Завтра конец света - Аристарх Нилин

— Но к чему что-то менять?

— Как к чему? В этом-то и суть нового проекта, который я возглавляю. Мы хотим попробовать заранее оповестить самих с себя, о готовящемся мятеже на Земле и таким образом предотвратить те ужасные последствия, которые нанесли экологии планеты ядерные взрывы. Кстати говоря, возможно, это приведет к тому, что Австралия по прежнему останется за землянами, а, следовательно, гораздо больше людей сможет остаться в живых.

— Это конечно звучит заманчиво, я бы даже сказал просто здорово, и для вас и для человечества, но не вызовет ли это новых изменений, более пагубных в историческом плане, чем те, которые имеют места в настоящее время?

— Возможно, ты прав. Риск имеет место в любом деле, особенно в таком, как изменение прошлого. Но одно дело вводить изменения в отдаленное прошлое, а другое, когда интервал времени составляет чуть более года. Риск не столь велик, зато последствия выигрыша от вводимых изменений может быть весьма высок. Ты согласен со мной?

— Я согласен, но если честно, то не совсем.

— Почему? На чем основаны твои опасения?

— Я не знаю, не могу четко обосновать их. Мои сомнения заключаются в том, что неизвестно как будут восприняты в прошлом сообщения, которые будут получены из будущего. Когда на Земле ты посылал мне номера чисел, которые должны были выпасть через несколько секунд на игорном столе, я оставался, точнее, не разрывал связь времени. Угадай я или нет правильный номер в рулетке, я был естественным звеном в продолжение хода исторического процесса, поскольку это могло произойти, согласно теории вероятности, и без точного знания выигрышного числа. Иными словами, мой выигрыш, в принципе, мог произойти и без подсказки извне. Вы же пытаетесь изменить историю, не зная при этом, как отреагируют на вашу информацию те, кто её получит. А ведь получить её ты должен сам. А, следовательно, ставишь ситуацию в положение, когда принимаемые решения могут быть инвариантны, — я произнес все это и сам удивился, сколь логично выстроил свои умозаключения.

— Должен сказать, что ты меня смутил. И более того озадачил. У нас возникали споры по поводу проведения эксперимента по данному проекту, но аргументации подобно твоей не было.

— А зря. Пойми меня правильно. Я согласен с тобой, что в случае, если удастся каким-то образом повлиять на историю с бомбардировкой Земли ядерными ракетами и предотвратить это, то это будет великолепно. Но повторяю, уверен ли ты, что полученная информация будет истолкована не кем-нибудь, а тобой, как это необходимо? И вообще, не проще ли послать в прошлое кого-то, и предупредить о готовящемся ударе? Тогда вероятность правильного, или точнее говоря, желаемого в будущем события, многократно увеличится.

— В этом я с тобой согласен, но, видишь ли, есть вещи, которые пока не решены. Посылка в прошлое информации, это одно, а посылка реального человека, или, проще говоря, материального объекта, это разные вещи.

— Извини, я не знаю всех тонкостей, а точнее не имею вообще никаких представлений о том, как происходит перемещение во времени. Поэтому я не знаю, чем отличается посылка информации, от отправки в прошлое человека, или как ты говоришь материального объекта.

Гао о чем-то задумался. Размышляя, он прошел вдоль панели, посмотрел на экран, а потом произнес:

— А ты знаешь, ты пожалуй прав. Ты подал очень хорошую идею. Её конечно надо будет проверить и не раз, но в целом идея очень хорошая. Понимаешь, проводя эксперименты на установке, мы посылали информацию в виде материальных объектов, в которые были заложены инструкции по проведению тех или иных мероприятий. При этом отправляемые объекты находили на Земле, сразу после их отправке с Луны.

— Хорошо, если эксперимент завершился удачно, то почему вы не попробовали послать в прошлое своего человека? Ведь одно дело документы, а совсем другое, когда это будет человек?

— Этого сделать нельзя, точнее можно, но для этого надо продолжить эксперименты. Пока у нас нет данных о том, что произойдет, когда во времени будут существовать одновременно два идентичных существа. Возможно, это приведет к их гибели, или они смогут развиваться самостоятельно друг от друга. Вариантов очень много.

— Извини, а как же объекты, которые вы посылали?

— А что объекты? Они переместились во времени без всяких проблем, — сказав это, он открыл овальную дверь и заглянул внутрь, — вот помещаем сюда цилиндр и через секунду он в точке, которая зафиксирована на экране. По идее он должен находится там два дня назад.

— И это можно проверить?

— Конечно. Таймер, заложенный в объект, показывает его присутствие на планете в течение сорока восьми часов. То есть ровно столько, в какое время он был отправлен.

— Тогда я не пойму, почему вы до сих пор не провели эксперимент с живыми объектами?

— Во-первых, эксперименты с перемещением в прошлое только начались, до этого нас преследовали неудачи. И первые успехи были достигнуты буквально несколько месяцев назад. Поэтому эксперимент и начал набирать обороты. А когда стало ясно, что мы на правильном пути, было решено перебросить установку на Луну и перенести все эксперименты в рамках новой программы. Поэтому у нас просто не было времени на опыты с людьми. Но ты абсолютно прав, это самый перспективный путь.

Я подошел к экрану и посмотрел на машину времени, которая стояла передо мной. Я не знаю, что произошло в этот момент, что двигало мной, какие процессы происходили в моем сознании, но я нажал несколько клавиш, и на экране высветились даты и часы, которые соответствовали времени, когда я впервые услышал голос Гао, лежа на диване в своей московской квартире. Секундное раздумье, и я сместил даты на несколько дней назад. Делая это, я ещё не понимал, для чего я это делаю. Пока я нажимал кнопки, Гао смотрел вниз и о чем-то размышлял. Он даже не заметил моих манипуляций. Я медленно подошел к нему и спросил:

— О чем так глубокомысленно размышляешь?

— Ты породил во мне зерно сомнений в правильности моих суждений, и я пытаюсь найти ошибку, которую я допустил в разработке плана мероприятий по проекту.

— Ну не так уж много ошибок. Ты сам говоришь, что вы не так давно занимаетесь всем этим. Так что неизбежно пришли бы к тому, о чем я говорил.

— Возможно, ты прав, хотя…, — он не договорил фразы, так как в этот момент его взгляд упал на экран, на котором были набраны даты трехлетней давности. Он посмотрел на меня и тихо произнес:

— Хотел бы отправить послание самому себе и предостеречь, не так ли?

— Ты угадал… почти.

— Почти?

— Да почти. Ты сам говорил мне, что мы очень странная раса. Мы отличаемся от вас. Я тоже думал, над тем, чем же мы люди, отличаемся от вас — инопланетян с планеты Эф. И мы и вы испытываем какие-то чувства эмоции друг к другу, ощущаем себя в этом мире. И все же чем-то отличаемся. Так чем же? И только сейчас, наконец, понял.