Дым и железо - Рэйчел Кейн

и материалах, аккуратно разложенных для удобства. – Сюда заглядывают мои мастера и солдаты. Может, тебе нужно что-нибудь еще, чего ты не видишь здесь?

– Да, – сказал Томас. Он подошел к груде готовых винтовочных стволов и проверил центровку, покатав один из них по столу. Ровно и точно. Это хорошо. Очень хорошо. – Мне понадобится алмаз. Большой, пожалуйста.

– А… – Ему удалось лишить Сантьяго дара речи. – Понимаю. Насколько именно большой?

Томас отмерил расстояние пальцами. Немалое расстояние.

– Примерно такой, – сказал он. – И настолько совершенный, насколько сможете найти, пожалуйста. Если есть рубины или сапфиры, они тоже пригодятся.

Выражение лица посла в этот момент было бесценным. Томас отчасти пожалел, что рядом нет Джесса, чтобы это увидеть.

– Ты… делаешь какое-то украшение?

– Для подобного определенно нет времени, – сказал Томас. – Нет. Я делаю оружие. Такое, которое сможет сбить летающую машину. И я думаю, вы согласитесь с тем, что это нам очень нужно.

– Тебе нужен помощник? Я могу прислать кого-нибудь…

Томас скучал по Джессу, но у Джесса были свои заботы.

– Нет. Только драгоценные камни, пожалуйста. И если есть еда, пусть кто-нибудь принесет немного? Я забыл поесть.

– Конечно. – Посол явно думал, что Томас сошел с ума, но он не обратил внимания ни на это, ни на то, что мужчина вышел. У него в запасе было всего несколько часов, чтобы сделать то, что нужно сделать, и многое, о чем лучше не думать. Быстрыми, точными движениями он вытащил четыре оружейных ствола, проверил каждый из них, а затем отправился на поиски самой тонкой проволоки на полках. Все здесь было мастерски сделано и идеально отлито, и когда Томас измерял и вырезал то, что ему было нужно, он вспомнил самодельное, смехотворное устройство, которое они с Джессом соорудили из надежд и обрезков в Филадельфии. Удивительно, что что-то сработало хотя бы единожды, и уж тем более не развалилось прежде, чем спасло их жизни.

С тех пор Томас усовершенствовал свой дизайн и теперь, представляя себе трехмерные планы, которые он так тщательно выстраивал в своей голове, знал, что то, что он создает, будет в каком-то смысле таким же опасным, как печатный станок, которого так страшилась Библиотека. Оружия библиотечных солдат были смертоносными, но у них была ограниченная дальность действия.

Это оружие, – по крайней мере в теории, – могло сбить свою цель на любом расстоянии, если траектория поражения была прямой. В теории, если оно будет достаточно мощным, сможет даже преодолевать расстояние между звездами, как свет звезд, достигающий земли.

Свет был самой эфемерной силой, однако в то же время и самой мощной. У него были качества, присущие и газу, и жидкости, и твердым веществам. Чистый свет и такой сплошной, что казался твердым на вид, свет… это была поразительная и опасная вещь. И как только Томас создаст ее и использует на публике, где остальные смогут увидеть… он не сможет контролировать то, как ее используют в других руках.

«Да будет так». Прямо сейчас Томас не мог представить будущее или хоть что-то после того, что готовит им грядущий день.

Шаг за шагом Томас изготовил нужные детали не только для одного, а для четырех Лучей Аполлона. У него не было письменных чертежей, но те ему и не требовались; картинка была в голове, и он мог ее прокручивать, увеличивать, а также прикреплять нужные части силой воли. Томас работал тихо и уверенно, создавая каждую запчасть с осторожностью, а когда ему принесли еду, то съел все, даже не взглянув на то, чем именно угощал его испанец, и выпил все, что прилагалось. Томас оставался сконцентрированным на своих чертежах, запчастях и тихом, напряженном удовлетворении, когда каждая деталь идеально подходила к последующей.

В какой-то момент, должно быть, вернулся посол, потому что Томас обернулся и увидел черный кожаный футляр на столе рядом с ним; он отложил тщательно скомпонованное оружие – первое из четырех – и открыл футляр.

Внутри лежал самый огромный, самый идеальный алмаз из всех, какие Томас видел в своей жизни. Он был размером с руку младенца, а когда Томас взглянул на него через свет, – утренний свет, начавший отражаться от золотого наконечника серапеума вдалеке, понял Томас, – то свет взорвался идеальной радугой вокруг него. Безупречно.

Подойдет.

Рядом лежали еще пять других камней: два рубина, невероятно большой изумруд и два удивительно прозрачных сапфира. Записка, приложенная к ним, гласила: «Испания ожидает, что вы их вернете, профессор Шрайбер».

Томас осмотрел и отложил один из рубинов и – с сожалением – изумруд, который просто не подошел бы без обработки, к которой посол отнесется, как понимал Томас, неодобрительно. Затем он начал добавлять драгоценные камни к оружию, закрепляя их на месте с помощью креплений, которые он специально приладил для этой цели.

Теперь ему необходима была энергия.

Томас вышел из мастерской и зашел в здание посольства, проигнорировав вежливые вопросы нескольких расхаживающих в столь ранний час сотрудников (которые, как рассеянно отметил про себя Томас, собирали вещи, будто бы собираясь уезжать). Вопросы стали менее вежливыми, когда Томас вскрыл панель управления, которую он отыскал в каморке технического обслуживания, и отсоединил блок питания, необходимый для химических светильников. Комнатку поглотила чернильная темнота, если не считать восходящие лучи солнца, просачивающиеся в окно, и вопросы вокруг стали звучать требовательно.

Томас уже выдергивал четвертый блок питания, когда его окружили стражники, а очень измученный, уставший на вид мужчина в шелковом халате забежал в комнатку, уставился на происходящее издалека за миг до того, как потух свет, и начал кричать, чтобы стражники не стреляли.

Раздался выстрел, но он не попал в Томаса. Тот растолкал всех и направился в вестибюль, где было светлее благодаря окнам, выходящим на восточную сторону. Некоторые стражники и слуги зажгли ручные светильники, а посол что-то им говорил, но Томас не слушал. Он внимательно изучал контакты и провода, по которым текла энергия, тех самых блоков питания, сравнивая их с тем, что требовалось для Луча; это были чисто математические вычисления, и у Томаса искренне не было времени на людей вокруг. Он же ничего не сломал. Просто одолжил. Да и работники резиденции уже начали присоединять новые блоки питания, и свет вновь зажегся.

Хотя, вероятно, Томас мог бы попросить. Он просто-напросто был так близок к тому, чтобы завершить работу, что разговоры с людьми были бы пустой тратой времени, которую он не мог себе позволить.

Посол, достаточно разгневанный (по крайней мере, так решил Томас, заметив, как тот вскинул руки), удалился, чтобы отругать профессора Вульфа, который наблюдал за происходящим с лестницы.

«Ja» [21]. Все сгодится. Все расчеты сходились. Томасу необходимо будет сделать некоторые исправления, чтобы закрепить блок питания и упростить процесс его замены, но этого хватит