Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

Он еще раз взглянул в сторону храма на утесе. Он властно манил его. Ему захотелось быть там прямо сейчас, быть подхваченным ветром и унестись, как сухой лист, на эту величественную вершину.

— Мама, позволь мне отдохнуть у тебя хоть немного!

Наступила пауза в речи лорда-мэра, или, возможно, он закончил. Валентайн повернулся к Тунигорну и сказал:

— Сделайте распоряжения, я буду спать сегодня в этой обители.

Самбигель, казалось, растерялся:

— Мне думалось, милорд, что вы съездите на могилу лорда Стиамота, а потом посетите прием в Зале Топаза, после чего будет ужин…

— Лорд Стиамот ждал восемь тысяч лет, чтобы я засвидетельствовал ему свое почтение. Он может подождать еще один день.

— Конечно, милорд. Да будет так, милорд,— Самбигель поспешно сделал знак лучистой звезды.— Я извещу иерархиню Амбаргарде, что вы будете ее гостем сегодня. А теперь, если позволите, милорд, мы продолжим наше развлечение…

Оркестр ударил какой-то ликующий гимн. Из сотен тысяч ртов вырвалось то, что без сомнения было волнующей песней, хотя он не мог разобрать в ней ни слова. Он стоял безразлично, глазея на эту безбрежную толпу, изредка кивая, улыбаясь, встречаясь глазами то с одним, то с другим горожанином, охваченным благоговейным трепетом, который никогда не забудет этого дня. Чувство собственной нереальности нашло на него. Ему не нужно было быть живым человеком, думал он, чтобы разыгрывать эту роль. С этим вполне справилась бы статуя, марионетка или даже одна из тех восковых фигур, которые он видел давно на ночном фестивале в Пидруиде. Как полезно било бы послать подобную копию Коронованного на эти события, способную слушать серьезно, признательно улыбаться и сердечко махать рукой и, возможно, даже произнести несколько сердечных слов благодарности.

Краем глаза он видел, как Карабелла озабоченно наблюдает за ним. Он сделал едва заметное движение двумя пальцами правой руки, условный знак, которой был между ними, давал ей понять, что с ним все в порядке. Но беспокойство не сходило с ее лица. И ему показалось, что Тунигорн и Лизамона Халтин пробрались вперед и остановились рядом с ним. Поддержать его, если он упадет? Они подумали, что он собрался свалиться так же, как это было в Лабиринте? Он держался еще прямее: взмах, улыбка, кивок, взмах, улыбка, кивок. Ничего плохого не произойдет. Ничего. Ничего. Но закончится ли когда-нибудь эта церемония?

Она продолжалась еще полчаса. Но, наконец, закончилась, и король с сопровождающими его лицами по подземному переходу быстро прошли в резиденцию Коронованного во дворце лорда-мэра на дальнем конце площади. Когда они остались одни, Карабелла сказала:

— Мне казалось, что ты заболел, когда ты стоял там, Валентайн.

Он ответил как можно беспечней:

— Если скука — это болезнь, то да, я заболел.

Помолчав немного, она спросила:

— Разве так абсолютно необходимо продолжать этот крестный ход?

— Ты знаешь, у меня нет выбора.

— Я боюсь за тебя.

— Почему, Карабелла?

— Иногда я с трудом узнаю тебя. Кто этот задумчивый, полный беспокойства человек, который делит со мной постель? Что стало с человеком по имени Валентайн, которого я узнала однажды в Пидруиде?

— Он по-прежнему здесь.

— Так мне хочется верить. Солнце скрывается, когда тень луны падает на него. Какая тень на тебе, Валентайн? Какая тень упала на мир? Что-то странное случилось с тобой в Лабиринте. Что это было? Что?

— Лабиринт — это нерадостное место для меня, Карабелла. Возможно, я почувствовал себя запертым там, похороненным, задыхающимся.— Он встряхнул головой.— Это было странно, да. Но Лабиринт уже далеко позади. Поскольку мы начали путешествие на более веселых землях, я почувствовал, что я снова становлюсь самим собой, я снова узнал радость, любовь, я…

— Ты можешь обманывать себя, но не меня. Путешествие уже не приносит тебе радость. Поначалу ты впитывал в себя все, словно не мог насытиться,— тебе хотелось побывать всюду, посмотреть все, потрогать то, что можно потрогать, но теперь уже нет. Я вижу это в твоих глазах, я вижу это по твоему лицу. Ты ходишь, словно во сне. Ты не согласен?

— Да, я начинаю уставать. Я признаю это.

— Тогда оставь крестный ход! Возвращайся в Замок, который ты любишь, где ты всегда был по-настоящему счастлив!

— Я — Коронованный! Святая обязанность Коронованного лично предстать перед народом, которым он правит. Это мой долг перед ними.

— А какой у тебя долг перед собой?

Он пожал плечами:

— Я прошу тебя, милая. Даже если мне уже все наскучило, а это так, я не стану отрицать, во сне я слышу речь, вижу нескончаемые шествия жонглеров и акробатов, тем не менее никто еще не умер от скуки. Крестный ход — моя обязанность. Я должен продолжить его.

— Отмени хотя бы поездку в Зимроель. Один материк — более чем достаточно. Возвращение в Замок отнимет у тебя месяцы, если ты будешь останавливаться в каждом крупном городе, встречающемся на пути. А потом — Зимроель, Пилиплок, Ни-моя, Тил-омон, Нарабал, Пидруид — это займет годы,

— Валентайн!

Он медленно покачал головой.

— У меня обязательство перед всем народом, не только перед теми, кто живет в Альханроеле, Карабелла.

Взяв его за руку, она сказала:

— Я это понимаю. Но может быть, ты требуешь слишком много от себя. Я прошу еще раз — исключи Зимроель из путешествия. Ты сделаешь это? По крайней мере, ты подумаешь об этом?

— Я бы вернулся в Замок Горы сегодня вечером, если бы мог. Но я должен продолжать. Я должен.

— Сегодня ночью в храме ты надеешься поговорить со своей матерью Леди, не так ли?

— Да,— сказал он,— но…

— Обещай мне тогда. Если твои мысли дойдут до нее, спроси ее, нужно ли тебе ехать в Зимроель. Пусть ее совет ведет тебя в этом, как это было много раз. Ты спросишь?

— Карабелла!..

— Ты спросишь ее? Только спросить!

— Хорошо,— согласился он.— Я спрошу. Это я могу обещать.

Она шаловливо посмотрела на него:

— Я кажусь сварливой женой, Валентайн? Мучая и изводя тебя таким образом? Я делаю это из любви, ты знаешь?

— Это я знаю,— сказал он, тесно прижимая и удерживая ее.

Они больше ничего не говорили, поскольку было уже пора готовиться к путешествию на Алазорские высоты к храму Леди. Сумерки опускались, когда они начали подъем по узкой извилистой дороге, и огни Алазора сверкали позади них, как миллионы ярких жемчужин, в беспорядке разбросанных по равнине.

Иерархиня Амбаргарде, высокая, царственного вида женщина с пронзительным взглядом и светлыми блестящими волосами, встречала Коронованного в воротах храма.