Доброе слово - Владимир Александрович Гольдфельд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С о к о л о в. А мне по душе ваша горячность. Непонятно лишь, чем она вызвана. «Что вам Гекуба»?..
А р к а д и н (перебивает). Провалитесь вы с вашей Гекубой! Вы не знаете, кто я!
С о к о л о в. Знаю! Чудовище с зелеными глазами!
А р к а д и н. Что?! Я не чудовище! Я муж!
С о к о л о в. Наталии Николаевны?! Прекрасно Это очень важное звено. Но вы напрасно волнуетесь — нет никакого повода…
А р к а д и н. А если есть?! Все равно я узнаю, ради кого она приехала! Я убью себя, его, ее…
С о к о л о в. Только в другой последовательности…
А р к а д и н. Не понимаю.
С о к о л о в. Если начнете с себя, едва ли сможете продолжить.
А р к а д и н. Действительно, я становлюсь смешным. Должно быть, старинная обстановка, мрачные портреты, этот нелепый костюм привели меня к драматическим излияниям. (Иронически.) Я прекрасно знаю, что ревность унижает советского человека. Она нетипична. Ревность — пережиток.
С о к о л о в. Это болезнь людей, которые не уважают ни себя, ни любимого ими человека.
А р к а д и н. Нет, довольно. Я выздоровел. Хватит этого кошмара. Простить себе не могу, что приехал сюда. Хотел, видите ли, в последний раз объясниться. До чего глупо! (Смотрит в окно.) Кончено! Видеть больше не хочу. Уеду… Немедленно… Сейчас же уеду… Надоело!
С о к о л о в. Вы все повторяете: «я», «мой», «мне». Звучит довольно эгоистично.
А р к а д и н (иронически). Чудовище, эгоист… Вы многого не знаете!
С о к о л о в. Возможно, зато я знаю, что она любит вас.
А р к а д и н. Знаете? Откуда же сие вам известно?
С о к о л о в. Я физиономист-хиромант. Узнаю все по линиям. Правда, она и сама мне сказала об этом.
А р к а д и н. Что же именно?
С о к о л о в. А вы спросите Наталью Николаевну. Вон она в саду.
А р к а д и н. Вижу… А впрочем, все равно. Поздно! (Отходит от окна.)
С о к о л о в. Как хотите.
Пауза.
Вы, кажется, шахматист?
А р к а д и н. Играю.
С о к о л о в. Любопытная партия… Никак не найду продолжения. Посмотрите. (Дает ему листок.)
А р к а д и н (смотрит). Да, ее сегодня в шахматном выпуске передавали. Позвольте! У вас же путаница — ходы неправильно записаны… (Смотрит в окно.) Слон должен… лучше сверьтесь с моей записью… Я пойду. (Делает движение к лестнице и затем решительно уходит в сад.)
Соколов прячет листок, который ему дал Аркадин, смотрит в окно.
Ж и л и н (входит). Что нового?
С о к о л о в. Возможно, это действительно шифр!
Ж и л и н. Разгадали?
С о к о л о в. Я логически предположил, что за шахматными терминами должны скрываться буквы или слова, а возможно, целые фразы; все эти версии были чрезвычайно перспективны и все оказались ошибочными. Вы не перепутали запись ходов?
Ж и л и н. Все точно! Ну, что дальше?
С о к о л о в. Думаю!
Ж и л и н. А я действую!
С о к о л о в. Неуспехом?
Ж и л и н. Подбираю к людям ключики. У всех изъянчики обнаруживаются. Сейчас молодого человека прощупывал.
С о к о л о в. Александра?
Ж и л и н. Сашу… как будто правильный… Поговорите и вы с ним.
С о к о л о в. Если вы считаете полезным…
Ж и л и н. Ум хорошо, а два лучше. Я вам его пришлю. (Идет, останавливается.) Не торопитесь. Досконально прощупайте.
С о к о л о в. Постараюсь.
Жилин уходит. Соколов прошелся по комнате и скрылся в облюбованный им уголок. Его не видно. По лестнице спускается С а ш а, навстречу ему выходит М и х а и л Н и к о л а е в и ч.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Саша, я к тебе! Потолкуем. Пойдем.
С а ш а. У меня в комнате Петр Алексеевич.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Садись… поговорим здесь.
Пауза.
С а ш а. Слушаю, папа!
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Беспокойно у тебя на душе, Саша. Вижу… и лучше лекарства, чем правда, нет! Должен я…
С а ш а. Не надо, папа!
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Знаешь?! Так и чувствовал. Ну что же… Рано или поздно… только помни: ты сын мне, любимый, родной человек. (Пауза.) Молчишь, Саша?
С а ш а. Но, может быть, ты не все знаешь? А если узнаешь, откажешься от меня.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Опомнись! Что ты мог совершить, чтобы я должен был…
С а ш а (перебивает). Вы с мамой думали, что взяли русского мальчугана. А если во мне немецкая кровь?! Если отец мой фашист?!
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Какая нелепость! Откуда эта ложь?
С а ш а. А если правда?! Теперь ты замолчал? Пусть! Я все равно скажу! Дом, где я вырос! Голубое небо, белый снег! Русская азбука! Школа, где учился… где принимали в комсомол! Мечты о будущем! Товарищи, друзья! Не отдам, мое небо! Мой снег! Моя азбука! Все родное здесь! Пусть лучше я лишусь жизни, чем поступлюсь хоть частицей своего, кровного! И ты, ты мой отец!
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Ты все сказал, Саша! Разве дело в том, чья кровь течет в жилах? Твое сердце, душа, мысли порукой, что я смогу гордиться своим сыном! (Обнял его.) Но я должен сказать, что в свое время мне удалось разыскать твоих родичей. Они киевляне, как и твои родители.
С а ш а. Мы ездили в Киев к ним?
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Да! Они очень хотели тебя повидать!
С а ш а. А ты сказал, что это фронтовые друзья.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Пришлось! Иначе ты бы все узнал. Но кто и зачем решил обмануть тебя?! Кому нужна эта провокация?!
С а ш а. Провокация!! (Отходит, задумывается.)
С о к о л о в (выходит). Михаил Николаевич! Прошу простить… Я стал невольным свидетелем… Позвольте пожать вам руку! У вас хороший сын.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч (жмет руку). Спасибо!
С о к о л о в. Но мне кажется, что вам нужно поговорить с Сашей до конца, сейчас же! Кто его провоцировал? Это на многое откроет глаза…
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Кто тебе об этом сказал?
С а ш а. Я дал слово молчать!
С о к о л о в. Саша, доверьтесь нам!
С а ш а. Петр Алексеевич…
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Жилин? Откуда он мог узнать?
С а ш а. Он не Жилин. Это Анисимов! Он послан для безопасности. У него удостоверение…
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Тогда я поговорю с ним!
С о к о л о в. Не надо! У меня возникли некоторые соображения… (Как бы думая вслух.) Пропадает медальон… Случайность? Раненый, теряя сознание, пытается предупредить… О чем? Бредит? Медальон находится… Индикатор указывает радиоактивность. Чей-то интерес к рукописи… Золотой медальон… Старинная рукопись… Что общего? Оба предназначены профессору.
С а ш а. Наверное, поэтому Петр Алексеевич сказал, что рукопись нельзя оставлять без присмотра.
С о к о л о в. А где она сейчас?
С а ш а. У меня в комнате! Там Петр Алексеевич…
С о к о л о в. Итак, Михаил Николаевич, идите к себе, поговорите подробно с Сашей. А я должен проверить свои догадки. Потом посоветуемся.
М и х а и л Н и к о л а е в и ч. Хорошо.
Саша и Михаил Николаевич уходят. Соколов что-то чертит на листке бумаги. Пауза. Входит Ж и л и н.
С о к о л о в. Петр Алексеевич! Теперь ясно и понятно! Он мне все открыл!
Ж и л и н. Кто? Саша? А что он мог особенно…
С о к о л о в. При чем Саша?! Ключ!
Ж и л и н. Какой ключ?
С о к о л о в. К шифру!
Ж и л и н. А, вот что! Неужели разгадали? Поздравляю!
С о к о л о в. Да уж сто́ит! Блестящее решение! Гениальная находка!
Ж и л и н. Уж очень расхвастались!
С о к о л о в. А вы посмотрите и
