Седьмая принцесса - Элинор Фарджон

И вот рассказ о том, что с ними приключилось — час за часом.

Солнце медленно купалось в золоте своих лучей на синем небе с белыми облачками, наши друзья быстро шли вперёд по дороге, а курочка и поросёнок поспешали за ними. Однако случилось так, что сэр Джон в своём нетерпении на несколько шагов обогнал своих спутников, а они беседовали друг с другом. Вскоре показалась деревенька Чилтингтон, самая красивая в Англии, — впрочем, так называют каждую вторую деревеньку на западе графства Сассекс. Несмотря на всю свою красоту, деревенька напоминала скрипку без струн, ибо в ней не было ни души.

— Странно, — сказал сэр Джон, останавливаясь. — Время, дети, подобно фонарщику, который выходит по ночам, чтобы зажечь фонари, а днём тушит их снова. Когда-то в этой глухой и слепой деревушке жизнь била ключом.

— Это было совсем недавно, сэр, — заметил Дик. — Вон там в саду ещё лежат мотыга и грабли, а там кто-то просыпал горох второпях.

— Лет сто назад, — сказал сэр Джон задумчиво, — и больше уж он не торопится.

— Земля здесь свежевскопанна, сэр, — сказал Дик.

В эту минуту где-то за домом послышался тихий плач и стон.

— У кого-то беда, — сказала Одри.

— Пойду посмотрю, — сказал Дик.

И пошрл на стон, а остальные пошли за ним. За домом он увидел древнего старика, который рубил топором салат. Салат на грядке был посажен так, что из букв складывалось имя

Старик рубил и плакал.

— Хочешь срезать салат, дедушка? — спросил Дик.

— Да, мальчик.

— Весь салат, дедушка?

— Да, мальчик.

— Тебе столько не съесть, — сказал Дик, вынимая из кармана перочинный нож.

— Я так люблю салат, — сказала Одри.

— Бери себе на здоровье, красавица. Мне он больше не нужен.

— Спасибо, дедушка, — сказал Дик. — Тогда мы возьмём немного, на ужин. Салат очень хорош к ужину.

И он сунул пучок салата себе в ведро.

А Одри спросила старика.

— О чём ты плачешь?

И утёрла ему слёзы своим носовым платком.

— Из-за неё, — сказал старик и указал на имя на грядке. — Не нужен мне салат, раз её у меня больше нет.

— Какое горе, — сказала Одри и утёрла глаза носовым платком.

— Говорят, на небе хорошо, — сказал Дик и утёр глаза тыльной стороной ладони.

— Добро бы на небе, — сказал старик, — а то ведь так, где-то посерёдке.

— Как это? — спросил Дик.

— Да на ветряке, — сказал старик, — на самом верхнем крыле. А ветра всё нет да нет. Вся деревня туда сбежалась, дуют-дуют, да только, сдаётся мне, без толку.

— Мы пришли вовремя, — сказал сэр Джон. — Дик, тут нужно потрудиться!

И он присел на бревно и принялся изо всех сил начищать свой щит.

— Что ж, идёмте, сэр, — сказал Дик.

Но Рыцарь погрузился в раздумья о предстоящем приключении и не слышал его.

Дик и Одри выбежали за околицу и увидели ветряную мельницу, вокруг неё толпился народ. Все дули что есть мочи, так что казалось, вот-вот лопнут, но крылья не двигались. На верхушке крыла была девочка — шелковистые волосы вокруг её лица сияли, словно солнечные лучи. Одной рукой она держалась за крыло, а другой прижимала к груди рыжего котёнка с золотыми глазами.

— Ах, Дик! — вскричала Одри и сжала руки.

— Не ходи за мной, — сказал Дик и бросился к мельнице. Но она поспешила за ним. Они взбежали по лестнице, а на последней ступеньке Одри схватила его за рукав и снова сказала:

— Ах, Дик!

— Надо же кому-то это сделать, — сказал Дик. — Пугаться тут нечего, девочка.

Ибо она побелела, как полотно, что расстилают на траве под солнцем.

Дик вылез на крыло — толпа радостно закричала, а Одри следила за ним ни жива ни мертва. Но вот он уже и вернулся с девочкой и котёнком в руках! Девочка хмурилась, а котёнок мяукал. Одри протянула руки и прижала обоих к груди, а девочка заулыбалась, а котёнок начал мурлыкать.

— Ах, Барби, — сказала Одри, — как это тебя туда занесло?

— Я хотела посмотреть, — сказала Барби.

— Й увидела? — спросил Дик.

— Да, — отвечала Барби. — Я видела реку Муррей.

— Туда-то мы и идём, — сказала Одри, просветлев.

— Тогда и я с вами, — сказала Барби. — И Руфус тоже.

Когда онр спустились вниз, все закричали ещё громче, а какая-то женщина бросилась к Ним.

— Мама, — сказала Барби, — я пойду на реку Муррей с этим большим мальчиком и девочкой.

— Иди, милая, — сказала женщина. — Только возвращайся домой к ужину.

— Я вам это обещаю, сударыня, — сказала Одри.

Сэр Джон, который как раз подошёл в этот миг с ярко начищенным щитом в руках, посмотрел с интересом на Барби и спросил:

— Так ты знаешь дорогу к реке Муррей?

— Да, — сказала Барби, — но только до Круглого дома. А потом мне пришлось возвращаться к чаю. Но сегодня я обязательно до неё дойду, чай там или не чай.

— Дик, — сказал Рыцарь, сияя. — Само небо йам помогает. Идёмте, дети.

Барби поцеловала мать на прощание, и они отправились в путь. Впереди шагал сэр Джон, за ним Дик и Одри, и Барби весело прыгала между ними, а потом поросёнок Поль, курочка Эмили и котёнок Руфус.

— Как у него щит сверкает, — сказала Барби.

— Да, — сказал Дик, — блестит, словно новенький шиллинг. Другого такого рыцаря с таким блестящим щитом во всём Сассексе не сыщешь, правда?

Он взглянул на Одри, а она взглянула ласково на Рыцаря и сказала:

— Да, не сыщешь.

Барби повела их через нагретую солнцем поляну; меж кустов можжевельника, казалось, струился золотой искристый дождь.

Они прошли через пустой загон для кроликов, пересекли дорогу и вдруг оказались в прохладном лесу, где солнечные искры лишь изредка падали с ветвей, когда их шевелил ветерок, а деревья стояли в зелёном блеске грёз. Они пошли медленнее и заговорили тише, как и должно быть в лесу. Немного погодя они вышли на залитую солнцем просеку. Яркий свет слепил глаза, так что поначалу они ничего не видели. Им только послышалось, что неподалёку кричат совята, а мать-сова отвечает: «У-ху! У-ху!» Осмотревшись, они поняли, что крик раздавался из небольшой круглой башни, что стояла на опушке. Башня была сложена из камня, а в стене были прорублены дверь и крошечное окошко, забранное решеткой. Барби остановилась.

— Куда теперь, я не знаю, — сказала она. — Это Круглый дом, а дальше я никогда не была.

— Может, совы знают, — сказала Одри. — Ведь совы мудрее многих.

И закричала:

— Совушки-совы! Скажите нам, как пройти к реке Муррей.

Но совы только насмешливо заухали в ответ.

— Зайдём и посмотрим на совяток, — сказала Барби.

Дик дёрнул дверь.

— Заперто, — сказал он. — Дверь слишком толстая, так легко не сломаешь. Придётся спросить у кого-то ещё.

Они зашагали дальше по дороге и вскоре наткнулись на сэра Джона, который прошёл, как всегда, вперёд и теперь застыл на месте, подняв руку, словно прося их прислушаться. Где-то близко слышались хриплые голоса, они протяжно кричали: «Эй, тя-нем! По-тя-нем!», прерываемые приглушённым плачем и всхлипыванием. Крики шли из-за фермы, что стояла на опушке леса; передняя и задняя двери её были распахнуты, так что сквозь дом проходил столп солнца и ветра. Стоя здесь на свету, можно было увидеть тёмные деревья леса с той стороны дома.

— Взгляните, дети, — сказал сэр Джон, — как короток переход через дом жизни; от света нашего появления до сумерек ухода шагов десять, не более. И конец любезнее начала. Пройдём же сквозь дом?

— Пожалуй, сэр, — сказал Дик. — Надо узнать, что там у них стряслось, не так ли?

Ибо к этому времени плач и всхлипывание заглушили все остальные звуки, и крика «Потянем!» было почти не слышно.

— Ах, поспешим! — сказала Одри.

Они поспешили — и на огороде, что лежал меж фермой и лесом, увидели немолодого фермера и его работников, что тянули верёвкой капусту.

— Тя-нем! По-тя-нем! — закричал Фермер, ухватив кочан, что был поближе.

Работники напряглись, дёрнули за верёвку — кочан выскочил, а они повалились на землю. Поднявшись на ноги, они отряхнули пыль с одежды и снова взялись за верёвку, ожидая сигнала от Фермера.

Увидев незнакомцев, идущих гуськом через дом, они остановились, отирая пот красными клетчатыми платками.

— Я помогу вам дёргать капусту, — предложил Дик.

— Что ж, помоги, молодой человек, — простонал Фермер в ответ.

— Всю надо выдернуть?

— Всю до единой.

— Ну, и пир у вас будет, — сказал Дик, берясь за капусту обеими руками. — Кочанов там было штук восемьдесят, не меньше.

— Капуста — вещь вкусная, — заметила Одри.

— Возьми себе сколько хочешь, голубушка. Мне она всё одно в горло не пойдёт.

— Мы тебе очень признательны, Фермер, — сказал Дик. — Капуста очень хороша с салатом.