Особо опасная особь - Андрей Плеханов

Пострадал весь мир, но по американцам мировой кризис ударил сильнее — сотню лет они стояли выше всех и падать им пришлось гораздо ниже. Задницы отшибло весьма крепко.

Великий американский президент Джорж Торнтон был назван великим и в русском курсе истории. Было за что — он смог удержать разваливающуюся на куски Америку в едином кулаке, дать своей нации новые ориентиры и показать, что страна не рухнула — напротив, только начала новое движение вперед. Он выиграл выборы в разгар экономической депрессии, а через восемь лет его президентства все в США было переделано и перекроено на новый лад.

Торнтон не был бы американцем, если бы не сделал ставку на средний класс. “Граждане Соединенных Штатов унижены, — говорил он в обращении к нации, — они находятся в растерянности и не знают, что делать. Миллионы людей, интегрированных в мировую экономику, оказались без работы, потому что весь мир предал Америку, откололся от нее, превратив ее в остров, дрейфующий по волнам хаоса. Но мы не потеряли самого главного — своих людей, обладающих самой высокой в мире квалификацией, своего патриотизма и любви к Америке, своей веры в бога. У нас есть природные ресурсы, есть высокие технологии, есть инфраструктура, выстроенная за столетия, наконец, есть мощная и автономная энергетическая база. По большому счету, Америке не нужен остальной мир — это мы нужны им, и они еще пожалеют о своем остракизме. Мы самостоятельны и самодостаточны, у нас есть все, что нужно для комфортной и счастливой жизни, нужно лишь организовать эту жизнь по-новому. Мы создадим новый, высокий стандарт жизни для приличного американца, честно работающего руками и головой, мы гарантируем ему этот стандарт. Гражданам США придется отказаться от старых привычек, забыть о непозволительной роскоши, стать более экономными. Пришла пора вспомнить о традиционных ценностях — безусловное торжество закона, труд, семья, долг перед американской родиной, уважение друг к другу. Мы выстоим, мы победим! Ибо с нами бог!”

Лина отлично помнила эту речь президента Торнтона, учила ее чуть ли не наизусть в колледже. Теперь она воспринимала эти слова по-новому — видела, что в кратком манифесте сформулированы основные принципы, ставшие для Америки основой жизни в ближайшие тридцать пять лет: экономический изоляционизм, стабилизация потребления (да-да, все та же самая), политика высокого стандарта. И даже словосочетание “приличный человек” впервые прозвучало здесь в современном своем смысле.

Теперь Лине бросалось в глаза то, что президент не упомянул в речи такие понятия, как свобода и либерализм. Неспроста “безусловное торжество закона” было выдвинуто им на первый план и обеспечивалось безукоснительно всеми доступными методами.

Итак, граждане США как муравьи забегали по своему разрушенному муравейнику, восстанавливая его и превращая в прекрасное, совершенное здание. Результат, признаться, был достигнут довольно быстро — уже через три года заработали тысячи заводов и фабрик, выпускающих то, что еще недавно производилось лишь в третьем мире. Рабочими стали миллионы “синих воротничков” — бесчисленная армия брокеров, дилеров, финансовых клерков, а также разнообразные дизайнеры, системные администраторы, помощники крупных политиков и политики мелкого масштаба, специалисты по маркетингу и инжинирингу, криэйторы, переводчики, журналисты, фармакологи, архитекторы, юристы и дантисты. Куда им было деваться? Работы было навалом — только совсем не той, которой они привыкли заниматься. И зарплата уже была не та, не сравнить с прежней, докризисной... Конечно, можно было сесть на пособие. Вэлфер, хоть и малый, государством выплачивался, но в этом случае ты автоматически становился кандидатом на выбывание из когорты приличных людей. Такой вот образовался возмутительный перекос: ниггер Джек, стоящий у автомобильного конвейера и получающий всего две тысячи баксов в неделю (сущая мелочь при инфляции того времени) — приличный человек, хайстэнд, а некий, к примеру, Дэвид Розенберг, белый человек с тремя высшими образованиями, в прошлом преуспевающий адвокат, видный защитник прав сексуальных меньшинств, известный в мире коллекционер фарфоровых членов — ныне лишь бездельник, зажравшийся и не желающий трудиться из принципа, и потому подвергаемый презрению общества.

Наивно было бы думать, что все остались довольны таким положением дел. США — это вам не Китай, тут не построишь всех по струнке. Привыкли, понимаешь, люди к личной свободе, граничащей с анархией. И выступления не заставили себя ждать — несколько лет прошли в непрерывных волнениях, начиная от безобидной демонстрации педиков, прошедших по Пятой авеню без трусов, заканчивая жуткой “апрельской бойней” в Южном Бронксе, когда армия США вела на улицах Нью-Йорка бои с пятью тысячами разъяренных и вооруженных до зубов маргиналов. Трупы вывозили грузовиками. “Студенческий фронт спасения Америки”, “Армия левого крыла”, “Кровавые брокеры”, “Лезвие справедливости”, даже вынырнувший из небытия “Ку-Клукс-Клан” — все, кто мог, приложили руку к тому, чтобы президент Торнтон не спал спокойно. Джорж Торнтон и не думал спать, он действовал активно и изощренно. Ему хватило пяти лет, чтобы запретить все партии, кроме Республиканской и Демократической, добиться у конгресса чрезвычайных полномочий, переделать уголовный кодекс, разделив все преступления на пять степеней, и поджарить на электрическом стуле полторы тысячи самых активных наглецов, не признающих власть и закон. Впрочем, полторы тысячи — лишь видимая часть айсберга. Лина только сейчас узнала, что в те смутные годы в США было так или иначе уничтожено больше миллиона американских граждан, а репрессировано еще пять миллионов.

Естественно, она знала кое-что о том времени из школьного курса истории. Само собой, не сомневалась, что все делалось правильно, — в стране наводили порядок, обезвреживали преступников, чтобы гарантировать безопасность и спокойствие приличным людям. Не ведала она о другом: именно в те годы была создана ВSОМ — “Обратная сторона зеркала”, гигантская спецслужба, пронизавшая все американское общество и взявшая его под невидимый контроль. Работа ВSОМ и была главной причиной успешного и быстрого наведения порядка, механизмом воздействия президента Торнтона и всех последующих президентов.

В том курсе, что слушала сейчас Лина, “Обратной стороне зеркала” уделялось большое внимание. В Америке Лина не слышала о ВSОМ ничего. Просто ничего. Такая вот вопиющая нестыковка. Могло ли так быть — чтобы она, коренная жительница Штатов, причем не самая глупая жительница, не знала ничего о той силе, что якобы контролирует всю страну? Что информация о столь могущественной силе за десятилетия не просочилась в свободную прессу?