Пролетая над Вселенной - Елена Смехова

– Так, всё понял, так-так, понял-понял…

Кроме муки, сухого молока, крупы и чайной заварки, в хозяйстве ничего не было. Взятая мною провизия оказалась кстати.

– Вот тут чистое постельное белье, мамина спальня и моя комната наверху. Можно лечь и на этом диване, он раскладывается. Так что в вашем распоряжении целых три спальных места – выбирайте любое.

– Ой, чур, я буду спать на диване, – Димка тут же пристроился на нем, обхватывая руками истрепанного одноглазого медведя с болтающейся головой, – мне он подходит.

– Ну и славно, – улыбнулся Олег. – Этот мишка был давным-давно подарен брату на день рождения, а потом по наследству перешел ко мне. Ты будь с ним поаккуратнее, не то он рассыплется на мелкие кусочки.

– Я буду его беречь, – пообещал Димка, – теперь он – мой друг. По наследству.

Глядя на довольного Димку, я поняла, что не могу отказаться от приглашения Олега.

Мы пошли проводить его до станции, предварительно напившись чая с яблочным вареньем, сваренным мамой Олега, да с московскими ватрушками.

– Ты точно приедешь за нами послезавтра? – уточнила я на всякий случай. – Через неделю я выхожу на новую работу, нужно будет к ней заранее подготовиться!

– А что такое – новая работа? – удивился Олег. – Димка рассказывал мне про твою бурную деятельность в каком-то толстом журнале… или толстой газете…

– Он просто пока не в курсе, – тихо произнесла я, глядя, как беззаботно скачет мой сын по дорожке, размахивая прутиком.

…Из редакции все же пришлось уволиться: заявление об уходе было подписано незамедлительно, в день подачи. Когда я, очнувшись, поняла, что погорячилась, и решила переиграть, было поздно. Главный редактор уехал отдыхать, а зам. главного вместо меня молниеносно утвердил своего протеже.

После поездки в Америку моя самооценка удивительным образом выросла, и довольствоваться разовыми заработками больше не хотелось. Однако найти достойную работу летом оказалось очень непросто. Зато появилась уйма времени для написания очерка, незаметно переросшего в довольно внушительную по объему повесть про то, как я не стала американкой. Писала я быстро, упоительно, с каждой страницей переживая заново все, что со мной произошло, анализируя и отдавая бумаге остатки своих сомнений.

Аня, расстроенная моим скоропалительным уходом из редакции, взялась пристроить рукопись в популярное издательство, соучредителем которого являлся ее дядя. Моя повесть понравилась, ее вскоре подписали к изданию. Я даже получила аванс, на который можно было прожить несколько недель. Лето заканчивалось, а перспективы найти постоянную работу так и не вырисовывалось. Я долго бегала по кругу, давала объявления, ходила на собеседования, но ничего достойного не находилось. Когда совсем отчаялась, помог случай.

Возвращая Димкины документы в школу, я заглянула в кабинет директора, чтоб засвидетельствовать ему свое почтение. Директор горячо обсуждал с завучем по учебной работе скоропалительный отъезд на ПМЖ учительницы по русскому языку и литературе.

– Простите, а куда уехала учительница? – поинтересовалась я, вклинившись в беседу.

– Да в Штаты, – махнул рукой директор, – кто бы мог подумать…

– Вроде скромная, неприметная с виду, – пояснила завуч, – а умудрилась каким-то образом найти себе состоятельного американца, представляете?

– Представляю, – качнула головой я, – иногда такое случается.

– Ну, а мне-то что делать прикажете? – Директор развел руками в отчаянии. – Двух учителей лишились сразу. Якова Львовича на пенсию проводили, и вот теперь эта невеста… А ведь учебный год на носу. Где искать учителя?

И тут меня осенило.

– Я готова вам помочь.

– Можете кого-то рекомендовать? – Директор посмотрел на меня с надеждой.

– Могу. Себя, – скромно произнесла я и добавила: – Мне всегда хотелось работать в школе… в глубине души…

Так я нашла достойную работу. В двух кварталах от дома. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Не зря, выходит, заканчивала я педагогический институт – пригодился мой диплом. Зарплата у учителей, конечно, небольшая, но я смогу заняться репетиторством. И еще по совместительству вести литературный кружок. И писать статьи в региональную газету. Кроме того, отпадет проблема обедов, проезда и оплаты школы, вот какая экономия. Димка будет под контролем, по крайней мере, в поле моего зрения, а то никогда за суетой своей жизни не успевала я уделять сыну достаточно внимания, всё какими-то скачками, урывками. Но теперь наконец-то смогу стать ему настоящей матерью. Как мне кажется. Мне так хотелось бы этого!

Мы гуляли с сынишкой до темноты. Ночевать в чужом месте, тем более в отсутствие хозяев, было неуютно. А сынок чувствовал себя вполне естественно, словно он вырос в этом доме. Когда мне понадобилось зашить ему порванные во время прогулки шорты, он безошибочно нашел коробку с нитками и принес мне. Пока я штопала, он исследовал дом. Обнаружил стопку пожелтевших журналов и принялся увлеченно их листать.

– Хотела бы переселиться в деревеньку, мам? Хорошо здесь. Такие вкусные ягоды в саду растут: черноплодка, тёрн. И яблок красных, наливных много, ты видала? Эх, жаль только, что смородина уже отошла, я обожаю смородину!

– Не знаю, Дим, – пожала я плечами, – чем заниматься в деревеньке-то? Целыми днями? Я не представляю…

– Как это – чем? – всплеснул руками Димка. – Жить! Можно ходить за грибами, на рыбалку, ну, короче – на грибалку! Ты бы научилась настоящие пироги печь – яблочные, там, с ягодами разными.

Я всегда была отчаянной урбанисткой. В детстве за город вытащить меня можно было лишь со скандалом. И вот тут, после Димкиных вздохов, вдруг осознала, что совсем не прочь была бы проводить больше времени в каком-нибудь тихом уютном месте, на берегу реки, засыпать и просыпаться, окутавшись звуками живой природы, писать стихи и наблюдать, как резвится на травке твой ребенок…

…Вспомнился уик-энд в Нью-Джерси, огромный дом, в котором провела ночь со Стилом и девочками, и вновь сравнила я те томительные ощущения с сегодняшними. Мне не нужен огромный дом, поля и пастбища, составляющие частные владения. Нам с Димкой хватило бы и маленькой, пусть даже обшарпанной и покосившейся дачки.

В обещанный день Олег не приехал. Мы несколько раз ходили встречать его на станцию, не понимая, что могло произойти. Не появился он и на следующий. На третий день я засобиралась домой, несмотря на сопротивление сына.

Димка не хотел уезжать и отчаянно тянул время. Прятался от меня по кустам, не откликаясь на зов. Делая вид, что потерял что-то очень важное, искал это «что-то» в траве. А потом и вовсе убежал к реке – «проститься с рыбками». Я прибралась в доме и села в ожидании сына на крылечке.