Цепная лисица - Кира Иствуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У меня дыхание перехватило от такой наглости:
— Тебя забыли спросить!
— Тут и спрашивать не надо, — Илона закатила глаза к потолку. — Достаточно взглянуть и сразу ясно — самовлюбленный бабник с манией величия. Думаю, тебе именно такие и должны нравиться, да? Примитивные тугодумы. Дай угадаю, он вам всё дело в зоопарке и завалил?
— Так, Илона, прекратите немедленно, — строго сказал Барон, открывая глаза. Вид он имел удручённый. — Понимаю, вы переживаете за Павла. Но поверьте, ваша язвительность ему не поможет.
— Я говорю то, что думаю. Или это не правильно? — надменно протянула Илона, как никогда напоминая кошку. Глаза её сверкнули зелёным, во рту показались клыки, но Барон продолжал смотреть спокойно, даже холодно. На его чешуйчатой морде не дрогнул ни единый мускул.
Я была благодарна, что Барон вмешался и ещё в очередной раз подивилась, что никак не могу рассмотреть его человеческое лицо за маской Ящера. Он продолжал смотреть на Ведьму, а та теряла свой запал с каждой секундой. В какой-то момент мне даже показалось, что они ведут неслышимый мне телепатический диалог.
Наконец, декан поднялся и направился к Алеку, повторив ту же самую процедуру с наложением ладони. Илона на этот раз молчала и даже не глядела на Барона, занятая изучением маникюра. Ногти у неё были свои, а не нарощенные, и выкрашены в тёмно-красный.
По морде Ящера было понятно, что дело плохо. Но я не рискнула спросить его об этом, пока он не закончил свою странную процедуру.
— Ну что там? — в своем голосе я услышала мольбу.
— Сложно. Пока сложно сказать… Тина, я могу вас попросить пару часов побыть здесь… Присмотреть за нашими мальчиками?
— Да, конечно, конечно. Я и сама…
— Ну и отлично. Кстати, как там малыш-лисёнок поживает?
— Он в одной из комнат… Приходит в себя после укола.
— Хорошо… Ощущаете его? Благодаря джампу между вами должна была установиться связь.
— Не знаю. Если и чувствую, то совсем немного…
— Ладно, не страшно. Чуть позже поработаем с ним плотнее. Попробуйте пока чётче уловить связь… Так, что еще… э…тень! Тень проявляет как-то себя?
— Нет. Кажется, спит… — меня невольно передёрнуло от воспоминаний об этой твари. Но… если бы не она, Гиены бы победили.
— Значит время ещё есть. Вы большая молодец, прекрасно держитесь, милая. У нас всё получится, так и знайте…Илона, не нальёте ли чашечку зелёного чая? Мне надо кое-что с вами обсудить.
— Если надо, то пойдёмте, — Илона показала взглядом на дверь. — После вас.
Барон вышел из комнаты также стремительно, как в ней и появился. Даже не взглянув в мою сторону, Кошка выскользнула в коридор следом. Я упала на стул, прикрыла глаза.
"Пожалуйста, Павел… Алек, просыпайтесь… без вас ужасно сложно", — мысленно попросила я.
Сцена 25. Побег
Снег хрустел под ногами как пересушенный хлеб. Я бежал, то и дело оборачиваясь, боясь, что отец обнаружит мою пропажу. Если после такого поймает — три шкуры сдерёт. Мало того, что я ушел без разрешения, так ещё и одет, точно на улице лето, в джинсы, да хлопчатую рубашку с рукавами по локоть. Только шарф сверху намотал, тот самый, который на прошлый день рождения прислала посылкой мама. Мама…
Вчера мне исполнилось восемь. Отец поздравил по-своему — вручил шоколадный кекс и новые колючие варежки, а вечером выдал ремня за разбитую чашку. Чашки были для него важнее какого-то дня рождения.
Я опять кричал, что уеду к маме, а он в ответ, чтобы уколоть побольнее, врал, будто она от меня отказалась. Будто бросила. Полночи я глядел в окно, а к утру всё решил. Хотел как следует собраться в дорогу, но отец взялся за рюмку, опять позвал соседей что-то праздновать. Может он как-то узнал, что я скоро от него уйду, вот и радовался?
Из своей комнатушки я слышал пьяный смех и звяканье бутылок. Слышал, как снова по косточкам разбирают мою мать, точно она какой-то конструктор. Каждый раз они складывали её по новому: “Шлюха”, “Сумасшедшая”, “Богатейка без совести”. Спрашивали, что отец будет делать со мной, если она не объявится?
И правда — что? Зачем я ему сдался? Иногда казалось, что меня на убой растят, как телёнка из мультика. Только там отец-волк приёмыша полюбил, у нас же любовью не пахло…
Куртка, свитера и зимняя обувь хранились в прихожей, но ещё день ожидания казался пыткой. Бежать надо было сегодня… Сейчас! Я надел две майки, а поверх рубашку, кроссовки, шарф и вышел через чёрный ход, побежал в сторону, где скрылась машина, когда мама уезжала. Полтора года с тех пор прошло…
Уже стемнело, люди попрятались в дома, на улице я заметил только старого школьного завуча, бредущего к магазину. Прошмыгнул мимо, он и ухом не повёл. Глуховат был.
Вскоре дома остались позади, вперед потянулась дорога вдоль кромки леса. Я пробирался по ней через снежные сугробы, уши у меня совсем онемели, на ощупь стали точно льдышки. Но мама часто говорила, что я не мерзлявый, что закалка у нашей семье в крови, а значит какой-то дурацкий холод меня не обыграет. Может мама меня за поворотом ждёт? Может её просто не пускали, а она тут, приехала на мой день рождения?
Пригляделся к деревьям, шепнул:
— Мама… — и громче: — Мама!
В ответ ветер покачал кроны, подул в спину — подгоняя. Ветер был на моей стороне, только холода в нём было слишком много. Сначала я двигался вдоль дороги, но потом испугался, что какая-нибудь машина может высветить фарами, и зашёл в лес. Звуки деревни тут же стихли, точно их стеной отгородило, и даже ветер, запутавшись в ветвях, поутих. Стало будто теплее.
Я зашагал бодрее, стараясь не терять из виду дорогу. Она должна была вывести меня к городу. Если надо — неделю буду идти! Ради успокоения я похлопал себя по карманам, где хранились припасённые с завтрака сушки. Как-нибудь продержусь, не такое большое дело. В городе к любому милиционеру подойду, он меня к маме вернёт. Я и адрес и фамилию — всё знаю, только бы добраться раньше, чем отец спохватится. Понять бы, зачем я ему сдался? Зачем вообще дети рядом нужны, если их не любишь? Если тебе от них одно расстройство?
