Великий Сталин - Сергей Кремлев

Но возможна лишь под знаменем Сталина!

Ведь знамя Сталина – это не чёрное знамя страха, а Красное знамя веры, надежды, любви и борьбы за умную и весёлую жизнь России…

И эта новая, обрётшая самодисциплину, организованность и порядок, обеспечившая стройное сотрудничество всенародных сил Россия вновь станет надеждой мира и лидером всех прогрессивных сил человечества, не желающих пасть жертвой Мирового Зла, то есть – самоуничтожиться.

Может ли не страшить такая перспектива эти самые силы?

Вот почему они хотят не подчинить себе Россию, а уничтожить её.

И в этом стремлении они имеют самого важного своего союзника – извечную расейскую глупость… Недаром сказано: «Скорлупа беззакония плавает в океане глупости…»

Не означает ли это, что русскому народу и остальным народам СССР пора умнеть?

Один политический гений – Ленин создал для народов России реальный шанс взять свою судьбу и будущее в собственные руки. Другой политический гений – Сталин, встав во главе России, возглавил державную работу по созданию могучей новой страны. Шанс был реализован, но не закреплён.

Кто в том виноват, как не сам народ России?

Великая, единая и неделимая Россия от островов Эзель и Даго до мыса Дежнёва и от Кушки до Северного полюса была объединена под рукой русского народа. «Союз нерушимый республик свободных» сплотила именно Великая Русь.

Но, как оказалось, пока не навеки… Великороссия Россию собрала, Великороссия Россию и развалила.

Что ж, Великороссии Россию вновь и собирать.

Но теперь уже – навеки!

Роль русского народа в создании Российской Державы всегда была ведущей и решающей. Но роль русского народа – особенно его великорусской и украинской ветвей – оказалась, повторяю, решающей и в разрушении Российской Державы в 1991 году. И, начав разрушать своё «Большое гнездо» в XX веке, русские продолжили разрушение его в XXI веке.

И разрушают его по сей день…

К мадам Хакамаде я испытываю чувство, близкое к физической брезгливости – настолько она чудовищно, нечеловечески бесстыжа, бесстыжа во всём… Но однажды она, со ссылкой, правда, на своего отца, высказала мысль, которая периодически мешает мне жить спокойно, как мешает вылезший гвоздь в сапоге. Сравнивая разные народы, Хакамада рассуждала в том духе, что Япония – это-де монолитный бетон, Европа – умелая кирпичная кладка, а вот Россия – бочка с песком. И как только «обручи», сковывающие Россию, лопаются, она тут же рассыпается.

Любая броская фраза – не более чем фраза. И в этой «фразе» Хакамады тоже есть много неточностей, начиная с того, что и монолитный бетон даёт трещины, а надёжно сработанная и верно эксплуатируемая бочка будет веками прочна.

Однако «хакамадный» образ России хотя и обиден для нас, не так уж – кое в чём – и неверен. Действительно, внутри России всегда имелся и имеется по сей день не только потенциал созидания и объединения, но и потенциал гибели и распада.

Я не могу – как бы мне того ни хотелось – назвать Петра Леонидовича Капицу безупречным патриотом. Но русская жилка в нём всё же была, и родился и жил он в России. Потому он и понимал, что «творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других, и на него можно смело положиться…» Потому и приводил в подтверждение этой своей мысли тот факт, что «за все… столетия нас никто не смог поглотить…».

Так-то оно так, но вот другое, фактически документальное свидетельство такого глубоко русского и глубоко знающего Россию человека, как Леонид Павлович Сабанеев. В конце семидесятых годов XIX века он, знаменитый охотовед, в монографии «Волк» писал:

«Крестьяне наши, вследствие недостатка предприимчивости, к тому же лишённые опытных руководителей (выделение моё. – С.К.), почти беззащитны от волков. Кроме того, наши поселяне отличаются ещё чрезвычайной беспечностью: целая деревня, например, поручает своё стадо увечному или юродивому пастуху или мальчишке-подпаску, которые, конечно, не могут служить надёжной защитой при нападении хищников. Между тем как в Германии при первом известии о появлении хищника все огромные селения поголовно ополчаются и устраивают на него правильную атаку. У нас подобное преследование составляет дружное редкое исключение».

Деталь народного быта… И она же – примета народной судьбы.

Вспомним и «дольку стола», описанную с натуры экс-народником Энгельгардтом. Это ведь – если вдуматься – и есть символ старой, царской «Расеи»…

Увы, в русском народе традиции разобщённости и разъединения существуют издавна, хотя они наверняка и не были свойственны русскому народу изначально – иначе русские не распространились бы по всему Российскому геополитическому пространству за тысячу лет так вольно, широко, просторно и, по сути, бескровно.

Однако на русский национальный характер самым гнусным и трагическим образом повлияло монголо-татарское иго… Михайло Васильевич Ломоносов в 1748 году формулировал верно: «…сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому…» – и прибавлял: «Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения; ибо тело, движущее своей силою другое, столько же оныя у себя теряет, сколько сообщает другому, которое от него движение получает…»

Да, этот закон – всеобщ и «простирается» в правила не только механического, но и исторического движения. Русь прикрыла собой Запад и дала возможность ему развиваться. Как бы эту истину ни замалчивали, она от этого истиной быть не перестаёт. Я не хочу сказать, что русские защитили европейцев сознательно, – они всего лишь на своей земле боролись против чужеземцев за собственную землю. Но тем самым Русь ослабила напор Дикой Степи так, что до Европы докатились лишь немногие сглаженные «волны» того «тайфуна», который обрушился на Русь.

В результате та свобода развития, которая была отнята степняками у России, присовокупилась к Европе. Лишившись своей свободы в XIII веке, Россия как бы передала её Европе – в полном соответствии с законом, впервые сформулированным Ломоносовым, а уж позднее – Лавуазье.

До нашествия на Русь Дикой Степи дочь киевского русского государя Ярослава Мудрого – Анна Ярославна привезла с собой через всю тёмную – тогда – Европу в неказистый – тогда – Париж из светлого стольного града Киева русскую Псалтирь. Анна – королева Франции – была грамотна. А её муж – французский король Генрих – нет.

А после того как по Руси прошёлся степной «пожар», стольный град Киев лежал в развалинах. И, вспоминая слова поэта, можно сказать, что неизвестно, каких русских Илиад и Одиссей, записанных на русской берёсте, лишилось человечество, потому что «берёста отлично горит, даже если она – гениальное слово…»