Кукушонок - Камилла Лэкберг

пистолет к виску Элизабет и правой рукой обхватила ее шею. Потом наклонилась к уху:

– Что же заставило тебя убить папу? Ты боялась за Хеннинга, да? Но ты даже не любила его. Ты любила Рольфа, я читала твои письма. И Хеннинг не любил тебя. Это все ради репутации, правда, Элизабет? Ради чести семьи. Никто не должен был знать, что Хеннинг целовал этого… выродка, как Люссан называла папу. До тех пор, пока я ее не убила. Представь себе, она называла выродком собственного брата…

Луиза еще сильнее прижала пистолет к виску Элизабет, и та жалобно заскулила.

– И то, что никто не стал расследовать убийство папы, не было счастливой случайностью. Это Люссан и Пьер пустили в ход свои связи. Дядя Пьер был начальником стокгольмской полиции, и, если он запрещал что-то расследовать, никто не мог его ослушаться. И никому не было никакого дела до папы.

Луиза покрутила пистолетом у виска Элизабет. У той по щекам текли слезы.

– Ты понимаешь, что Хеннинг обманул тебя? Тетради, которые он унес из квартиры папы, были не дневниками, а книгами, которые он позже опубликовал под своим именем. Это не Хеннингу Бауэру присудили Нобелевскую премию, а Лоле.

– Но почему ты так долго ждала? – нетерпеливо спросила Эрика.

Она сидела так близко к Патрику, что чувствовала тепло его тела и почти забыла об опасности.

– Я ждала всю жизнь, но что значило для меня время? Я думала, что Хеннинг убил мою папу, и хотела отомстить. Когда ему присудили Нобелевскую премию, за которой Хеннинг гонялся всю жизнь, я поняла, что время пришло. Я должна была отобрать у него все, что хоть что-то для него значило. Семью. «Бланш». Репутацию.

– Это ты передала компромат на «Бланш» Рольфу?

– Да, – ответила Луиза. – Рольфа вдруг очень заинтересовали дела в «Бланш». Думаю, он что-то заподозрил. Я всего лишь воспользовалась этим и передала то, что ему было нужно.

– И ты не догадываешься, с чего вдруг он стал таким подозрительным? – спросил Патрик.

– Нет. Наверное, просто устал от всего этого.

– Он умирал.

Элизабет всхлипнула, и Луиза постучала пистолетом по ее голове.

– Ему оставалось жить считаные месяцы, – продолжал Патрик. – Мне кажется, Рольф хотел примириться с прошлым. Отсюда тема его последней выставки. Выходит, был еще кто-то, кого заботила память о твоей папе. Названия работ говорят за себя – «Невинность», «Вина»… По дороге сюда я получил от Вивиан пропавшую фотографию. Тебе ведь она тоже ее переслала?

Луиза кивнула.

– Могу я показать ее Хеннингу и Элизабет?

– Зачем нам это видеть? – возмутилась Элизабет.

– Заткнись! – Луиза покрутила пистолетом возле ее виска. – Покажи им.

Патрик достал телефон, нашел фотографию и показал ее сначала Эрике, а потом Хеннингу.

Взгляд последнего остекленел, уголок рта дернулся. Потом его затрясло. Глаза закатились, и, прежде чем кто-то успел что-то сообразить, Хеннинг соскользнул на пол. Подергивания усилились, его скрутила сильная судорога. На губах выступила пена.

– Хеннинг! – закричала Элизабет, как раненое животное.

Патрик бросился к нему и посмотрел на Луизу:

– Ему нужна помощь!

Луиза отпустила шею Элизабет. Рука с пистолетом упала.

Элизабет отреагировала незамедлительно. Она вырвала пистолет из рук Луизы и выстрелила ей в грудь.

Глаза Луизы расширились. На несколько секунд она замерла на месте, а потом рухнула на пол.

– Эрика! Нам нужна помощь!

Голос Патрика заставил Эрику очнуться от шока. Она выбежала из столовой – прочь от криков и крови. Паула, Мартин и Йоста стояли во дворе между домами. Они вызвали подкрепление и побежали в дом помогать Патрику. Только оставшись одна, Эрика поняла, что плачет. Ей потребовалось время, чтобы собраться с духом и вернуться в столовую.

Она остановилась в дверях. От того, что открылось ее глазам, перехватило дыхание. Хеннинг лежал там же, где упал, и бился в припадке. Мартин придерживал его голову, чтобы пена не забила дыхательные пути. По другую сторону стола Патрик стоял на коленях рядом с Луизой и зажимал обеими руками рану в груди. Несмотря на его старания, лужа крови на полу росла.

– Вертолет уже в пути, – объявил Йоста. – Они будут здесь через несколько минут.

– Будем надеяться, что успеют, – отозвался Патрик.

Паула забрала пистолет у Элизабет, которая стояла неподвижно, свесив руки, и, как завороженная, смотрела на мужа.

– Как я опекала его все эти годы, – прошептала она. – Дети, дом, издательство… Все это было на мне, пока Хеннинг сидел в кабинете и писал. Он ведь был художник. Гений. Я и дети жили в тени его славы. И все оказалось ложью…

– Но ты тоже лгала, – не удержалась Эрика. – Из-за твоей лжи Хеннинг продолжал считать, что это он убил Лолу.

Элизабет выглядела на удивление спокойной.

– Верно. Но разве это не делает ложь Хеннинга еще более ужасной? Он присвоил себе труд человека, чья жизнь была на его совести. Хеннинг слабый. Я вижу это сейчас, и мне следовало бы увидеть это раньше. Хотя, в глубине души, я, наверное, всегда это знала. Хеннинг всегда был падок на блестящие безделушки. Моя фамилия обладала для него непреодолимой притягательной силой.

По передней части брюк Хеннинга расползалось мокрое пятно. Неудивительно, что в таком состоянии он утратил контроль над мочевым пузырем. Лицо Элизабет исказила гримаса отвращения. Она подошла к журнальному столику и налила себе бокал виски.

Снаружи послышался звук приближающегося к Шелерё вертолета.

* * *

Патрик стоял у окна на террасе. Он едва ли мог оценить восхитительный вид на море, поскольку еще не оправился от страха. Недавние события на Шелерё лишний раз показали, насколько хрупко семейное счастье. Он мог потерять Эрику там, на острове Бауэров.

Эрика была для Патрика всем. Дети – да, но именно их с Эрикой любовь дала начало семье. Без нее Патрик потерялся бы в этом мире. Одна мысль о том, что могла сотворить Луиза, приводила его в дрожь.

– Ужин через полчаса.

Патрик чуть не подпрыгнул от неожиданности, и в тот же момент успокаивающие руки легли ему на плечи. Он накрыл руку Эрики своей – инстинктивный жест, чтобы получить больше тепла. Она обняла его и опустилась в ротанговое кресло рядом.

– Я так испугался, – признался Патрик.

– Я тоже. – Эрика накрыла ноги одеялом. – Страх все еще сидит в теле, никак не могу от него избавиться…

Дрожа, несмотря на одеяло, она нежно посмотрела на мужа и с улыбкой произнесла:

– Такое бывало с нами и раньше. Все пройдет. Скоро тебе не о чем будет беспокоиться, кроме как о дурацкой пицца-арке.

Патрик сжал ее руку.

– Надеюсь, так оно