5 имен - 1 - Макс Фрай

Живот у Елены слегка наметился, еще даже не округлился, а только плотно натянулся, это заметно, когда она раздета. Теперь, во время беременности, Елена носит длинную выбеленую рубаху и красный мешок на лямках, типа сарафана, сама пошила и покрасила в тазу. Выглядит диковато, но беременным у них так положено, значит… Лазарь Четверодневный был жителем Вифании и близким другом Иисуса Христа, не раз оказывал ему гостеприимство вместе со своими сестрами Марфой и Марией. Иисус воскресил Лазаря спустя четыре дня после погребения, Марфа напомнила, что тело уже начало разлагаться. Но Иисус приказал отвалить камень от склепа и позвал — "Лазарь, иди вон!"… и тот вышел из пещеры… вышел из пещеры, оплетенный погребальными пеленами, так… дальше распятие, это он нормально знает… а после распятия фарисеи преследовали Лазаря, и спасая свою жизнь, он уехал на Кипр, где стал епископом Китиона… вернее, сначала женился и родил пятерых, так, по старшинству, это важно… Феофила, Алексиоса, Константина, Иеронима и Анну… в тридцать лет он уехал, в тридцать третьем году… а в сорок пятом…

Вова то и дело отвлекается, смотрит в окошко, а ведь до обряда осталось всего два дня. Но Елена! Ходит по двору голяком, то вдруг встанет и раскачивается тихонько, улыбается, что-то бормочет, понятно, что молитва какая-то, но блин, возбуждает! Она так теперь часто. Сам обряд Вова еще не выучил, но там вроде ничего сложного, Теодополус обещал пройтись с ним вечерком по пунктам… а все эти даты-события он может перепутать к чертям… ну и что, не возьмут его в лазариты? Непонятно… сказали, что что если он не ответит на половину вопросов, придется ему уйти из деревни. Вове, если честно, не верится… нет, ну они ж видят, что он старается, просто память не резиновая, ладно… короче, на чем он, а, в сорок пятом на Кипр прибыли апостолы Павел и Варнава, обратили в христианство весь Кипр и самого этого римского, как же его… а, проконсула, и назначили Лазаря епископом Китиона, так-так-так… затем Лазарь творил чудеса, чудо сотворения озера, это он помнит, ладно… и ни разу не улыбался, только один раз на базаре, когда увидел, как вор украл горшок и бросился бежать, Лазарь рассмеялся и сказал — "Глина украла глину!", да.

Вова путается в мыслях, не может сосредоточиться. Он будет таким же бородатым, и улыбаться теперь нельзя, странно… а если он случайно улыбнется или засмеется? Сразу ведь невозможно отвыкнуть. В сущности, что изменится? Будет на рассвете распевать эти гимны, а по субботам ходить в сарай, интересно, как там внутри у них все устроено, в этой церкви ихней… а, блин, с церквями надо еще разобраться, так… церковь Святого Лазаря в Ларнаке, Ларнака это по ихнему — гроб, откуда мощи Лазаря якобы были переправлены в Константинополь, а на самом деле выкрадены и сохранены семьей, теперь они тут, в сарае… тьфу ты! Сарай и сарай, так ведь и назовет эту их главную святыню сараем… дальше. Монастырь Агнос Неофитос в Пафосе, Киккос в горах Тродоса, тьфу, китайская грамота! А лазариты жили в Лемесосе, рядом с монастырем Святого Николаса, оттуда и кошек своих привезли… так… турки их притесняли, все такое… потом вообще обнаглели — стали совать монахам в рот уздечки и ездить на них, повесили кипрского архиепископа, обезглавили митрополитов, этих… а, игуменов. Семья бежала сначала в горы, а потом переправилась на корабле в Россию, это было в 1821 году… с собой они вывезли — мощи святого Лазаря Четверодневного, Евангелие Святого Лазаря, берцовую кость Апостола Варнавы, несколько кошек и котов из монастыря Святого Николаса и Евангелие от Матфея, найденное на груди Апостола Варнавы в его гробнице. Теперь надо пройтись по епископам. Кирилл Пафский, Геласий Саламинский, Спиридон Тримифутский…

В ночь на Лазареву Субботу Вова плохо спал, сны снились нехорошие. Ну например — стоит он на шатком-прешатком железном балконе, а внизу расстилается море. Вове страшно даже пошевелиться, вся конструкция вот-вот рухнет, а плавать он не умеет… или про парашу. Тужится он на параше… в смысле, в отхожем месте, в камере, и тут вдруг входят гости и начинается шмон, ищут наркоту. И его сгоняют с параши, а там, бля! Полная параша пластилина! И так выходит, что это его наркота, а он же ни сном, ни духом… а тихарь уже шмоняет по карманам, и там! Вова что-то стал им доказывать, мол не мое, то-се, тут его и вырубили ударом в башку… Проснулся. Елена говорит, что ничего страшного, что он просто волнуется перед обрядом, может и так… опять феня полезла. Елена-то промолчала, он сам спохватился… сегодня все женщины в красных мешках, а мужики в белых, так теперь до Пасхи и будут ходить, всю неделю, это у них самые главные праздничные дни… сейчас еще теплынь, а в прошлом году какая была мерзкая погода — ветер, мокрый снег, по ночам заморозки, а они в мешках разгуливают… Вове даже смотреть было холодно. Сегодня утром ему тоже принесли надеть это белое, выглядит он теперь как полный… короче, лучше в зеркало не смотреться, на других он уже попривык видеть, а сам вот… особенно раздражает, что руки остаются голые. Елена побрила ему голову и все тело, затем натерла хвощевой мазью, он ее не распрашивал, надо так надо… и так понятно, типа новая жизнь начинается, все такое… вот только не ясно — если такие серьезные приготовления, неужели все равно могут выгнать? Ну перепутает он с перепугу какого-нибудь Юстиниана с Димитрианом, и чего? Ногой под зад? Вот про это Вова спросил. Елена считает, что все будет хорошо, успокаивает… мол, если он твердо решил остаться, то все это поймут и он останется, понятно, если бы зависело от нее… успокаивает. Под окном голоса, похоже, за ним уже пришли… Вова силится вспомнить, как звали старуху, пожалевшую для Лазаря гроздь винограда, и не может… черт! А ведь знал. Вот так все и повылетит из головы, и в школе так было…

Вова выходит на крыльцо, смотри-ка, да тут вся семья в сборе… даже старших пацанят привели, Прокла и Антония. Близнецам по двенадцать лет, а они возятся, как котята, щипают друг друга и постоянно хихикают… а к пятнадцати уже должны быть как все… чудеса, это же дети, ну посмотрим…

Выход Вовы сопровождается трещотками и радостным улюлюканьем женщин, его окружают, ведут к сараю, а дорога выложена еловыми ветками, они колются, щиколотки-то голые… к Святилищу, тьфу ты господи! Перед самым входом женщины осыпают Вову разноцветными хлебными шариками… один шарик больно ударяет в переносицу, придумали, блин, идиотское конфети, оно ж как глина… он опускает голову, мало ли… Все женщины остаются снаружи, и Елена… и близнецов не пустили…

Внутри Святилища Вова ожидал полумрак, но это же мрак какой-то полный, темень! Не видно даже собственных рук. Его слегка направляют, подталкивают, ведут куда-то… Вова предупрежден, что нельзя говорить, пока не начнут задавать вопросы… спрашивать будет сначала старик Анфемиос, потом остальные, скорей бы уж… эта темнота и молчаливое шарканье ног начинают его раздражать…