100 великих поэтов - Виктор Еремин

Летом и осенью Китс написал трагическую поэму «Ламия» и переработал «Гиперион», новый вариант известен под названием «Падение Гипериона. Видение».

После сентября 1819 года Китс ничего значительного не создал. Материальное его положение ухудшилось по вине брата Джорджа. С конца года поэт все чаще ощущает нездоровье, утомление, все труднее и мучительнее его борьба за существование, непрестанная нужда и зависимость от друзей. В письмах его все сильнее звучат пессимистические мотивы; начатые осенью сатирическая поэма «Колпак с бубенцами» и трагедия «Король Стефан» остались незавершенными.

В январе 1820 года в Лондон приехал Джордж Китс. Почти месяц длилась последняя встреча братьев. 3 февраля Джон проводил Джорджа до Ливерпуля, а по возвращении домой у него открылось сильнейшее легочное кровотечение. Понимая, что долго ему не протянуть, Китс попытался расторгнуть помолвку с Фанни Брон, но девушка категорически отказалась с ним расставаться.

В начале июля 1820 года вышла в свет последняя прижизненная книга поэта – «“Ламия”, “Изабелла”, “Канун святой Агнессы” и другие стихи».

Осенью, поскольку здоровье Китса неуклонно ухудшалось, он по настоятельным советам врачей отправился на лечение в Италию. 18 сентября в сопровождении художника Джозефа Северна поэт отплыл из Грейвзэнда, а 15 ноября путешественники прибыли в Рим. К этому времени состояние Китса было безнадежным.

30 ноября поэт написал свое последнее письмо. С 10 декабря течение его болезни резко обострилось.

Джон Китс умер в Риме 23 февраля 1821 года. Похоронили его на римском протестантском кладбище.

Байрон совершенно необоснованно утверждал, что в смерти Китса повинна злобная критика в английских журналах, травившая молодого поэта. Потрясенный ранней смертью приятеля, Шелли посвятил ему одно из самых замечательных своих произведений – элегию «Адонаис» (1821).

О Джоне Китсе забыли почти на тридцать лет. Но в 1848 году вышла в свет биография поэта, затем издали его сочинения. И к Китсу пришла заслуженная повсеместная слава. На его могиле установили примечательный памятник, а дома в Риме и в Хэмпстеде, где он жил, стали музеями.

На русский язык поэзию Джона Китса переводили К. И. Чуковский, Б. Л. Пастернак, В. Левик, С. Я. Маршак и многие другие замечательные отечественные переводчики.

АДАМ МИЦКЕВИЧ (1798-1855)

Биография Адама Мицкевича столь политизирована, столь искажена выдумками и «догадками» биографов, начиная с первых и завершая современными, что для ее объективного изложения приходится приложить большие усилия и ограничиться преимущественно хронологией событий. Объясняется такое положение прежде всего тем, что большинство зарубежных биографов сосредоточили внимание преимущественно на обвинениях русских в «мучительстве» великого поляка, а революционно-демократические и советские историки – на клеймлении «злобного» царизма.

Предварительно отметим, что замечательный польский поэт в Польше практически не жил и, когда у него появилась такая возможность, предпочел уехать в Париж.

Адам Мицкевич родился 24 декабря 1798 года на хуторе Заосье близ Новогрудка[178].

Мать поэта, урожденная Барбара Маевская, была дочерью мелкого служащего. Отец, Миколай Мицкевич, работал в Новогрудке судейским землемером, а также у него была адвокатская практика. Мицкевич-старший участвовал в восстании Тадеуша Костюшко и всю жизнь мечтал об освобождении Польши от «русского ига».

В семье росли четверо сыновей – старшие Франтишек и Адам и младшие Александр и Георг.

Весной 1804 года страдающий от «русского ига» Миколай Мицкевич купил в Новогрудке усадьбу и построил там деревянный дом, «лучший во всем городе, в котором только монастыри и костелы были каменными».

В раннем детстве воспитанием мальчиков занимались няня Гансевская и старый слуга Блажей. От них Адам впервые услышал белорусские и литовские народные песни, сказки, легенды. Позднее вместе со старшим братом Адам учился в доминиканской школе в Новогрудке, где написал свои первые стихи.

Миколай Мицкевич очень надеялся на то, что придет Наполеон и разгромит Россию. Эти же надежды он внушал своим сыновьям. Однако отец не дождался начала войны с французами и умер. Братья же Мицкевичи с восторгом ловили каждую весточку о походе Наполеона и стали свидетелями позорного бегства французской армии. Эти горькие, трагические впечатления оставили глубокий след в душе Адама.

После смерти отца семья испытала сильнейшую материальную нужду, и Адаму пришлось стать репетитором для учеников младших классов.

Бедность не помешала юноше поступить в 1815 году за счет государства на физико-математический факультет Виленского университета. Через год он перешел на историко-филологический факультет.

В университете одним из учителей Мицкевича был знаменитый историк Иоахим Лелевель[179], с которым поэт впоследствии поддерживал теплые дружеские отношения. Мицкевич выучил несколько языков, в том числе русский, французский, английский и немецкий, свободно читал в оригинале памятники античной литературы.

В 1817 году Адам с товарищами организовали «тайное» студенческое «Общество филоматов»[180]. Согласно уставу члены общества должны были любить родной язык, хранить национальное достоинство и сочувствовать обездоленным. Со временем из «Общества филоматов» выделилось более конспиративное «Общество филаретов»[181].

В университетские годы Мицкевич впервые опубликовал произведение собственного сочинения. В журнале «Тыгодник Виленский» в 1818 году увидело свет стихотворение «Зима».

Во время летних каникул того же 1818 года, будучи случайно в имении Тугановичи, Адам познакомился с Марылей Верещак, девушкой, чей образ он хранил в душе на протяжении всей жизни. Марыля стала музой многих произведений поэта. Любовь была взаимной. Однако родители девушки настояли на ее помолвке с графом Путкамером. За него Марыля и вышла замуж. Известие о свадьбе возлюбленной стало тяжелым ударом для Мицкевича.

В 1819 году Адам закончил Виленский университет. Поскольку обучение происходило на государственный счет, он был по распределению направлен в маленький провинциальный городок Ковно[182] учителем. О службе поэта в провинции один из его друзей писал: «Адам до сих пор продолжает преподавать в Ковно. Двадцать уроков в неделю совершенно изнуряют его; он все время страдает бессонницей». Однообразные, серые будни. Газеты приходили с опозданием. «Порою хандра и злость так велики, что достаточно добавить две унции, чтобы помешаться или повеситься». В добавление ко всем несчастьям в Ковно пришло известие о смерти любимой матери. В те дни Мицкевич записал: «Мать – это была моя величайшая тревога и вся моя услада, все мое утешение!… Я остался один».