Лесной дом (СИ) - Ульяна Каршева

ударил по всему телу. Ноги ослабели, но сильные руки телохранителей чуть не швырнули девушку подальше от избушки пасечника.

— Что… — только и сумела вымолвить, а невидимый в темноте человек уже схватил её за руку и с такой силой потащил в чёрные тени кустов и деревьев, что Алиса поняла: не перебирай она ногами — грохнется сию же минуту!

— Беги! — снова раздался за спиной хриплый, а потому пугающий крик.

Человек, тащивший Алису за руку, внезапно дёрнулся.

Пальцы разжал, и девушка в прыжке развернулась и вскрикнула: тащивший её свалился ничком на землю, потому в него вцепились, повиснув на спине, сразу три измигуна! Человек, то ли телохранитель из всадников, то ли оборотень-арбалетчик, защититься не мог, потому что его рвали даже в его падении.

Сама завопив так, что крик немедленно осип в хрипение, Алиса упала на колени и указательным пальцем ткнула в распяленную пасть ближайшего измигуна, который мельком глянул на неё. Не обращая внимания на отвалившуюся, словно пиявка, ночную тварь, Алиса подскочила ближе к упавшему и, не раздумывая и не боясь последствий, а может забыв о них, злобно пнула того измигуна, который сидел на пояснице упавшего человека. Тварь взвизгнула и стремительно подняла голову вместе с угрожающе вскинутыми лапами — тускло блеснули в предрассветном мареве длинные когти. И сверкнули в пламени новой вспышки — стрела влетела в пасть второго измигуна.

Тварь не успела свалиться, как закричала от боли вставшая было Алиса. Третья впилась когтями в её ноги и начала подниматься по ней, будто древесный зверь по стволу, так глубоко вонзая когти в плоть, что ноги горели теми же вспышками. Измигун визжал и поднимался так шустро, что не давал сделать и шагу…

Какое там — ударить его огненной стрелой?! Алиса вообще забыла обо всём, к чему готовилась, от жесточайшей боли!

— Алиссия! — разъярённо закричали где-то близко.

Но перед глазами темнота зашаталась, а потом вдруг замерла, когда чудовищные когти такого маленького зверя вылезли из последних ран, и измигун, в одно мгновение внезапно отяжелевший, грохнулся у ног.

Ничего не понимая, не соображая из-за боли, Алиса только смотрела, как упавший и неожиданно подползший к ней человек с трудом выдрал из рухнувшего измигуна нож, а потом сам снова упал — рядом со сдохшей тварью. И тогда, чисто на инстинктах, девушка сама, помогая себе руками и опираясь на все ближайшие кусты, села на землю, готовясь встречать следующих тварей и защищать раненого не то человека, не то оборотня. Села так, как помнила направление к избушке, от которой могут поскакать к ним твари.

И во вздыбившихся мозгах только одна мысль: какого чёрта они ждали предпоследнего дня перед появлением измигунов из яиц?! Какого чёрта они сразу не прострелили огнём матку?! Видели же отчётливо все центры!

Кто-то со стороны, голосом дана Регана, суховато объяснил: это надо было, чтобы потом испробовать семицельный выстрел на уже взрослых измигунах.

…Впереди — она с трудом подняла словно обожжённые, сухие глаза — горела избушка пасечника, загорались деревья и кусты. На остатках реальности, погружаясь в дым и бред, Алиса не дышала, а сипела: была договорённость, что нечаянно выпущенный огонь, нечаянно допущенный пожар маги-огневики будут собирать в личные запасники силы. Но сейчас она элементарно не могла вспомнить, что надо для этого сделать. Поэтому всё, что могла, только сидела, в ожидании ночных тварей, на которых можно направить указательный палец и не пустить к такой лёгкой добыче, как это живое существо, которое чуть ли не бездыханным лежало у её ног…

А огонь приближался, здоровея и усиливаясь с каждым «шагом» к ней. Он уже не гудел, а ревел. И в этом рёве и треске деревьев пропадали до сих пор слышные звериный визг, человеческие крики и команды.

Лицо начинало невыносимо припекать — таким же жаром, каким сжигало ноги, когда Алиса поняла простейшую истину: её потеряли, и теперь спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Именно эта истина и заставила её вспомнить всё необходимое. Она подползла к раненому, который не отзывался на её зов и на жалкие попытки тормошения его за плечи. Уселась так, чтобы он остался за её спиной, опираясь на неё, благо лежал снова ничком — и она расположилась, как в кресле.

Первый этап заклинания огня: Алиса соорудила вокруг себя и раненого нечто вроде прозрачной пирамиды, сухими губами выговаривая нужные слова. Наверху этой пирамиды осталось крохотное отверстие.

Этап второй: опустив голову, но подняв ладони, она зашептала (дым после первого заклинания лёг на связки, не давая говорить вслух) вторую часть заклинания.

И вокруг пирамиды взметнулась самая настоящая вакханалия: огонь со всех сторон потянулся к ней, прилипая к трём сторонам странной защиты. Трижды прочитав заклинание, Алиса запустила его надолго.

И теперь принялась за сбор сил. Пламя не просто липло к стенкам пирамиды — оно вливалось вовнутрь и впивалось в ладони Алисы, которыми она словно поддерживала две части пирамиды, упираясь в них.

Первым делом она направила поток силы в ноги: делу заживления потоки не способствовали, но давали силу улечься боли. Как только жжение прекратилось, девушка чуть надавила своей поясницей на спину раненого, чтобы чувствовать его. И следующие потоки принялась вливать уже в его тело.

Не весь огонь она могла собрать к своей пирамиде, а только тот, что был рядом.

Вскоре вокруг пирамиды появилось странное пятно, полуобожжённая трава и деревья словно ластились к единственному месту, где огня не осталось, а чуть дальше, будто стенки невиданного-неслыханного огненного колодца продолжали реветь умирающие под натиском огня деревья.

…Сначала подняли её, потом помогли встать раненому. Им оказался один из всадников-телохранителей, который побежал следом за своей подопечной, услышав: «Алиссия, беги!»

Совершенно очумелая (по-другому своё состояние не могла бы назвать), Алиса тяжело открыла глаза, только очутившись на чьих-то руках. Перед нею нежно-голубое небо и чёрные вершины высоких деревьев.

— Леди Алиссия… — прошептал кто-то.

Ей хотелось пожаловаться, что она устала, что говорить не хочется.

А потом услышала над собой:

— Дан Реган! Сюда! Леди Алиссия здесь!

Она сморщилась от слишком громкого голоса, а потом где-то внутри шевельнулась струнка, задев которую, она узнала этот голос: она на руках Куна.

Недолго. Её быстро передали кому-то другому, кто бережно прижал её к себе.

— Леди Алиссия… Алиссия, ты слышишь меня?

Ей так не хотелось отвечать, но мужчина уговаривал:

— Не молчи, Алиссия! Ты понимаешь, где ты? Понимаешь, с кем ты?

Ну вот, хоть что-то…

— Понимаю, — слабо ответила она. — Это ты обещал мне подарок.

Он затрясся,