Чёрные узы и Белая ложь - Кэт Синглтон

он просто хотел уединиться между нами, прежде чем мы проведем остаток ночи с людьми. Я понимала его чувства. Я не привыкла делить его с таким количеством людей. Как будто иногда я забываю, насколько на самом деле насыщена его светская жизнь, как много людей жаждут его внимания.

Эмма и Винни, казалось, прекрасно ехали с Эзрой на мероприятие, так что я согласилась. Я очень благодарна за это, когда чувствую, как губы Бека прижимаются к нежной коже моей ключицы. Наконец, убрав тяжелую ткань с дороги, Бек просовывает руку под платье, проводя кончиком пальца вдоль моего колена.

— Бек, — стону я, зная, к чему это может привести.

— Да, малышка?

Я смотрю на открытую перегородку лимузина. Словно почувствовав мое беспокойство, он отстраняется от меня, хлопая ладонью по кнопке, чтобы поднять ее. Он закрывает загородку, водитель, к счастью, не поднимает глаз, не сводя глаз с дороги, пока мы исчезаем за загородкой.

— Лучше? — спрашивает он, задирая мое платье до самой ноги. Кончики его пальцев касаются внутренней стороны моего бедра. Моя голова падает назад. Я должна остановить его. Последнее, что мне нужно сделать, это испортить прическу или макияж, прежде чем он представит меня элитному обществу Нью-Йорка, которое он называет друзьями и семьей. Тем не менее, я не останавливаю его, когда он стягивает ткань вокруг моей талии, без сомнения, мнёт ткань, над которой я так усердно работала, чтобы не было складок.

— Разве мы не скоро будем на вечеринке?

Бек хватает меня за подбородок, направляя мое лицо к себе. — Мы будем там минут через десять. У меня полно времени, чтобы успокоить твои нервы.

Я втягиваю воздух, когда его палец скользит под белое белье, которое я выбрала для такого случая. — Ты заметил?

— Я все в тебе замечаю, Марго. Ты нервно сжимаешь мою руку с того момента, как мы вышли из дома. Ты также беспокойно закусываешь губу. Если ты собираешься испортить свою помаду, мы могли бы найти гораздо более захватывающий способ сделать это.

Он ныряет, клеймя мое сердце интенсивностью своего поцелуя. Поцелуи должны становиться скучнее, чем больше ты кого-то целуешь, но не с Беком. Каждый поцелуй как первый. Он умело двигает своим языком по моему, следя за тем, чтобы я везде чувствовала прикосновение его губ. Интенсивность, с которой мы целуемся, без сомнения портит мои тщательно очерченные губы. В настоящее время меня, похоже, не волнует, появлюсь ли я на собственной помолвке с неравномерно очерченными губами или с размазанной помадой. Ни одна женщина там, наверное, не стала бы винить меня. Если бы у них был Бек на побегушках, готовый отнять у них нервы таким образом, который обязательно закончится блаженством, они бы рискнули и испорченной помадой.

Бек отстраняется, его губы окрашены в тот же цвет, что и мои. Он смотрит мне между ног. — Поздно вечером я собираюсь трахнуть тебя, малышка. Я собираюсь не торопиться, трахая тебя так сильно, пока ты не оденешь ничего, кроме этих каблуков, которые я выбрал для тебя. У меня сейчас нет на это времени. — Его пальцы цепляются за мои трусики, стягивая их вниз по моим ногам. — Но я хочу, чтобы тебе было хорошо. Отнять у тебя эти нервы и заставить тебя видеть звезды. Мой рот на твоей милой маленькой киске и кольцо на твоем пальце означают, что я претендую на то, что принадлежит мне — на тебя.

Я должна остановить его, но я слишком сильно хочу, чтобы он протестовал. С ним не хочешь остановки. Это чистая потребность во все времена. Поэтому, когда он засовывает мои трусики в карман своего костюма и смотрит на мою влажность, как голодный мужчина, я раздвигаю перед ним бедра еще шире.

— Моя девочка. — Он опускает свое тело на пол, усаживаясь между моих ног. — Теперь расслабься для меня. Позволь мне помочь тебе чувствовать себя хорошо.

Мои пальцы хватают его уложенные волосы, а его язык прижимается к моему клитору. Когда через несколько минут лимузин останавливается, у меня было два оргазма, и мои нервы рассеялись.

Бек остается на коленях передо мной. Его рот был покрыт и моей помадой, и мной. Залезая в карман, он вытаскивает из кармана мои трусики. — Как бы мне ни нравилась мысль о том, что ты ходишь голая, ты все еще мокрая от того, что кончила мне на лицо, я не смог бы ясно мыслить, если бы знал, как легко будет задрать твое платье до талии и проскальзывать внутри тебя всю ночь. — Он поднимает одну ногу, затем другую, натягивая ткань обратно на мои ноги. Я поднимаю бедра, позволяя ему аккуратно вернуть их на место.

Он поправляет мое платье так, что ткань падает на пол лимузина. Я впечатлена тем, что он относительно без морщин.

Его руки лежат по обе стороны от моей головы, когда он прижимает меня к сиденью своим телом. Я протягиваю руку, провожу большим пальцем под его губой, чтобы стереть помаду. — У тебя тут что-то есть, — шучу я.

Он позволяет мне вытереть ее, и в его глазах тепло, когда он смотрит на меня. — Ты выглядишь менее нервной сейчас.

Я смеюсь. — Намного меньше нервничаю.

Его губы на мгновение прижимаются к моему носу, прежде чем он отстраняется. — Тогда идем встречать наших гостей.

50

Бек

Когда мы поднимаемся по лестнице на мероприятие, я чувствую огромную гордость, когда Марго держит меня под руку. Она, несомненно, самая красивая женщина здесь, и я буду представлять ее всем как свою невесту. Ничего не будет лучше, чем это. Ничто не могло разрушить кайф, который я чувствую.

Планирование помолвки менее чем за неделю было не идеальным решением, но я не хотел ждать. Я был готов к тому, что о нас узнают все. Я был на седьмом небе от счастья, когда она сказала мне, что будет моей девушкой. Это значило для меня больше, чем я хотел бы себе признать. С того момента, как я поговорил с ней в том ужасном конференц-зале в Лос-Анджелесе, я приказал себе быть осторожным в ближайшие месяцы. Мы установили все, что мы были, на чем-то, что не было реальным. По крайней мере, так она думала.

Марго поскальзывается на одной из лестниц, ее пальцы впиваются в мой черный костюм, пока она пытается оставаться вертикально. Я обхватываю ее рукой, следя за тем, чтобы она не упала на глазах у всех, наблюдающих за нами.

— Мне кажется, я чуть не упала