Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман

Мусульманская история являет множество примеров политического влияния на паломничество. Ежегодная ассамблея всегда способствовала формированию и сохранению согласия в умме, то есть, можно сказать, во всем исламском сообществе. Альморавидская и альмохадская революции, которые так глубоко повлияли на Магриб с XI по XIII век, были начаты паломниками, которые, странствуя, могли наблюдать, насколько сильно отстает их страна в том, что касается религиозных вопросов. В 1837 году Али Сенуси[86] создал братство, которое носит его имя. Это братство — Сенусия — позже организовало сопротивление французскому, а затем итальянскому проникновению в Чад. Ливии эта организация дала ее первого короля Идрисса I, который правил с 1951 года вплоть до своего свержения в 1969 году Муаммаром Каддафи. Именно в период хаджа прозвучал призыв, который привел к восстанию сипаев британской армии в 1857 году, что вызвало крушение Ост-Индской компании. Джихад Хаджи Омар Талла привел к образованию эфемерной империи в Западном Судане, современном Мали (1852–1862), точно так же как восстание шейха Бу Амама в 1880–1881 годах истоком своим имело Мекку. Индус Саид Ахмед принес в свою страну учение ваххабитов, с которым он познакомился во время своего паломничества 1822–1823 годов. Вернувшись в Индию, он начал распространять идеи Мухаммеда ибд Абд аль-Ваххаба, а в 1824 году возглавил армию в Пешаваре (нынешний Пакистан) и объявил джихад всем сикхам Пенджаба. Индийские ваххабиты стали постоянным источником волнений и беспорядков, что в конце концов привело к тому, что суннитские и шиитские улемы опубликовали в 1870–1871 годах официальные заявления, в которых осуждались действия ваххабитов.

И по сей день в Марокко и Африке термин «ваххабит» применяется по отношению к тем людям, которые, вернувшись из Мекки, принимаются тут же рьяно реформировать тот ислам, что исповедуют их сограждане. Пионером подобного прозелитизма был Абд ар-Рахман аль-Ифрики Африканский. Изгнанный из Мали незадолго до Второй мировой войной, он эмигрировал в Саудовскую Аравию, где принял ваххабизм и начал распространять принципы этого учения среди западноафриканских паломников, благодаря чему стал широко известен, особенно у себя на родине в Мали. Африканец умер в 1957 году, оставив после себя внушительный труд — настоящую апологетику джихада во всех его формах и проявлениях. Надо сказать, что на Черном континенте хадж придает человеку; который его совершил, необыкновенный вес в обществе.

Со времен султанов Мали: Закура, посетившего Мекку в 1300 году, Канкана Мусы, который совершил туда паломничество в 1324 году, и Мамаду Туре, бывшего там в 1495 году и осыпавшего Заповедный город щедрыми дарами, не найдется ни одного африканского мусульманского лидера, который бы в свою очередь не отправился на родину пророка. Существуют даже товарищества бывших паломников или верующих, совершивших хадж в том или ином году. Они регулярно встречаются, устраивают вечера совместных молитв или приемы, на которых все присутствующие должны быть облачены в одежду паломников — «одежду Мекки»; это обязательное условие обычно всегда указывается на пригласительных билетах большинства ассоциаций.

Статистика хаджа выявляет колебания интенсивности религиозной практики в различных исламских государствах. Религиозный динамизм определяется количеством членов — «делегатов Бога» на конгрессе уммы, а также исходя из политической жизни стран-участниц. Экономические кризисы, как и социальные конфликты, непременно отражаются на численности паломников. Например, число турецких хаджи увеличилось в течение десятилетия (1964–1974) в четыре раза, точно также, как и число иракских в период с 1975 по 1986 год, в то время как количество сенегальских паломников, в 1975 году насчитывающее 3832 человека, к 1985 году уменьшилось до 2482. Арабы-мусульмане Израиля и Западного Иерусалима предоставляют пропорционально своему населению наиболее крупную квоту паломников: приблизительно один процент, в то время как установленный Саудовской Аравией процент также не превышает одного.

Правители Хусейн, Ибн Сауд, Гамаль Абдель Насер и Фейсал старались, согласно своим представлениям, повлиять на собрание уммы, пропагандируя там свои идеи, чтобы набрать как можно больше избирательских голосов. Аятолла Хомейни стремился к тому, чтобы сделать Мекку свободной зоной и чтобы экспортировать туда свой безжалостный мессианизм. Нынешний хранитель Каабы использует его, чтобы закрепить престиж дома Сауда в исламском мире.

Глава 21

Хаджиография

Хадж породил целый литературный жанр в рамках исламской литературы: жанр путевых записок рихля. Образованные паломники во время странствий записывали свои наблюдения, все то, чему они были свидетелями: пейзажи, обычаи и нравы Востока, климат, топографию местности, архитектуру, атмосферу святых мест Хиджаза. Изначально ориентализм зародился в западном мусульманском мире. Андалусец Ибн Джубайр (1145–1217) бесспорно является признанным мэтром этого жанра. Сохранилась интересная история о том, что заставило его совершить паломничество в Мекку. Как-то альмохад-ский принц, у которого он состоял на службе, заставил его выпить подряд семь кубков вина, пообещав за это щедрое вознаграждение. Будучи смертельно оскорблен подобной пыткой, Ибн Джубайр, скорбя о случившемся, поклялся, что в искупление своего преступления использует все полученное вознаграждение на то, чтобы совершить паломничество. Он оставил службу, продал земли и отправился к Каабе. Он покинул Гренаду 1 февраля 1183 года и вернулся назад лишь 25 апреля 1185-го, проведя почти восемь месяцев в Мекке и совершив в 1184 году умра и хадж Его записки — это шедевр лаконичности, яркости и живости. Очень набожный, любознательный, он точен в своих описаниях и часто являет критический взгляд на вещи, открыто говоря о множестве бесчинств, о пытках, а подчас и об убийствах правоверных мусульман таможенниками, бедуинами и даже стражей эмира Мекки. То, чему он стал свидетелем, отразилось на его дотоле восторженной набожности. Ибн Джубайр впервые ввел в арабскую литературу свободный непринужденный тон повествования, яркость и живость непосредственного наблюдателя, очевидца, темпераментность и эмоциональность. Одним словом, он привнес индивидуальный дух в литературу и основал собственную школу.

Ибн Баттута (1304–1377) подхватил факел святого паломничества. Он впервые посетил Мекку в 1326 году, затем отправился странствовать по Ближнему Востоку и Азии и вновь вернулся в святой город. Его заметки изобилуют занятными историями, но повествование слишком цветасто, многословно и абсолютно лишено всякого критического духа. Он представляется этаким безмятежным, блаженствующим паломником, который к тому же без всякого зазрения совести «заимствует» у Ибн Джубайра целые страницы текста. Вскоре жанр рихли приходит в упадок, превращаясь в своего рода упражнение набожности, скопление литературных шаблонов и пропаганду различных религиозных течений (интересов). Марокканец Аяши (1628–1679) лишь вскользь описывает тот путь, которым следовали караваны Магриба, совершая хадж.