Дипломатия и войны русских князей - Александр Борисович Широкорад

развитого социализма — Русланом Скрынниковым. Беда лишь в том, что в этих солидных трудах за многочисленными деревьями не видно леса — нет точной оценки деяний Ивана Грозного.

В чем-то историков можно понять, они жили в обстановке жесткой царской, а потом советской цензуры. Другой вопрос, что все наши правители, за исключением, понятно, Сталина, сами толком не знали, какой краской красить портрет царя Ивана — то ли белой, то ли черной.

Действительно, с одной стороны, при Иване Грозном Русь из Московского княжества превратилась в огромное царство. Иван IV в два раза увеличил площадь государства. Сделать это «либеральными методами» в белых перчатках не удавалось еще никому. Вспомним, что говорил Наполеон своему брату Луи, назначая его королем Голландии: «Если о короле говорят, что он добр, его царствование не удалось».

Но, с другой стороны, такого геноцида собственного народа, как при Грозном, еще не знала мировая история. Да, кстати, а почему мы Ивана IV именуем Грозным? Иваном Грозным современники в конце XV века называли его деда Ивана III и, замечу, вполне справедливо. В русской истории прозвище Грозный или Грозные Очи давалось многим князьям Рюриковичам, но никто из них не перебил и сотой части погибших при Иване IV. В Германии же Ивана называли «Schrekklich», что переводится как «страшный». На мой взгляд, это куда более точное прозвище Ивана IV. Впрочем, сейчас у нас появилось целое движение, насчитывающее тысячи людей, которые требуют канонизировать «благоверного» царя... Ивана Грозного.(?!)

Но давайте отбросим на время естественные человеческие эмоции и забудем про мораль, христианские заповеди и т.д.

Давайте для чистоты опыта рассмотрим действия Ивана Страшного по схеме «цель оправдывает средства».

Главные успехи его царствования — покорение Казанского и Астраханского царств — были сделаны в 1552—1556 гг., то есть еще до начала тотального террора против собственного населения. Что же касается покорения Сибири, то оно началось в самом конце царствования Ивана и велось в инициативном порядке казаками Ермака и купцами Строгановыми. Иван IV фактически никакого отношения к присоединению Сибири не имеет. Эффективное государственное вмешательство в русскую экспансию в Сибири началось уже в царствование Федора Иоанновича и Бориса. И если уж кому из царей ставить памятник за покорение Сибири — так это Борису Годунову.

После 1556 г. и до самой смерти Ивана Страшного ни один квадратный метр не был присоединен к территории государства Российского. Позорное поражение Ивана IV в Ливонской войне хорошо известно, и я не буду на нем останавливаться. Зато почему никто из историков не замечает того, что Иван IV упустил уникальный шанс воссоединить Малую и Великую Россию.

В середине XVI века центральная часть нынешней Украины находилась под властью черкасского и каневского старосты (правителя) Дмитрия Вишневецкого, прямого потомка северского князя Дмитрия Корыбуты, сына Ольгерда, внука Гедемина. Весь род Вишневецких от Дмитрия Корыбуты отличался верностью православию и считал себя русскими князьями.

В марте 1556 г. царь Иван Грозный послал дьяка Ржевского с отрядом стрельцов на крымского хана. Ржевский на чайках (малых гребных судах) спустился по реке Псёл (правый приток Днепра) и вышел в Днепр. Черкасский и каневский староста Дмитрий Вишневецкий посылает на помощь Ржевскому 300 казаков под начальством атаманов черкасских Млынского и Есковича. Дьяк Ржевский доплыл до турецкой крепости Очаков в устье Днепра и штурмом овладел ею. На обратном пути у порогов Днепра татарский царевич нагнал войско Ржевского, но после шестидневного боя дьяку удалось обмануть татар и благополучно вернуться в Москву.

Летом 1556 г. Вишневецкий построил мощную крепость на острове Хортица, там, где в последствии была знаменитая Запорожская Сечь. Крепость на острове находилась вне территории Польско-литовского государства и была хорошей базой для борьбы с татарами. Отряды Вишневецкого, преследуя татар, доходили до Перекопа и Очакова.

В сентябре 1556 г. Дмитрий Вишневецкий отправляет в Москву атамана Михаила Есковича с грамотой, где он бьет челом и просит, чтобы «его Государь пожаловал и велел себе служить».

Предложение Вишневецкого открывало широкие перспективы перед Иваном IV. Ведь в подданство Вишневецкий просился не один, он владел всеми землями от Киева до Дикой степи. В поход на татар Вишневецкий мог поднять тысячи казаков, в его распоряжении находилось несколько десятков пушек. Разумеется, польский король не остался бы равнодушен к потере южного Приднепровья. Но нет худа без добра. Походы польских войск традиционно сопровождались насилиями и грабежами, что неизбежно вызвало бы восстание и на остальной территории Малой России.

В 1556 г. Малороссия могла сама, как спелое яблоко, упасть в руки царя Ивана. Но, увы, у него были иные планы. Через два года начнется Ливонская война, и царь думает только о ней. Прорубить окно в Европу было России жизненно необходимо. Но для этого нужна была более мощная армия, более сильная экономика, 20 лет тяжелой Северной войны, постройка Петербурга, заселение новых земель, создание мощного флота и, наконец, гений Петра Великого.

Иван IV, начиная Ливонскую войну, явно переоценил свои силы. Предложение Вишневецкого было отвергнуто царем. Русская дипломатия начала действовать в диаметрально противоположном направлении, вступив в переговоры о мире с Польшей и Крымским ханством. До Ивана IV никак не доходило, что Крымское ханство не обычное государство, живущее за счет сельского хозяйства, ремесел и торговли, а орда грабителей, которая физически не может существовать за счет внутреннего производства. Переговоры же, которые вели крымские ханы с московскими царями и польскими королями, имели цель лишь получить как можно большую дань. Историки XIX века остроумно называли их «бахчисарайским аукционом». Если Москва платила больше, чем Краков, то крымцы два или три года грабили только польские владения и наоборот.

В итоге Иван Грозный упустил великолепный исторический шанс воссоединить Малую и Великую Россию. Царь приказал Вишневецкому сдать Черкассы, Канев и другие контролируемые им территории польскому королю, а самому ехать в Москву. На «подъем» Вишневецкому выдали огромную по тем временам сумму — 10 тысяч рублей. В Москве Вишневецкому был дан «на кормление» город Белев и несколько сел под Москвой. Так Иван потерял «Богдана Хмельницкого» и приобрел хорошего кондотьера.

Причем тут надо заметить, что Малая Русь при Дмитрии Вишневецком и Украина при Богдане Хмельницком — это «две большие разницы». При Вишневецком это были русские земли, управляемые обрусевшими литовскими князьями, деловая документация велась на русском языке. Сам местный диалект русского языка почти не имел полонизмов и был ближе к новгородскому диалекту XV века, нежели новгородский диалект к московскому.

Полонизация и католическая экспансия на Малой Руси только начинались. И простой народ, и дворяне