Письмо Виверо - Десмонд Бэгли

— Я не беспокоюсь за себя, — произнес он с мукой в голосе. — Я в любом случае буду мертв через три месяца. Но увлечь за собой столько других людей — это непростительно. — Он почти видимо отстранился от меня, вернувшись в свой самообличительный транс.

Мне нечем было ему помочь, поэтому я поднялся на ноги и присоединился к Смиту, стоящему у окна.

— Никаких признаков активности?

— Некоторые из них укрылись вон в тех домиках.

— Сколько?

Он покачал головой.

— Трудно сказать. Может быть, по пять-шесть человек в каждом.

— Мы можем преподнести им сюрприз, — сказал я мягко. — Гатта не было видно?

— Не могу сказать, — ответил Смит. — Я даже не знаю, как он выглядит. Чертовски забавно, не правда ли? — Он внимательно посмотрел на домики. — Если они откроют огонь с такого близкого расстояния, то пули будут прошивать наше укрытие как картонную коробку.

Я повернул голову и посмотрел на взрывную машинку и идущие к ней провода, размышляя о том, сколько взрывчатки Рудетски заложил под домики и не обнаружили ли ее. Ребенком я всегда был сильно разочарован тем, что в ночь порохового заговора у Гая Фокса[10] отсырел фитиль.

Отведенный нам час постепенно истекал, и за все это время было сказано очень мало. Все, что нужно было сказать, вырвалось из нас в эмоциональном взрыве за первые пять минут, и теперь все мы понимали, как бессмысленно усугублять собственную агонию, ведя никому не нужную дискуссию. Я присел и от нечего делать начал проверять акваланги, и Кэтрин помогала мне.

Наверное, в глубине моего сознания пряталась мысль, что в конце концов мы можем уступить Гатту и мне снова придется нырять в сенот. Если такое произойдет, то мне хотелось, чтобы все работало безукоризненно, чтобы не причинять лишних страданий оказавшимся в руках Гатта.

Внезапно тишину нарушил хриплый голос Гатта, усиленный громкоговорителем. Очевидно, у него появились с ним проблемы, поскольку он гудел так, словно динамик работал с перегрузкой.

— Уил! Ты готов к разговору?

Я, согнувшись, подбежал к взрывной машинке и присел рядом с ней на колени, надеясь на то, что наш ответ Гатту будет недвусмысленным. Он закричал снова:

— Твой час закончился, Уил! — Он гулко рассмеялся. — Либо ты достанешь рыбку, либо я порежу тебя на наживку.

— Слушайте! — оживленно воскликнул Смит. — Это самолет.

Гудящий шум стал значительно громче и внезапно перерос в рев, когда самолет оказался над нами. Я отчаянно повернул ручку машинки на девяносто градусов и резко вдавил ее в пол. В то же мгновение домик содрогнулся от мощного взрыва. Смит закричал ликующе, а я подбежал к окну посмотреть, что произошло.

Один из домиков буквально растворился в воздухе. Когда дым рассеялся, я увидел, что от него осталось только цементное основание. Белые фигуры высыпали из другого домика и стремительно побежали прочь. Смит открыл по ним беглый огонь. Я схватил его за плечо.

— Прекрати! Ты зря тратишь патроны.

Самолет снова пролетел над нами, хотя я не смог его увидеть.

— Интересно, чей он, — произнес я задумчиво. — Он может принадлежать Гатту.

Смит возбужденно засмеялся.

— А может быть, и нет — но, черт возьми, какой сигнал мы ему подали!

От Гатта не последовало никакой ответной реакции, громкий голос прервался одновременно со взрывом, и я от всей души надеялся, что отправил его в преисподнюю.

3

Я хотел слишком многого. В течение еще одного часа все оставалось тихо, а затем снова возобновился равномерный треск ружейного огня. Пули пробивали насквозь тонкие стены домика, откалывая щепки от внутренней обшивки, и было весьма опасно выходить из-под укрытия толстых деревянных балок, которые установил Рудетски. Главную опасность представляло не прямое попадание, а рикошет. По темпу ведения стрельбы я решил, что огонь ведут от силы три-четыре человека, и глубоко задумался над тем, чем заняты остальные.

Было также очевидно, что Гатт еще жив. Я сомневался, что чиклерос стали бы продолжать атаку, если бы за их спинами не стоял Гатт со своими громилами. У чиклерос не было мотива, который руководил Гаттом, и кроме того, неизвестное их количество погибло в домике. Я был абсолютно уверен, что никто из людей, укрывшихся в том домике, не выжил после взрыва, и это должно было вызвать у остальных глубокий шок.

Тот факт, что атака через час все-таки возобновилась, еще раз демонстрировал способность Гатта к руководству — или управлению — людьми. Я лично видел трех мертвых чиклерос; скажем, еще четверо, по меньшей мере, были убиты во время взрыва, и сюда еще надо добавить тех, которых убили Фоулер и Рудетски до того, как погибли сами. Гатт должен был проявить дьявольское упорство, чтобы погнать чиклерос в новую атаку после таких существенных потерь.

Самолет сделал над нами пару кругов после того, как взорвался домик, а затем улетел, направившись на северо-запад. Если он принадлежал Гатту, то это не вносило никаких изменений в создавшуюся ситуацию; если самолет пролетал здесь случайно, то пилота могло заинтересовать, что за сражение разыгрывается на земле — по крайней мере, он заинтересовался достаточно для того, чтобы облететь лагерь два раза, и он может доложить об увиденном властям, когда совершит посадку в том месте, куда он направляется. Но к тому времени, когда это вызовет какие-то последствия, мы все будем мертвы.

Но я не думал, что самолет оказался здесь случайно. Мы находились в Кинтана Роо уже достаточно долго, и единственный самолет, который я здесь видел, принадлежал Фаллону, если не считать маленькую двухмоторную авиетку, на которой Гатт приземлился в Лагере-Один. Существовало очень мало причин, по которым случайный самолет мог появиться в небе Кинтана Роо, следовательно, если он принадлежал не Гатту, то это должен быть кто-то вроде Пата Харриса, прилетевшего посмотреть, почему Фаллон потерял связь с внешним миром. Хотя все равно я не мог себе представить, каким образом это могло повлиять на наше положение.

Я моргнул, когда пуля пробила рядом со мной стену, после чего несколько кусочков пластиковой обшивки плавно опустились мне на руку. Нам оставалось только два возможных варианта — оставаться здесь, дожидаясь пули, или выскочить наружу, чтобы умереть на открытом месте. Не слишком большой выбор.

Смит сказал:

— Интересно, куда подевались остальные чиклерос? Перед нами находятся не более четырех.

Я мрачно усмехнулся.

— Хочешь выйти и разведать?

Он энергично затряс головой.

— Как же! Я хочу, чтобы они подошли и попробовали взять меня. Пускай обнаружат себя сами.