Второй встречный (СИ) - Зиентек Оксана

— Тетя Трауте, дя-адь Арвид, открывайте! — Отозвалась дверь голосом Айко в ответ на вопрос Арвида. Сам вопрос при этом, если убрать то, что я, как порядочная фру повторить не могла, сводился к двум словам: «Кто?» и «Какого?». Кивнув мне, чтобы прикрылась, Арвид, как был, поспешил открыть. Юркнув под одеяло, я еще успела заметить в его руке меч. И когда только схватить успел?! Да уж, иногда я я забываю, что замужем за военным.

— Что случилось?

— Дядя Арвид, там эта Ханна-мелкая прибежала. Плачет. Говорит, мать чудит, а они с бабкой не знают, что делать. Ян побежал туда, ей я велел вас внизу ждать.

— Правильно велел. Скажи, сейчас будем, и не бросай девчонку одну.

— Слушаюсь!

Айко шустро протопотал вниз по лестнице. А Арвид тяжело вздохнул, прикрывая дверь.

— Вот и отпраздновали! Ты со мной или мне самому сходить?

— Я с тобой! — Воскликнула я, выскакивая из-под одеяла и на ходу натягивая рубашку. За последние месяцы у нас с Марьяной, хотелось бы верить, установилось пусть и хрупкое, но понимание. Поэтому я верила, что мне с ней будет договориться легче, чем мужчинам.

Арвид в куртке прямо поверх нижней рубахи уже расспрашивал зареванную Хандзю, когда я сбежала вниз. Времени убирать волосы в прическу не было, поэтому я просто запихнула их под чепец, повязав для верности платок на местный манер.

— Может, останешься тут? Айко в обиду не даст. — Спросил Арвид девочку, когда та, увидев меня, поспешно сунула босые ножки в старые (судя по виду, бабкины) башмаки. Хандзя только помотала головой.

— Там братики плачут.

— Ну, если плачут… — Арвид ловко подхватил девочку на руки и широким шагом пошел в сторону дома Марьяны. Я едва поспевала за ними, но просить подождать не решалась.

К моему удивлению, за пределами дома ничего такого заметно не было Не толпились встревоженные соседи, не хлопали двери и ставни. Разве что слышно было детский плач, но кого в селе удивишь орущим младенцем? Тут такие если не через дом, то через два.

В самом же доме мы застали странную картину. Ян, уперев руки в бока, стоял на входе (точнее сказать, на выходе) и на все заставки костерил «безмозглую бабу с куриными мозгами». Надо полагать, речь шла о Марьяне. Бабка Ружа в углу пыталась успокоить перепуганных детей, а сама виновница переполоха металась по дому, сбрасывая вещи на одеяло и безуспешно пытаясь увязать эту гору в узел.

— Что тут происходит? — Спросил Арвид, легким толчком направляя Хандзю к остальным детям.

— Да вот, полюбуйся! — Ян с досадой кивнул в сторону вендки. — Совсем рехнулась! Собралась выбираться на свой хутор!

— Марьяна! — Попыталась достучаться до мечущейся женщины я. — Ты же сама хотела подождать до весны!

— А тебе какое дело? Чего вы тут сбежались?! Я — свободная вдова, могу ехать, куда хочу. Силой меня не удержите!

Она обернулась к нам и я невольно отшатнулась. Молчаливая, привычно сдержанная Марьяна куда-то пропала. Вместо нее посреди комнаты стояла раскрасневшаяся, растрепанная баба с припухшими глазами.

— Да кому ты нужна, силой тебя держать! — Ян чуть не сплюнул на пол, но вовремя удержался. — Навязалась на нашу голову… Арвид, на твоем месте я бы ее не держал. Пусть идет, куда хочет. — С этими словами он вышел, хлопнув дверью.

Марьяна же, словно вся злость из нее улетучилась в открытую Яном дверь, опустилась прямо на кучу тряпья и расплакалась.

— Не останусь я тут! — Продолжала всхлипывать она, бездумно перебирая и по нескольку раз сворачивая вещи. — Не останусь! Не дождется он, чтобы я о нем пожалела…

— Знаешь, Марьяна, о том, что ты не всегда головой думаешь, я понял еще тогда, когда про серьги узнал. — Голос Арвида звучал не сердито, скорее, огорченно. — Но что ты до такой степени — дура, я, честно признаюсь, не ожидал. Иначе оставил бы тебя у наместника и пусть бы сам с тобой разбирался.

— Ну да! — В голосе Марьяны зазвучало ехидство. — А то я не знаю, что наместник Вам за хлопоты заплатил, и немало.

— Немало? — Казалось, Арвид слегка опешил. — Да я бы лучше всю зиму одной репой питался, но сам доплатил, чтобы от тебя избавиться. Да некому…

— Вот и избавляйтесь! Чего ж держите? Уеду завтра, с глаз долой…

Марьяна снова расплакалась. Арвид посторонился, пропуская меня. Махнув рукой в строну кухни, сам он прошел к стоящему посреди комнаты столу и сел, прислонившись спиной к стене. Ища в чугунках и плошках что-нибудь лакомое, способное утешить перепуганных детей, я продолжала прислушиваться к разговору.

— Давно это с ней? — Спрашивал Арвид у бабки Ружи.

— Да с утра. Как наши вернулись, так Марьянка сама не своя ходит. Плакала сперва, а к вечеру совсем расходилась. — Причитала старушка, укачивая на руках Мирка. Хандзя возилась на шкурах с Янушем, пытаясь отвлечь того тряпичной куклой. Наконец-то я нашла что искала, и вернулась в комнату, неся в руках горшочек с медом и плошку со сметаной.

— Вот. Тут есть кое-что для вас. Вку-усно! — Я поставила лакомства перед детьми, протянув каждому по ложке. — Бабушка Ружа, Вы уж не обижайтесь, но я тут у Вас похозяйничаю.

— Что Вы, что Вы, госпожа! — Отмахнулась хозяйка дома. — Какие уж тут обиды… Вы мне только девочку вразумите… — Она, не сдержавшись, всхлипнула и тут ж закусила уголок платка. Наверное, чтобы снова не растревожить детей.

— А теперь, — продолжал командовать Арвид, — ты, Марьяна, перестанешь пугать детей, сядешь за стол и мы поговорим, как подобает приличным людям. Хватит тут балаган устраивать.

К моем удивлению, Марьяна не сопротивлялась. Сев напротив Арвида, она пристально разглядывала доски стола, продолжая теребить в пальцах какую-то детскую тряпку.

— Ну, говорите. Чего там тянуть… — Невесело отозвалась она, первой нарушая хрупкую тишину. — Небось, начнете сейчас рассказывать, что сама-дура-виновата, нечего теперь на чужого мужа заглядываться…

— Сама виновата. — Не стал спорить Арвид. — Тебя Тилль сколько раз замуж звал? Два раза? Три?

— Четыре…

— Четыре. Так что тебе теперь? Сама ведь отказала, а теперь чудишь, словно он тебя при всех перед храмом бросил.

— Не могла я за него замуж. — Марьяна впервые подняла глаза и я чуть не отшатнулась, столько чувств было там намешано. — Да что я рассказываю?! Вам не понять. И жене Вашей не понять, сколько бы она тут подружкой не притворялась.

— Ну, отчего же. — Арвид вел беседу уверенно, мне же оставалось только сидеть рядом и слушать. Я не считала Марьяну подругой, знакомой, разве что. Но почему-то стало обидно, что она так отозвалась обо мне. Ведь, по-сути, ничего плохого я ей не сделала. С чего же она решила. что я притворяюсь? — Почему ты замуж не хочешь, я вполне понимаю. Не могу понять только, чего ты хочешь теперь?

— Я не хочу, чтобы он каждый день радовался, что я теперь жалею! — сказала, как выплюнула Марьяна.

— А ты жалеешь? — Не смогла удержаться я. Но дальше добавить ничего не успела, рука мужа осторожно, но крепко сжала мой локоть в предупреждающем жесте.

— Марьяна, — Арвид продолжал говорить все тем же тоном и я наконец-то поняла, что он сейчас пытается достучаться до здравого рассудка женщины, держа ее здесь, не давая снова упасть в яму переживаний. — Если бы вотанский маг промахнулся во-от на столько, — он показал руками, насколько, — или Фолькер опоздал на один миг, Тиллю сейчас было бы все равно, о чем ты там жалеешь, а о чем — нет.

Да и сейчас ему, скажу прямо, не до тебя. На ноги-то он скоро встанет. Но будет ли нога работать так, как раньше, о том один Творец знает. Так что ему есть над чем подумать, кроме как о тебе.

— Да, конечно… — Марьяна всхлипнула. — Есть ему о чем подумать, точнее, о ком… С молодой-то женой…

— А чего ты хочешь? — Снова повторил вопрос Арвид. И, повернувшись к бабке Руже, попросил тихо. — Уважаемая, увела бы ты детей спать. Время позднее, да и нам спокойно поговорить надо.

Некоторое время мы сидели молча, видя, как суетится старушка, уводя-унося малышей в другую комнату. Дождавшись, пока за ними закроется дверь. Арвид снова вернулся к разговору.