Рейтар - Андрей Круз

И запах крови. И одновременно с ним — запах мебельного воска. И десятки бронзовых статуэток, равнодушно глядящих на нас.

Я вздохнул, чувствуя, как боль тисками сжала виски.

Так нехорошо, неправильно. Ни Марела не должна была умереть, ни старик. И Злой прав, прав абсолютно — Патель попался. Ему не открутиться, потому что у него есть покровитель, да, но у покровителя есть враги. И даже если ничего завтра не изменится, Пателю не выбраться на свободу.

Но все равно так нельзя. Нельзя.

С улицы были уже слышны свистки стражи. Я вышел в переулок и зажег одну из спичек, что выудил из жестяной спичечницы. И зажег. Загорелась она на удивление ярко, красным цветом, который означал: «Угрозы нет, но вы уходите, доберемся сами». И Гора отправил, нечего ему здесь, а то, глядя на него, не поверят, что тут и вправду схватка была.

С прибывшей стражей Злой тоже поговорить успел, и даже сунул кому-то горстку тихо звякнувших монет, после чего стражник засуетился, сказал: «Будет исполнено, владетельный мастер!» — и умчался куда-то, после чего Злой удовлетворенно кивнул. Позже, когда мы ехали со стражниками и уже пришедшим в себя арестованным в участок, Злой тихо шепнул мне:

— Его не в местный околоток везут, а в главный, там сразу искать не станут. И там наш человек командует, так что продержат Пателя сколько надо.

Я лишь кивнул.

Все, все правильно сделано.

Марела знала на что шла, она на жизнь мошенничеством зарабатывала.

Старик… ну что тут скажешь, ради будущего тысячами жизней уже пожертвовали, а он лишь одна из них. По нему даже плакать некому, если не считать его соперников по шашкам. Один из тысяч и будут еще многие тысячи. Даже здесь, уже завтра, я это знаю лучше, чем кто-либо еще в этом городе.

Но почему же так тошно на душе, почему кажется, что чья-то безжалостная когтистая рука сжала само сердце и вот-вот рывком выдернет его из груди? Так, что хочется спрыгнуть с пролетки и бежать в темноту, словно надеясь убежать от самого себя?

Еще две жизни ради высших интересов. И ради моей мести. Жизни, которые к моей беде никакого отношения не имели и ничем перед мои народом не провинились. Просто еще два камня в дороге, ведущей… куда она ведет на самом деле, дорога эта? Знаю ли я?

Глава 46

Как Злой сказал, так все и вышло. В участке нас встретил какой-то молодой стражник со шнуром взводного на плече, подмигнувший Злому как своему, который и взял все дело в свои руки.

— Они его еще дальше перевезут, теперь точно концов не доищешься, — сказал Злой уже тогда, когда мы в середине ночи вышли из участка. — Этот Гевальт, взводный стражи, свой человек, его преосвященный лично опекает и лично же на должность протолкнул. Так что можем быть спокойны. Удачно все получилось, хорошо, что сообразил сразу.

Мы шли по темной пустой улице в надежде найти на ближайшей стоянке извозчика, или вообще придется до места пешком добираться. Вокруг тишина, даже в окнах свет почти нигде не горит, спят все давно, только наши шаги и слышны, да иногда ветер ночной шелестит листовой.

— Точно удачно? — переспросил я. — И Марела, и старик с этим согласны?

— Эх Арвин, до сих пор ты не понял, в каком дерьме плывешь, — засмеялся, впрочем, не слишком весело, Злой. — Мы ведь золотари его владетельного высочества, нет для нас чистых работ. Просто мы знаем, зачем это делаем. Старика жалко, верно, но ведь сегодня погромы будут, и таких стариков знаешь, сколько погибнет?

— А Марела?

— Марела — воровка, Арвин. Ну и что, что красивая? — развел он руками. — Повернись спиной и она и тебя оберет. Они хуже шлюх, те хоть дают что-то в обмен за твои золотые, а эта только брала. Не Патель бы ее пристрелил, так кто-то другой, и хорошо если пристрелил. Не заплатила бы Пику Шкиперу долю вовремя, или тот бы решил, что не заплатила — и потом бы она до конца жизни лицо маской прикрывала, — он усмехнулся. — Здесь так разбираются. А то и хуже случается. Не жалко мне ее, Арвин, совсем не жалко. Тварью меньше.

И плюнул на землю.

А мне жалко. И потому что молодая, и потому что женщина, и потому что красивая, ну и потому, наверное, что у меня ничего не украла пока.

Извозчик к нашему счастью нашелся, под фонарем стояли целых три пролетки, а их кучера собрались вместе, присев на цоколь чугунной ограды, покуривая трубки и о чем-то болтая. Нашему появлению обрадовались, тот, что нас повез, даже цену особо не заламывал, почти что как днем запросил.

Поспать почти не удалось, готовились к засаде на банду Мака. Вышли еще затемно, задолго до того, как в городе лавки открываться начнут. Шли так, чтобы точно на глаза наблюдателю не попасться, если за ломбардом следят.

Помещение под ломбард было снять хитро — на самом деле оно на треть больше, но дверь в эту самую треть прикрыли шкафом, если кто с улицы зайдет — так и не догадается, что там еще комната есть. И в стене пару бойниц пробили, прикрыв их картинами — с фланга сразу четыре ствола стрелять смогут.

Зашли с заднего двора, спугнув стаю бродячих собак, влезли через окно. Барата с Виланом опять в коноводы определили, ждать развития событий. Долго ждать придется, до полудня банда Мака точно не появится, если он, конечно, послушается Хека. Но должен послушаться, потому что живи он здесь сам по себе — так бы в самом центре Босяцкой Долины не зажился, не бывает так, насколько я всю этот их шакалий строй понимаю. Ну да и ладно, объявись он раньше — мы все равно готовы — Ниган, Гор, Вилан, Болло, ну и я. Должно хватить, люди все опытные, бывалые, стрелки добрые.

Сидели тихо, перекусили пару раз, по малой нужде в ведро ходили. Варел и Дро ломбард открыли, устроились за прилавком, отгороженным решеткой от зала. У дезертиров Дария акцент валашский уже давно слышен не очень, но сейчас они на него старательно налегали, так, чтобы никто не усомнился, откуда они приехали. Не должен Мак вообще ничего заподозрить, я думаю.

А вообще сегодня все с утра на нервах. Мы здесь так, на окраине событий, а так все зависит от того, как все получится у валашцев с преосвященным. В свой, а если точнее, то в план преосвященного полностью они меня не посвящали, но мне и того, что услышал, хватило для того, чтобы мнение составить — жертвы будут. Не выйдет у Берга ничего устроить, если не будет жертв, и жертв невинных. Все мы это понимаем, но никто вслух ни слова про это.

Все молча сидят, разговаривать я даже шепотом запретил. Кто-то из нас постоянно через дыру в картине выглядывает, но все тихо в ломбарде. Даже посетители появились, кто-то что-то заложить успел. Может среди них и наблюдатель, кто знает.