Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

«Упрямо я стремлюсь ко дну…»

Упрямо я стремлюсь ко дну —Дыханье рвется, давит уши…Зачем иду на глубину —Чем плохо было мне на суше?

Там, на земле, — и стол, и дом,Там — я и пел, и надрывался;Я плавал все же — хоть с трудом,Но на поверхности держался.

Линяют страсти под лунойВ обыденной воздушной жиже, —А я вплываю в мир иной:Тем невозвратнее — чем ниже.

Дышу я непривычно — ртом.Среда бурлит — плевать на среду!Я погружаюсь, и притом —Быстрее, в пику Архимеду.

Я потерял ориентир, —Но вспомнил сказки, сны и мифы:Я открываю новый мир,Пройдя коралловые рифы.

Коралловые города…В них многорыбно, но — не шумно:Нема подводная среда,И многоцветна, и разумна.

Где ты, чудовищная мгла,Которой матери стращают?Светло — хотя ни факелá,Ни солнцамглу не освещают!

Все гениальное и не —Допонятое — всплеск и шалость —Спаслось и скрылось в глубине, —Все, что гналось и запрещалось.

Дай бог, я все же дотону —Не дам им долго залежаться! —И я вгребаюсь в глубину,И — все труднее погружаться.

Под черепом — могильный звон,Давленье мне хребет ломает,Вода выталкивает вон,И глубина не принимает.

Я снял с острогой карабин,Но камень взял — не обессудьте, —Чтобы добраться до глубин,До тех пластов, до самой сути.

Я бросил нож — не нужен он:Там нет врагов, там все мы — люди,Там каждый, кто вооружен, —Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

Сравнюсь с тобой, подводный гриб,Забудем и чины, и ранги, —Мы снова превратились в рыб,И наши жабры — акваланги.

Нептун — ныряльщик с бородой,Ответь и облегчи мне душу:Зачем простились мы с водой,Предпочитая влаге — сушу?

Меня сомненья, черт возьми,Давно буравами сверлили:Зачем мы сделались людьми?Зачем потом заговорили?

Зачем, живя на четырех,Мы встали, распрямивши спины?Затем — и это видит Бог, —Чтоб взять каменья и дубины!

Мы умудрились много знать,Повсюду мест наделать лобных.И предавать, и распинать,И брать на крюк себе подобных!

И я намеренно тону,Зову: «Спасите наши души!»И если я не дотяну —Друзья мои, бегите с суши!

Назад — не к горю и беде,Назад и вглубь — но не ко гробу,Назад — к прибежищу, к воде,Назад — в извечную утробу!

Похлопал по плечу трепанг,Признав во мне свою породу, —И я — выплевываю шлангИ в легкие пускаю воду!..

Сомкните стройные ряды.Покрепче закупорьте уши:Ушел один — в том нет беды, —Но я приду по ваши души!

«Здравствуй, „Юность“, это я…»

Здравствуй, «Юность», это я,Аня Чепурная, —Я ровесница твоя,То есть молодая.

То есть мама говорит,Внука не желая:Рано больно, дескать, стыд,Будто не жила я.

Моя мама — инвалид:Получила травму, —Потому благоволитБольше к божью храму.

Любит лазать по хорам,Лаять тоже стала, —Но она в науки храмТоже забегала.

Не бросай читать письмо,«Юность» дорогая!Врач мамашу, если б смог,Излечил от лая.

Ты подумала, де, вотВстанет спозаранкаИ строчит, и шлет, и шлетПисьма, — хулиганка.

Нет, я правда в первый раз —О себе и Мите.Слезы капают из глаз, —Извините — будет грязь —И письмо дочтите!

Я ж живая — вот реву, —Вам-то все — повтор, ноЯ же грежу наяву:Как дойдет письмо в Москву —Станет мне просторно.

А отца радикулитГнет горизонтально,Он — военный инвалид.Так что все нормально.

Есть дедуля-ветошь Тит —Говорит пространно,Вас дедуня свято чтит;Всё от бога, говорит,Или от экрана.

Не бросай меня однуИ откликнись, «Юность»!Мне — хоть щас на глубину!Ну куда я ткнусь! Да ну!Ну куда я сунусь!

Нет, я лучше — от и до,Что и как случилось:Здесь гадючее гнездо,«Юность», получилось.

Защити (тогда мы их!Живо шею свертим)Нас — двоих друзей твоих, —А не то тут смерть им.

Митя — это… как сказать?..Это — я с которым!В общем, стала я гулятьС Митей-комбайнером.

Жар валил от наших тел(Образно, конечно), —Он по-честному хотел —Это я, — он аж вспотел,Я была беспечна.

Это было жарким днем,Посреди ухаба…«Юность», мы с тобой поймем —Ты же тоже баба!

Да и хоть бы между льдин —Все равно б случилось:Я — шатенка, он — блондин,Я одна — и он один, —Я же с ним училась!

Зря мы это, Митя, зря, —Но ведь кровь-то бродит…Как — не помню: три хмыря,Словно три богатыря, —Колька верховодит.

Защитили наготуИ прикрылись наспех, —А уж те орут: «Ату!» —Поднимают на смех.

Смех — забава для парней —Страшное оружье, —Ну а здесь еще страшней —Если до замужья!

Наготу преодолев,Срам прикрыв рукою,Митя был как правда лев, —Колька ржет, зовет за хлевСловно с «б» со мною…

Дальше — больше: он закрылМитину одежду,Двух дружков своих пустил…И пришли сто сорок рылС деревень и между.

…Вот люблю ли я его?Передай три слова(И не бойся ничего:Заживет — и снова…), —

Слова — надо же вот, а! —Или знак хотя бы!..В общем, ниже живота.Догадайся, живо! ТакМы же обе — бабы.

Нет, боюсь, что не поймешь!Но я — истый друг вам.Ты конвертик надорвешь,Левый угол отогнешь —Будет там по буквам!

«Я дышал синевой…»

Я дышал синевой,Белый пар выдыхал, —Он летел, становясь облаками.Снег скрипел подо мнойПоскрипев, затихал, —А сугробы прилечь завлекали.

И звенела тоска, что в безрадостной песне поется:Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи, —Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце,И никто не сказал: шевелись, подымайся, не спи!

Все стоит на Руси,До макушек в снегу.Полз, катился, чтоб не провалиться, —Сохрани и спаси,Дай веселья в пургу,Дай не лечь, не уснуть, не забыться!

Тот ямщик-чудодей бросил кнут, и — куда ему деться! —Помянул он Христа, ошалев от заснеженных верст…Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, —Ну а он в доброте их жалел и не бил — и замерз.

Отраженье своеУвидал в полынье —И взяла меня оторопь: в пору бОборвать житие —Я по грудь во вранье,Да и сам-то я кто, — надо в прорубь!

Вьюги стонут, поют, — кто же выстоит, выдержит стужу!В прорубь надо да в омут, — но сам, а не руки сложа.Пар валит изо рта — эк душа моя рвется наружу, —Выйдет вся — схороните, зарежусь — снимите с ножа!

Снег кружит над землей,Над страною моей,Мягко стелет, в запой зазывает.Ах, ямщик удалой —Пьет и хлещет коней!А непьяный ямщик — замерзает.

«Вот она, вот она…»