КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996) - Евгений Стригин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Предвидя грядущую расплату за прекращение войны, — писал один восхвалитель генерала десантника, — Александр Иванович действовал неожиданно аккуратно, получая каждый раз документальное подтверждение своих полномочий на те или иные свои организационные действия от Ельцина».[1108] Между строк следует читать, это не генерал, а президент предал интересы России, генерал тут не причём. Он просто выполнял приказ. Ну, а если приказ шёл в разрез с интересами России? А он все равно просто выполнял этот приказ. А поэтому не виноват и все. Вот она логика, когда хочется (или нужно) оправдать и больше ничего сказать.
14.15.3. Хасавюрт не спас Лебедя от опалы. «В высших эшелонах власти испугались дальнейшего роста популярности А. Лебедя, особенно во время болезни президента и вероятности смены власти. Мир по-лебедевски стал мишенью нападок и попыток саботажа, превратился в разменную монету в новом раунде политической игры за высший кремлёвский приз…
Для многих главная дилемма состояла в том, что нельзя было не поддержать Лебедя А.И. как миротворца, но в то же время не было желания способствовать его президентским амбициям, которые от не скрывал, нередко — нарушая все принятые этические нормы».[1109]
«Его перепалка с Чубайсом также вышла далеко за рамки приличий. Лебедь открыто намекал на необходимость отставки главы администрации, Чубайс язвил по поводу умственных способностей и знаний генерала. Пресса со все возрастающим интересом следила, как развивается скандал вокруг нового секретаря Совета безопасности», — напишет позже Ельцин.[1110] Борису Николаевичу нужно было что-то делать. И он начал это делать.
Ельцин начал выжимать Лебедя из власти, практически подталкивая его к отставке. Вот как он описывал это: «3 октября подписал указ, лишавший Лебедя достаточно серьёзных рычагов влияния на военных. Руководство комиссией по высшим воинским званиям должностям при президенте России было поручено Юрию Батурину, секретарю Совета обороны. Для тех, кто понимает менталитет российских генералов, смысл этого чисто аппаратного указа был очевиден. Лебедь уже больше не держал в своём кармане все самые большие звёздочки на самых больших погонах государства. Он больше не мог манипулировать генералами так, как хотел.
И Лебедь быстро понял, что я имел в виду. Почти в тот же день он попросился приехать ко мне в Барвиху. До моей операции оставалось тогда чуть больше месяца.
«Борис Николаевич, ваше решение ошибочно. Совет обороны — не тот орган, который может руководить высшими должностными назначениями в армии. Во главе его сейчас гражданское лицо. Армия этого не поймёт».
Я объяснил Лебедю, что моё решение не обсуждается. «Вам нужно браться за дело. Более настойчиво работать с премьером и другими. Нельзя со всеми рассориться в нашем аппарате», — сказал я».[1111]
«На своей последней встрече с Ельциным 4 октября Лебедь должен был согласовать стратегию российской стороны на предстоящих в Брюсселе переговорах с руководством НАТО. Но начал разговор Александр Иван о вич с очередного неприятного вопроса Борису Николаевичу : „Вышел Указ об администрации Президента. Согласно ему Секретарь Совета Безопасности подчиняется не Президенту, а главе администрации. Это недоразумение или отмена всех предыдущих Указов Президента о статусе Секретаря Совбеза? Если это отмена, то я не собираюсь становиться подчинённым Чубайса“. Ельцин посетовал, что Орехов опять чего-то недосмотрел и все это нужно, конечно же, поправить. До „брюссельской“ части доклада дело даже не дошло. Борис Николаевич срочно попрощался и ушёл. Вся встреча заняла десять минут».[1112]
После этого только дурак не понял, что прощание близко. Лебедь таким дураком не был. Но не был он безропотно ожидающим своей участи. Десантный генерал оказался стремительным и неординарным.
14.15.4. Темпы нарастали.[1113] 11 октября 1996 года Лебедь появился в Туле и был не один. Вместе с ним был Коржаков, «что было с его стороны верхом наглости (если не сказать — демонстративного презрения) по отношению к Ельцину».[1114]
Публичный союз двух генералов напугал некоторых. Генералов в ельцинской России боялись часто. «Аппаратная поддержка, прежде всего в силовых структурах и ведомствах безопасности, в обмен на поддержку в региональной избирательной кампании — на наш взгляд, — писал либеральный еженедельник, — достаточно адекватное решение тёзок…
Тандем «Лебедь — Коржаков» может стать весьма опасным. Особенно, если двум тёзкам удастся установить прочный контакт с группировками ВПК».[1115] Писали, что материалы, которые использовал заместитель Коржакова — Рогозин, затем были переданы генералу Лебедю.[1116]
Лидером стал бы десантный генерал. 24 сентября 1996 года газета «Комсомольская правда» появилась и интервью Коржакова, который на вопрос о том кто способен сменить Ельцина на посту президента, коротко ответил: «Лебедь».[1117]
«Альянс Лебедя и Коржаковым, о котором много говорили, мог оказаться очень мощным — в смысле взрывоопасным. У генерала Лебедя была прочная репутация честного и неподкупного борца за справедливость. У генерала Коржакова — слава держателя компромата на действующих и недействующих политиков.[1118] Эффект в случае объединения этих двух образов в один в ходе президентской кампании мог оказаться посильнее «Фауста» Гёте».[1119]
Действующий генерал публично поддержал уволенного на выборах в Госдуму, которые нужны были последнему, чтобы подстраховаться от возможного ареста. А заодно и получить хоть какое-то моральное удовлетворение от президентского унижения.
Президент РФ выразился кратко: «Что этот, понимаешь ли, что тот…». Похоже, что Александр Иванович сам шёл на конфликт, понимая, что иного выхода как уйти ярко у него не было.
Поэтому поводу Игорь Олейник считал: «Последнее слово в этом жёстком диалоге продиктовал именно Лебедь, „сняв“ со своей отставки немалый политический капитал…Генерал навязал секретарю обкома личное соревнование в „крутизне“ политической игры».[1120]
14.15.5. Однако перед отставкой произошёл ещё один конфликт в окружении больного президента. Позже Ельцин напишет: «Подмяв под себя Министерство обороны (по его требованию я уволил семь(!) заместителей Грачева и назначил министром генерала Игоря Родионова), Александр Иванович на этом не остановился. Начал атаку на Министерство внутренних дел, на министра Куликова».[1121] Первым её начал Лебедь, обвинивший Куликова в измене интересов России в Чечне.[1122]
Куликов понял, что ему необходимо переходить в контратаку. «16 октября министр МВД генерал Куликов заявил, что Лебедь создаёт 50-тысячный „Русский легион“, и на следующий день Ельцин снимает Лебедя со всех его постов».[1123]
Но это, что называется, краткие новости. Более подробно ситуация выглядела так. Генерал Куликов провёл экстренную пресс-конференцию в апартаментах МВД. И пошла информация: «В распоряжении МВД имеются оперативные данные, свидетельствующие о сговоре Лебедя с чеченскими сепаратистами. В частности, Александру Ивановичу обещали подбросить 1, 5 тысячи боевиков для прихода к власти в Москве.
Вспомнил генерал Куликов и непрозрачные намёки о недееспособности Президента, сделанные ему секретарём СБ во время первых рабочих встреч,[1124] попытки Лебедя под видом решения чеченского кризиса подчинить себе Вооружённые силы и МВД.
На одной из встреч с силовыми министрами Александр Иванович предложил создать 50-тысячную резервную группировку войск — так называемый «Российский легион».
Подчинить легион предполагалось Президенту, но непосредственное оперативное управление должен осуществлять сам секретарь СБ.[1125]
Силовые министры получили распоряжение от Лебедя о прикомандировании к СБ группы офицеров для создания координационного штаба…
Вывод из всего выше сказанного, по мнению генерала Куликова напрашивается один: Александр Лебедь готовится к государственному перевороту».[1126] Что же своя логика на первый взгляд есть. «…Перевороты всегда и везде совершают военные. Потому мы так их и называем — военные перевороты», — писал Виктор Суворов.[1127]
Если разговор о перевороте достаточно сложен,[1128] то слова о полутора тысячах чеченских боевиков говорят либо о предательстве Лебедя (и тогда его нужно судить) либо об ошибке говорящего (и тогда Куликову нужно было бы потом извиниться). Но наиболее вероятно, что речь идёт о политической демагогии, когда о правде или неправде не думают, а подсчитывают только политическую целесообразность.
