Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

18

Неожиданным результатом войны на Убийце стал визит к интерексам, и с первого же дня их совместного путешествия стали раздаваться голоса, призывавшие к войне с ними.

Один, и, кстати, самый громкий, принадлежал Эйдолону, но Эйдолон до сих пор был в немилости, и его мнение можно было проигнорировать. Вторым был голос Малогарста, а также Седирэ и Таргоста, Гошена и Ралдорона из Кровавых Ангелов. Мнение этих людей проигнорировать было бы нелегко.

Сангвиний воздерживался от советов, ожидая решения Хоруса. Он понимал, что его брату-примарху требуется безоговорочная поддержка.

Аргумент в пользу войны, наиболее четко выраженный Малогарстом, состоял в следующем: интерексы одной крови с нами, и мы произошли от общих предков, следовательно, их можно считать утраченными родственниками. Но они радикально отличаются от нас, а разногласия настолько глубоки и непреодолимы, что имеется законный повод для военных действий. Они категорически отрицают основные догматы имперской культуры, высказанные Императором, и этого нельзя стерпеть.

На протяжении некоторого времени Хорус терпимо относился к интерексам, и Локен мог понять его чувства. Воинами интерексов трудно было не восхищаться. Они обладали грацией и благородством, а после того, как непонимание было устранено, не выказывали никаких признаков враждебности.

Случайный инцидент помог Локену полнее разобраться в ходе мыслей Воителя. Инцидент произошел во время путешествия, девятинедельного перехода от Убийцы к ближайшему населенному миру интерексов, пока смешанная флотилия экспедиций шла по следам изящных кораблей чужеземцев.

Члены братства Морниваль пришли в личные покои Воителя, и тотчас начался ожесточенный спор. Абаддон аргументировал в пользу войны. Малогарст и Седирэ его поддерживали. Он был тверд в своем мнении и не собирался отступать. Спор разгорался все жарче. Локен с растущим изумлением наблюдал, как Абаддон и Воитель кричат друг на друга. Локену и раньше приходилось видеть Абаддона разгневанным в пылу сражений, но никогда он не видел в такой ярости Воителя. Гнев Хоруса его смущал и почти пугал.

Как и обычно, Торгаддон пытался разрядить обстановку шуткой, но Локен видел, что и Тарик потрясен подобным поворотом дела.

— У вас нет выбора! — сердито доказывал Абаддон. — Мы видели достаточно, чтобы понять несхожесть наших путей. Вы должны…

— Должен? — взревел Хорус. — Я должен? Абаддон, ты морнивалец! Можешь советовать и высказывать свое мнение, но не более того! Не воображай, что можешь диктовать мне, как поступать!

— Я и не собираюсь! Другого варианта все равно нет, и вам известно, что нужно сделать!

— Вон отсюда!

— Все равно в душе вы сами это знаете!

— Убирайся! — завопил Хорус и с такой силой стукнул кубком по стальному столу, что тот разлетелся, словно стеклянный. Сжав зубы, он сверлил взглядом Абаддона. — Уходи, Эзекиль, пока я не решил подыскать другого Первого капитана!

Абаддон еще мгновение не сводил с Хоруса пылающего взгляда, а потом сплюнул на пол и выскочил за дверь. Все остальные ошеломленно молчали.

Хорус, не поднимая головы, обернулся.

— Торгаддон, — спокойным голосом окликнул он.

— Да, господин?

— Пожалуйста, пойди за ним. Утихомирь его. Скажи, если он хочет вымолить прощение, в ближайшие час или два я достаточно успокоюсь, чтобы его выслушать, но лучше бы ему встать при этом на колени и не повышать голоса громче шепота.

Торгаддон поклонился и тоже покинул кабинет. Локен и Аксиманд переглянулись, смущенно отдали честь и повернулись, чтобы выйти вслед за Тариком.

— А вы двое останьтесь, — проворчал Хорус.

Они замерли на полушаге. Когда же повернулись, то увидели, что Хорус покачивает головой, прикрывая губы ладонью. В его широко посаженных глазах мелькнула тень улыбки.

— Вот, мои сыновья, так в нас иногда зажигается раскаленная лава Хтонии.

Хорус сел на один из длинных, заваленных подушками диванов и похлопал рядом с собой, приглашая их тоже присесть.

— Твердый, как скалы Хтонии, и горячий, как лава в ее сердце. Всем нам известно, какой жар горит в глубоких шахтах. Все мы знаем, что иногда, безо всякого предупреждения, лава устремляется вверх и выплескивается наружу. Но такими уж мы созданы. Твердые, как скалы, но с пламенным сердцем. Садитесь, садитесь. Налейте себе вина. Простите мою вспышку. Вы должны быть рядом со мной. Половина Морниваля лучше, чем ничего.

Они уселись, повернувшись лицом к Воителю. Хорус достал новый кубок и налил вина из серебряного кувшина.

— Мудр тот, кто спокоен, — произнес он, но Локен так и не понял, к кому обращены эти слова. — А теперь посоветуйте мне. Вы оба помалкивали во время нашего спора.

Аксиманд откашлялся.

— Эзекиль… был прав, — начал он, но умолк, заметив, как брови Воителя поползли вверх.

— Продолжай, малыш.

— Мы… то есть, я хотел сказать… поход был начат с определенными целями. Два столетия мы придерживались одной доктрины. Придерживались законов жизни, законов, на которых основан Империум. Эти законы не случайны, они даны нам самим Императором.

— Возлюбленным всеми, — добавил Хорус.

— С самого начала учение Императора служило нам путеводной нитью. Мы всегда выполняли его заветы. — Аксиманд немного помедлил, потом добавил: — До сих пор.

— Так ты считаешь, что это неповиновение, малыш? — спросил Хорус. Аксиманд пожал плечами. — А ты что думаешь, Гарвель? Ты согласен с Аксимандом?

Локен прямо посмотрел в глаза Хоруса:

— Мне известно, почему мы должны воевать с интерексами, сэр. Но мне интересно узнать, почему вы против этого возражаете.

Хорус улыбнулся:

— Ну, наконец-то. Хоть один мыслящий человек.

Он поднялся с дивана, осторожно держа кубок в руке, и подошел к правой стене кабинета, часть которой занимала красочная фреска. Панно изображало поднявшегося над миром Императора, а вокруг его вытянутой руки кружились созвездия.

— Вот они, звезды, — заговорил Хорус. — Видите, как он собрал их все? Созвездия слетаются к нему, словно бабочки на огонь. Звезды от самого рождения принадлежат человеку. Так он мне сказал. Эту фразу я запомнил еще при первой нашей встрече. Тогда я был подобен малому ребенку, созданному из ничего. Он посадил меня рядом с собой и показал на небеса. «Ради покорения этих маленьких пятнышек света, — говорил он, — мы ждали долгие века. Представь, Хорус, каждое из них — человеческое общество, каждое заключает в себе царство красоты и величия, свободное от страданий и войн, свободное от кровопролитий и тирании ксеносов. Не наделай ошибок, и они станут нашими».

Хорус медленно провел пальцами по кольцу звезд, пока его рука не встретилась с изображением руки Императора. Затем он опустил руку и обернулся к Аксиманду и Локену.

— Подрастая на Хтонии, я нечасто мог наблюдать за звездами. Небо там почти всегда было затянуто дымом и пеплом, но вы и сами это хорошо помните.

— Да, — отозвался Локен, и Аксиманд молча кивнул.

— Но в те редкие ночи, когда небо оставалось ясным, я любовался звездами. И размышлял, какие они и что значат для нас. Эти маленькие загадочные огоньки существовали с какой-то определенной целью. Так я проводил в раздумьях день за днем, пока снова не приехал Император. И я уже не удивился, когда он сказал, что звезды играют в нашей жизни важную роль. Я скажу вам еще одну вещь, — продолжал Хорус, возвращаясь на свое прежнее место на диване. — Первая книга, данная мне отцом, оказалась астрологическим справочником. Это был простой текст, детское издание. Она до сих пор со мной. Он заметил мой интерес к звездам и захотел, чтобы я больше узнал и понял.

Хорус ненадолго умолк. Как и всегда, когда Хорус говорил об Императоре, как о своем отце, Локен весь обращался в слух. С тех пор как он начал вращаться в высших кругах, это случалось уже несколько раз, и всякий раз дальше следовали поразительные откровения.

— Среди текста содержались и зодиакальные таблицы. — Хорус отпил глоток вина и улыбнулся собственным воспоминаниям. — Я выучил их все. За один вечер. Не только названия, но и контуры, ассоциативные рисунки и строение. Все двадцать созвездий. На следующий день отец добродушно посмеялся над моей жаждой знаний. Он рассказал, что ориентирование по зодиакальным созвездиям устарело и слишком ненадежно, что теперь исследовательские флотилии приступили к составлению подробных космологических карт. Еще он сказал, настанет день, и все двадцать созвездий будут соответствовать двадцати его сыновьям, таким же, как я. Каждый из сыновей своим характером и всей натурой будет воплощать один из знаков зодиака. И спросил, который из них мне больше всего понравился.