Трагические судьбы - Николай Андреев

Капитан артиллерии Яков Иосифович Джугашвили (сын маршала СССР товарища Сталина) находился со мной в плену в Южной Баварии, около маленького города Гоммельбурга. Лагерь военнопленных был международного характера, где были заключены в застенки советские, французские, английские и бельгийские офицеры. В этом лагере были заключены 27 советских генералов и много старшего начальствующего состава РККА.

Яков Джугашвили в этом лагере был заключен с апреля месяца 1942 года и был в нем по июнь 1942 года, а после чего был переведен в другой неизвестный мне лагерь. Яшу Джугашвили лично знали многие советские офицеры. За короткий промежуток времени нахождения в Гоммельбургском лагере показал себя стойким, а своим поведением мужественным и непоколебимым советским офицером, достойным сыном Великого отца, Маршала товарища Сталина. Питание он получал такое же, как и остальные советские офицеры, т. е. 150 гр. отварного «хлеба», в день один раз брюквенный суп без всякой приправы.

Немцы его использовали на хозяйственных работах внутри лагеря, воспользовавшись его способностями, он работал резчиком по кости. Из лошадиных костей он резал фигуры, шахматы, табачные трубки и т. д.

Ежедневно приезжали к нему фотокорреспонденты фашистских газет с сотрудниками гестапо, чтоб принудить Яшу и получить от него им выгодные сведения, на что всегда встречали твердый отказ: «Я люблю свою Родину, я никогда ничего не скажу плохого о моей Родине!» — таков был ответ Яши. Яшу Джугашвили одели немцы в «камуфлет». На его красноармейском мундире в 12 местах большими буквами разноцветными красками было написано «S.U.».

Майор Минасян возглавлял штаб партизанского отряда французского Сопротивления. После окончания войны он вернулся в Советский Союз, но не успел даже заехать к родным в Армению — его спешно отправили в Магадан, видимо, чтобы он мог сравнить условия пребывания в советском лагере и фашистском концлагере.

11 марта 1943 года — трагический день для Леонида Хрущева. Отчет командира полка майора Голубова подшит в его личное дело. Майор описывает последний бой Леонида сухо и лаконично, как и положено в военном документе:

«В 12. 13 группа из девяти «Як-7б», ведущий капитан Мазуров, вышла на боевое задание с задачей уничтожения бомбардировщиков противника в районе Кожановка, Ашково, Ясенок, Дынное, Жеребовка… После почти четырехминутного пребывания над линией фронта появились истребители противника… Наши самолеты, приняв бой, разбились на группы. Два наших самолета, ведущий гвардии старший лейтенант Заморин и ведомый гвардии старший лейтенант Хрущев, были атакованы двумя «Фокке-Вульфами-190», в результате завязался воздушный бой пара на пару. Заморин производил атаку одного «ФВ-190» и сбил самолет противника. Хрущев шел с правой стороны… Заморин увидел, что к хвосту машины Хрущева пристроился другой «ФВ-190», и вел по нему огонь. Немецкий летчик, видя свое невыгодное положение, отвалил от Хрущева и с пикированием пошел на юг, Заморин продолжал атаковать. В это время Хрущев с переворота под углом 65–70 градусов пошел к земле, и когда Заморин возвратился, то Хрущева не нашел и считает, что сбитым он не может быть, так как снаряды рвались далеко в хвосте, а перетянул ручку и сорвался в штопор…»

Ясно и исчерпывающе: перетянул ручку и сорвался в штопор. Погиб.

Однако вот другое свидетельство, полностью перечеркивающее рапорт майора Голубова. Вячеслав Молотов, ближайший соратник Сталина, в беседе с поэтом Феликсом Чуевым обронил такие фразы о судьбе Леонида: «Хрущев в душе был противником Сталина. Сталин — всё и вся, а в душе другое. Личное озлобление его на любые шаги толкает. Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли физически. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина… У него сын вроде изменника. Это тоже о нем говорит… Сталин сына его не хотел помиловать».

Оригинальная версия, которая возвышает Никиту Сергеевича до уровня Тараса Бульбы. Если следовать логике Молотова, то Хрущев выступил на ХХ съезде с разоблачениями кровавых преступлений Сталина только потому, что тот приказал расстрелять его сына. Помните, как Тарас Бульба после казни сына Остапа устроил польским ляхам веселую жизнь: «Тарас гулял по всей Польше с своим полком, выжег восемнадцать местечек, близ сорока костелов и уже доходил до Кракова. Много избил он всякой шляхты, разграбил богатейшие земли и лучшие замки; изрубили и пережгли дорогие сукна, одежды и утвари, находимые в кладовых. «Ничего не жалейте!» — повторял только Тарас… Не внимали ничему жестокие казаки и, поднимая копьями с улиц младенцев, кидали в пламя. «Это вам, вражьи ляхи, поминки по Остапе!» — приговаривал только Тарас».

Эта тема достойна особого разбора, но для нас важнее другое. Молотов говорит о Леониде: «Его расстреляли физически». За что? Когда? Каким образом? Молотов не уточнил.

Сын Павла Судоплатова Андрей обнаружил в архиве отца несколько документов, будто бы составленных его заместителем генерал-майором Вадимом Удиловым. В них судьба Леонида Хрущева предстает совсем в ином свете, нежели в рапорте майора Голубова. В бою 11 марта самолет Леонида Хрущева был действительно сбит, но летчик, согласно судоплатовским документам, спасся на парашюте, попал в расположение немцев и был пленен. Начальник политуправления Воронежского фронта срочно сообщил об этом в Москву, в Главное политуправление Красной Армии и Военно-Морского Флота, начальником которого был член Политбюро председатель Совинформбюро Александр Щербаков. Он немедля докладывает Сталину: сын Хрущева попал в плен.

Реакцию Сталина можно вообразить: уж если он по отношению к собственному сыну — пусть и нелюбимому — повел себя крайне бездушно, то что говорить о сыне чужом. Кроме того, как утверждает Удилов, Сталина беспокоило, что Леонид мог поведать врагу секретные сведения о жизни и быте кремлевской элиты. На этот раз группа Судоплатова справилась с задачей. Вадим Удилов вспоминает: через один из партизанских отрядов сына Хрущева доставили в Москву. Контрразведка будто бы собрала свидетельские показания и документы, из которых неопровержимо следовало: предатель! Последствия были предсказуемы: расстрелять!

Никита Хрущев стал умолять Сталина перепроверить информацию о якобы предательском поведении сына в плену. Однако военный трибунал Московского военного округа приговорил Леонида Хрущева к высшей мере наказания. Никита Хрущев в середине 1943 года обращался в Политбюро с просьбой о пересмотре приговора, вынесенного военным трибуналом, и вновь молил перепроверить все документы и свидетельские показания.