Царица Проклятых - Энн Райс

Если подумать, в этом есть логика. Но самое главное – осознать, что для нашего народа это было неотъемлемой традицией. Священная обязанность каждого ребенка состояла в поглощении останков родителей; священной обязанностью племени было поглотить усопших.

Все до единого тела умерших в нашей деревне были поглощены его знакомыми и родными. Не было ни одного мужчины, женщины и даже ребенка, хоть единожды не отведавшего мертвой плоти.

Маарет опять замолчала и, прежде чем продолжить, медленно обвела глазами присутствующих.

– Должна вам сказать, то не был период великих войн. Никто уже не помнил, когда Иерихон воевал в последний раз. Мир царил и в Ниневии.

Но далеко-далеко, к юго-востоку от долины Нила, дикий народ, как всегда, воевал с племенами из южных джунглей, чтобы привести с собой добычу для вертелов и котлов. Ибо они не только поглощали с должным уважением плоть своих мертвецов, как делали мы, но и с упоением пожирали трупы врагов. Они верили, что при поедании плоти в их тела переходит сила врага. К тому же им нравился вкус мертвечины.

Мы презирали их за это, я уже объяснила почему. Как может человек пожелать плоти врага? Но, вероятно, ключевое различие между нами и воинственными обитателями долины Нила заключалось не в том, что они пожирали своих врагов, но в том, что они любили воевать, а мы склонялись к мирной жизни. У нас врагов не было.

Так вот, когда нам с сестрой исполнилось по шестнадцать лет, в долине Нила произошли большие перемены. Так нам сообщили.

Старая царица этих владений умерла, не оставив дочери, чтобы продолжить царский род. Среди многих древних народов царская кровь переходила только по женской линии. Так как ни один мужчина не может быть уверен в своем отцовстве, божественное право на трон принадлежало царице или царевне. Поэтому египетские фараоны более поздних времен часто женились на своих сестрах – чтобы обеспечить себе царское право на трон.

Так было бы и с молодым царем Энкилом, имей он сестру, – но сестры у него не было. У него не было ни двоюродной сестры царской крови, ни тетки, на ком он мог бы жениться. Но он был молод, силен и твердо намеревался править своей землей. Наконец он избрал себе невесту – не из своего народа, но из города Урука, что в долине Тигра и Евфрата.

Это была Акаша, красавица из царского рода и почитательница великой богини Инанны, – она могла бы привнести в страну Энкила мудрость своего народа. Так сплетничали на рынках Иерихона и Ниневии, так сообщали караванщики, заезжавшие к нам, чтобы купить посуду.

Народы Нила уже были фермерами, но они предпочитали сельскому хозяйству охоту и войну ради добычи человеческой плоти. И это привело в ужас прекрасную Акашу, которая немедленно настроилась отучить их от варварского обычая – так мог бы сделать любой представитель более высокой цивилизации.

Вероятно, она принесла с собой и письменность, так как народ Урука умел писать – они славились своими хранителями записей, – но, поскольку мы письменность презирали, этого я точно не знаю. Может быть, египтяне уже и сами начинали писать.

Вы не представляете себе, как медленно влияют на культуру подобные вещи. Люди могут поколениями хранить записи о налогах, прежде чем кто-то перенесет на глиняную табличку стихотворение. Племя может двести лет культивировать перец и травы, пока кому-то не придет в голову выращивать пшеницу или кукурузу. Как вам известно, индейцы Южной Америки делали игрушки на колесах еще до того, как их потеснили европейцы; у них были и украшения из металла. Но колеса у них не находили иного применения, и металлического оружия они не делали. Поэтому европейцы победили их быстро и без труда.

В любом случае мне точно не известно, какие знания принесла с собой из Урука Акаша. Однако я знаю, что наш народ слышал обширную сплетню о запрете на любые проявления каннибализма в долине Нила, о том, что каждого, кто ослушался, предавали жесткой казни. Племена, из поколения в поколение охотившиеся за плотью, были в ярости из-за того, что лишились такой возможности; но еще более велика была ярость тех, кто не мог есть плоть своих усопших. Одно дело – не охотиться, но предавать своих предков земле было для них так же ужасно, как было бы для нас.

Чтобы обеспечить повиновение эдикту Акаши, царь постановил, что все тела усопших следует обработать мазями и завернуть в ткань. Не только нельзя есть священную плоть отца и матери, но ее надлежит обернуть дорогим полотном и выставить на всеобщее обозрение, а далее поместить в гробницы в сопровождении достойных подношений и песнопений жреца.

Чем раньше будет завернута плоть, тем лучше; ибо тогда до нее никто не сможет добраться.

С целью помочь населению привыкнуть к новому ритуалу Акаша и Энкил убеждали людей, что духи мертвых лучше чувствуют себя в том царстве, куда они попадают после смерти, если их тела заворачивать в полотно и в таком виде хранить. Другими словами, народу говорилось: «Вашими возлюбленными предками не пренебрегают; их содержат достойно».

Услышав этот рассказ, мы сочли его очень забавным – заворачивать в полотно тела, убирать их в обставленные комнаты, будь то на земле или под землей. Нас позабавила мысль о том, что духам мертвых помогает то, что их тела содержатся в целости и сохранности. Ибо, как знают все, кто когда-либо общался с духами, лучше им забыть о своих телах; только отказавшись от своего земного воплощения, могут они подняться на более высокий уровень.

А теперь в Египте в гробницах самых богатых и самых религиозных людей лежали эти штуки – мумии, внутри которых гнила плоть.

Если бы нам сказали, что обычай мумифицирования закрепится в этой культуре, что египтяне будут практиковать его еще четыре тысячи лет, что для всего мира он превратится в великую тайну, что в двадцатом веке маленькие дети будут ходить в музеи и глазеть на мумии, мы бы не поверили.

Однако нам не было до этого дела. Мы находились очень далеко от долины Нила. Мы даже не представляли себе, как выглядят жившие там люди. Мы знали, что их религия имеет африканское происхождение, что они боготворят Озириса и бога солнца Ра, равно как и богов-животных. Но мы этих людей не понимали. Не понимали страну наводнений и пустынь. Держа в руках изготовленные ими красивые вещи, мы видели слабый проблеск их личности, но они оставались для нас чужими. Мы сочувствовали им, так как они не могли поглотить своих усопших.

Когда мы спросили духов о египтянах, оказалось, что духи находят их очень забавными. Они сказали, что у египтян «приятные голоса» и «приятные слова» и что им доставляет удовольствие посещать их храмы и алтари, что им нравится язык Египта. Затем они потеряли интерес к вопросу и сменили тему, как случалось довольно часто.

Их слова заворожили нас, но не удивили. Мы знали, как сильно нравятся духам наши слова, распевы и песни. Значит, духи разыгрывают перед египтянами богов. Духи подобными вещами занимались постоянно.

По прошествии нескольких лет мы узнали, что Энкил, стремясь объединить страну и прекратить бунтарство и сопротивление закоренелых каннибалов, собрал большую армию и устраивает походы на север и на юг. Он отправил корабли в Великое море. Старый фокус: пусть они воюют с врагом и перестанут ссориться дома.

Но опять-таки, при чем здесь мы? Наша страна – земля покоя и красоты, фруктовых деревьев и полей дикой пшеницы, которую мог скосить любой, кто пожелает. Земля зеленой травы и прохладных ветров. Но у нас нет ничего, что можно пожелать отнять. Так нам казалось.

Мы с сестрой жили в полном покое на мягких склонах горы Кармел, часто без слов беседовали с матерью и друг с другом или же обменивались особыми фразами, которые каждая из нас прекрасно понимала; и постепенно мы узнавали от матери все, что она знала о духах и людских сердцах.

Мы пили сонные зелья, которые наша мать варила из растений, выращенных на горе, и, погружаясь в транс или в сон, мы отправлялись в прошлое, чтобы поговорить с предками – с великими ведьмами, чьи имена были нам известны. Мы покидали свои тела и путешествовали над землей.

Я могу часами рассказывать о том, что мы видели во время этих трансов, как однажды мы с Мекаре рука об руку гуляли по улицам Ниневии, глазея на чудеса, которые нам и не снились, – но это сейчас не важно.

Скажу лишь, что общество духов означало для нас гармонию, в которой мы жили со всем, что нас окружало, включая и их самих; иногда любовь духов становилась вполне ощутимой, подобно тому как описывали христианские мистики любовь Господа и его святых.

Мы жили счастливо – мать, сестра и я. В пещерах предков было сухо и тепло; у нас было все, что нужно: тонкие одежды, украшения, изящные гребни из слоновой кости и кожаные сандалии – их приносили нам в качестве подношений, так как никакой иной платы мы не принимали.

Каждый день к нам приходили селяне, и мы задавали их вопросы духам. Мы пытались заглянуть в будущее, на что духи, конечно, способны, поскольку некоторые вещи имеют тенденцию неизбежно следовать определенным путем.