сначала, порождает ли эта конструкция синее пламя…

Он осторожно обошел механизм и заглянул внутрь.

— Где-то здесь должна быть кнопка с надписью «Нажать». Не вижу… а, вот она!

Пэдди приблизился к панели управления, разделенной на пять сегментов, на каждом из которых размещалось по три шкалы с делениями от одного до тысячи и соответствующими индикаторами под ними. Внимательно изучив панель, Пэдди снова повернулся к машине.

— Так, у нас есть гнездо, — пробормотал он, — а вот и подходящая трубка… Осталось лишь повернуть выключатели, и если прибор настроен как надо, я буду считать себя самым счастливым человеком на Скибберине, в округе Корк. Итак, рискнем.

С этими словами он отвел рычаги на каждом из пяти сегментов до упора и отступил, с нетерпением пробегая фонариком по металлическим трубам конструкции.

Однако ничего не произошло. Электрический разряд не сотряс приборы, и ни одна вспышка небесно-голубого пламени не вспыхнула в центре главной трубы.

— Боже! — прошептал Пэдди. — И ради этого я продирался сквозь тоннель? Так, одно из трех: либо где-то прерван контакт, либо где-то есть еще рычаг общего питания, и, наконец, самое неприятное — если шкалы неверно проградуированы. — Он потер подбородок. — У меня один выход — не сдаваться. Не похоже, чтобы из комнаты выходили какие-либо провода. Единственное, что здесь есть, это кабель питания, ведущий в маленькую комнатку перед главным помещением.

Блэкторн заглянул в крохотное помещение, отделенное от комнаты аркой.

— Рычаг общего электропитания здесь, и — призываю в свидетели всех имеющих уши и слышащих — он включен. Теперь попробую опустить его… Ш-ш! Сначала необходимо убедиться, что я в безопасности. Встану лучше за загородку и концом трубки попытаюсь опустить рычаг до упора. А потом выйду и покручу циферблаты, как Бидди, когда он балуется с катушками ниток.

Пэдди рванул рычаг. В соседней комнате пятнадцать пурпурных языков пламени неистово взметнулись из металлических труб, лизнули стены, опалили приборы, ударились о кирпичную кладку загородки, ввергнув в хаос все находящееся в диаметре сотни футов от механизма.

Когда охрана Кудту ворвалась в комнату, Пэдди, прижатый вдавившейся стеной, безуспешно пытался высвободить ноги из обломков разлетевшихся труб.

Тюрьма Акхабатса была мощной крепостью из старого бурого камня, нависавшей на вершине Тюремного Холма, как нарыв на распухшем пальце. Серые, кое-где усыпанные землей камни, превратившиеся в гладкие валуны в нестерпимой жаре Просперо, делали строение похожим на развалины. На самом деле толстые, холодные стены были прочны и неприступны. К югу простирался тусклый, закопченный город, к северу располагался космический полигон Акхабатса. За ним, насколько мог видеть глаз, тянулась голубоватая, как плесень, равнина.

Пэдди разбудил стук узловатых пальцев тюремщика Кудту по решетке.

— Вставай, землянин.

Пэдди поднялся и потер шею.

Будить человека лишь затем, чтобы повесить, это уж ни в какие ворота не лезет! Могли бы подождать до утра, никуда бы я отсюда не делся.

— Не болтать, — прорычал тюремщик, человекоподобное существо восьми футов ростом с грубой серой кожей и голубыми глазами, похожими на шелковые подушечки для иголок, находящимися на месте щек.

В сопровождении тюремщика Пэдди проследовал мимо двух рядов камер, из которых слышались то храп, то ворчание, то бряцанье чешуи по каменному полу; иногда он чувствовал на себе пристальный взгляд чьих-то горящих глаз.

Тюремщик ввел землянина в низкую комнату с кирпичными стенами, украшенную рядом бронзовых скульптур, более или менее напоминающих человеческие существа. Как только Пэдди вступил в помещение, приглушенная беседа оборвалась, и несколько пар глаз с интересом уставились на него.

Подтолкнув Пэдди вперед, тюремщик Кудту сказал:

— Я привел языка, Лорды-Канцлеры.

Испытующе посмотрев на землянина из-под скрывавшего его лицо капюшона, Канцлер Шола произнес на торопливом шольском диалекте:

— В чем ваше преступление?

— Я не совершил никакого преступления, господин, — ответил Пэдди на языке шола. — Я невиновен. Я всего лишь искал свой корабль и в темноте натолкнулся на старый колодец, а потом…

— Он пытался украсть систему энергообеспечения космических полетов, Лорд-Канцлер, — торопливо перебил его тюремщик.

— Окончательный приговор — смерть, — крохотные глазки, как два луча, шарили по лицу Пэдди. — Когда состоится казнь?

— Завтра, господин, через повешение.

— Суд слишком поспешно вынес решение, Лорд-Канцлер, — запротестовал Блэкторн. — Где же знаменитое лангтрийское правосудие?

Канцлер пожал плечами.

— Ты разговариваешь на всех языках Оси?

— Для меня говорить на них так же естественно, как дышать, господин! Я никогда не забываю их, как не забываю лица моей старушки матери.

Канцлер Шола откинулся на спинку кресла.

— Ты неплохо изъясняешься на шольском.

Канцлер Котона заговорил на гортанном котонском наречии:

— Ты меня понимаешь?

— Уверен, я единственный из землян, умеющих ценить красоту вашего изящного языка, — ответил Пэдди.

Прищелкивая языком, феразийский Орел задал тот же вопрос, что и Канцлер Котона. Блэкторн свободно ответил ему на его родном языке.

Когда подошла очередь посланников из Бадау и Лористанзии, Пэдди без труда разговаривал на их языках.

На мгновение комната погрузилась в молчание, а Пэдди воспользовался свободной минутой, чтобы выяснить, не удастся ли ему выхватить пистолет у кого-нибудь из охранников, стоявших по обе стороны от него, и расстрелять всех присутствующих. Но у охранников пистолетов не оказалось.

— Как вам удалось освоить столько языков? — спросил шолиец.

— Господин, — ответил Пэдди, — я путешествую в космическом пространстве с подросткового возраста, не говоря уже о том, что незнакомая речь звучала вокруг меня, едва я вошел в сознательный возраст. Позвольте и мне спросить, почему, собственно, вас это интересует? Может, вы хотите помиловать меня?

— Никоим образом, — ответил Канцлер Шола. — Ваше преступление чудовищно, оно подрывает основы лангтрийского могущества. И наказание будет суровым, чтобы послужить для устрашения тех, кто вздумает бунтовать.

— Ваша светлость, — запротестовал Блэкторн, — позвольте сказать вам, что вы, лангтрийцы, сами себе враги. Если бы вы позволили своим меньшим земным братьям использовать гораздо больше энергии, чем могут дать какие-то жалкие десять генераторов, тогда за украденный генератор не платили бы по миллиону марок, и он не представлял бы для нас, несчастных, такого искушения.

— Не я устанавливаю квоты, землянин. Только Сыны вправе решать подобные вопросы. Кроме того, всегда находятся негодяи, готовые угнать космический корабль или украсть запасной генератор. — Шолиец многозначительно посмотрел на Пэдди.