Под грузом улик. Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
не добавят достоинства благородной крови. И тем не менее, здесь который день перед вами держит ответ глава одного из старейших и благороднейших домов Англии, оторванный от вашего братства, своей исторической славы, облаченный лишь в истинность своей цели. Это не может не тронуть чувство вашего сострадания и возмущения.
Милорды, вы обладаете счастливым правом восстановить его светлости герцогу Денверскому символы его высокого положения. Когда секретарь по очереди обратится к вам с вопросом: «Считаете ли вы Джеральда, виконта Сент-Джорджа, герцога Денверского, виновным или не виновным в страшном преступлении убийства? — каждый может без тени сомнения, положа руку на сердце, ответить: «Невиновен, клянусь честью».
Глава 19
Кто едет домой?
Пьян, как лорд? Вообще-то это класс трезвенников.
Судья Клюер в судеПока генеральный прокурор занимался неблаговидным делом: пытался запутать не только очевидное, но и согласное с чувствами каждого, — лорд Питер позвал Паркера в кафе «Лайонз» и за огромным блюдом яичницы с беконом выслушал короткий отчет о набеге в город миссис Граймторп и длинный — о перекрестном допросе леди Мэри.
— Чему ты улыбаешься? — спросил рассказчик.
— Естественное слабоумие, — ответил лорд Питер. — Бедный Кэткарт! Она была девушка что надо! Но коли на то пошло, не была, а есть. Почему я о ней говорю, словно она умерла в тот момент, когда я ее увидел?
— Потому что жутко эгоистичен, — проворчал Паркер.
— Знаю. Был таким с самого детства. Но вот что меня тревожит: я становлюсь слишком впечатлительным. Когда меня бросила Барбара…
— Ты от этого излечился, — отрезал товарищ. — Коли на то пошло, я заметил это уже некоторое время назад.
Его светлость тяжело вздохнул.
— Ценю твою объективность, Чарлз. Но хорошо бы ты формулировал мысли не так жестоко. Кстати, они выходят?
Толпа на Парламентской площади шевельнулась и начала расползаться. Через улицу потянулись разбросанные ручейки людей. На фоне серых камней Святого Стефана мелькали красные пятна. В дверях появился запыхавшийся помощник Мерблса.
— Все в порядке, милорд… признан невиновным… единогласно… милорд. Пожалуйста, пойдемте…
Они бросились к выходу. При виде лорда Питера зеваки разразились приветственными криками. Внезапно по площади пронесся порыв ветра, раздувая красные мантии выходящих пэров. Лорд Питер обменивался репликами то с одним, то с другим, пока не оказался в середине толпы.
— Прошу прощения, ваша милость.
Это был Бантер. Волшебным образом раздобыв где-то красную мантию, он окутал ею символ позора герцога Денверского — синий шерстяной костюм.
— Позвольте, ваша светлость, почтительно вас поздравить.
— Бантер! — изумился лорд Питер. — Да вы с ума сошли! Сейчас же уберите! — Он попытался увернуться от высокого фотографа в галстуке с завязанным узлом.
— Поздно, милорд, — ликующе бросил тот, исчезая.
— Питер, — начал герцог, — э-э-э… спасибо, старина.
— Все нормально, — ответил брат. — Приятно попутешествовал, и все такое. Хорошо выглядишь. Руки пожимать здесь не будем — слышал, как тот парень щелкал затвором?
Они протолкались сквозь людское море к машинам. Обе герцогини уже были внутри, а Денвер только забирался, когда в дюйме от его головы в стекло окна ударила пуля и рикошетом от лобового стекла унеслась в толпу.
Крики, потасовка. Бородатый мужчина дрался с тремя констеблями. Новые выстрелы, паника. Толпа распалась, затем сомкнулась и, как гончие за лисой, понеслась мимо парламента к Вестминстерскому мосту.
— Женщину застрелил! Он под автобусом! Нет! Там! Убийца! Задержать!
Вопли, полицейские свистки, со всех сторон бежали констебли, люди хватали такси, разбегались.
Таксист на мосту увидел перед капотом искаженное злобой лицо и резко надавил на тормоз. Сумасшедший в последний раз нажал на спусковой крючок. Хлопок выстрела и разрыв шины почти слились воедино, машину занесло вправо, и она сильно ударилась в стоявший в тупике на набережной пустой трамвай.
