Ангел мести - Элизабет Грегг

Взгляд ее уперся в широкую спину похитителя. Один увесистый толчок – и Доул Клинг камнем полетит вниз, в пустоту. Ему долго придется лететь до дна пропасти. На четвереньках Тресси поползла к нему, сдирая о камни локти и босые ноги. Подобравшись совсем близко, она остановилась, чтобы перевести дыхание и унять предательски громкий стук сердца. Тишину нарушал лишь пронзительный крик парящего в высоте ястреба да неумолчный свист ветра.

В тот самый миг, когда Тресси приподнялась с колен и изготовилась к броску, Клинг круто обернулся.

– Он там, внизу, я ви… – зарычал он и мгновенно понял, в чем дело. Одним ударом Клинг отшвырнул Тресси. Она кубарем покатилась по каменистому уступу.

Полуоглушенная, мотая головой, она все же попыталась вскочить, броситься наутек, но Клинг оказался проворней. Он сгреб Тресси волосатой лапой, рывком притянул к себе, хлестнул наотмашь ладонью по лицу и отбросил прочь. Так ленивая кошка играет с беспомощной мышью, прежде чем разорвать ее в клочья.

Тресси вновь покатилась по камням, что-то вспыхнуло у нее перед глазами, и тут же стало темно. Она падала долго, ужасно долго, и все никак не могла достичь дна. «Наверное, это и есть смерть», – обреченно подумала Тресси.

Целую вечность спустя она все же пришла в себя. Ее руки и ноги были стянуты сыромятными ремнями так туго, что узлы набрякли от крови. Теплая, щекотная струйка ползла по лбу, затекая в глаз. Все тело ныло от боли, словно одна большая рана. И все же Тресси, измученная болью и страхом, думала лишь об одном: она все еще жива, а Рид совсем уже близко. Чего бы это ей ни стоило, она не допустит, чтобы Доул Клинг убил ее возлюбленного.

Следы краткой стоянки на скальном карнизе Рид обнаружил уже в сумерках. Он решил, что останется здесь до утра. Все равно ночью продолжать путь невозможно. Крохотный серпик новорожденной луны лишь ненадолго сразу после заката выглянул на небо и тут же скрылся. Горы – не пустыня, здесь нельзя путешествовать при свете одних только звезд. Рид с немалым трудом отогнал прочь мысли о путешествии под звездами – слишком много непрошеных воспоминаний…

Следы крови он обнаружил только утром. Бережно коснувшись пальцами засохшего пятна, Рид на миг ощутил страх и боль Тресси как свои. Ненависть всколыхнулась в нем, затмевая разум. Накрыв ладонью кровавое пятно, он зажмурился и глухо застонал.

– Тресси, любовь моя, я близко, – шептал он, не открывая глаз, – потерпи немного, я скоро приду… – Да, на сей раз Рид не собирался обращаться в бегство от опасности.

С карниза вела только одна тропа, узкая, почти незаметная, она тянулась вдоль склона горы. Рид осторожно двинулся по ней, пустив коня шагом. Клинг позаботился о том, чтобы его преследователь не сбился с пути: на корявом сучке засохшего куста трепетал, словно флажок, выцветший лоскут знакомой фланелевой рубашки. Лоскут был заляпан засохшей кровью. Сукин сын измывался над Ридом, намекая, что Тресси, быть может, уже лежит вместе с лошадью на дне ущелья.

К полудню Рид уже вел в поводу вторую лошадь. На узкой травянистой прогалине он обнаружил мирно пасшуюся чалую кобылку Тресси. А далеко впереди, по узкому скальному уступу пробирались две фигурки, крохотные, точно муравьи. Они направлялись вверх, к покрытой снегом вершине горы. У Рида перехватило дыхание. По крайней мере, Тресси жива, но куда, во имя господне, тащит ее Клинг? И зачем?

Если он замыслил расправиться с Ридом или, что вероятней, с ними обоими, то давно уже без труда мог бы осуществить свой замысел. Уж не безумие ли гонит его на вершину, к самому небу?

Поддавшись порыву, Рид поднес к губам сложенные чашечкой ладони и испустил памятный с детства боевой клич сиу. Пронзительный, улюлюкающий вопль пролетел над ущельями, забился эхом о склоны невозмутимых гор. Чалая кобылка запрокинула голову и громко заржала, словно поняла что-то из происходящего с ними.

Рид расседлал своего коня, снял недоуздок и погладил вороного по бархатному влажному носу:

– До встречи, приятель.

Он помешкал одно мгновение, в последний раз оглядев свое снаряжение. У него есть небольшой запас вяленого мяса, за плечом – фляга с водой, на спине – увязанные в тючок плащ и одеяло. Без них не обойтись, ведь Тресси наверняка мерзнет здесь, в горах. Напоследок Рид оглядел ружье. Слишком тяжелое, решил он с грустью – и предпочел сунуть в тюк охотничий нож с длинным широким лезвием.

Тресси и Клинг добрались до пещеры, когда уже совсем стемнело. Последние несколько часов, с тех пор как Тресси услышала воинственный клич Рида, она двигалась словно в полусне, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, лишь упорно переставляя ноги.

Она должна выжить, должна. Не ради мести, но ради любви.

Клинг подымался сзади и, стоило Тресси чуть замешкаться, подгонял ее грубым толчком в спину. Порой ее посещало искушение шагнуть в пропасть и увлечь его за собой. Мысль о том, что Рид совсем близко, удерживала ее от непоправимого. Тресси представляла, как Рид заключит ее в крепкие объятия, и упорно двигалась дальше, ползя, точно букашка, по выветренному склону горы.

Выше крохотного уступа, на который Клинг втолкнул Тресси, уже лежал снег. Стоило ей остановиться, как ее затрясло от холода.

Доул Клинг бесцеремонно подтолкнул ее вперед:

– Ну, входи!

Спотыкаясь, едва переставляя разбитые в кровь ноги, Тресси шагнула в непроглядную тьму пещеры. Прямо от входа скальный пол круто уходил вниз, и она упала, откатилась к стене и замерла. Воздух здесь был сырой, тяжелый – зато куда теплее, чем снаружи. Тресси затаила дыхание, прислушиваясь к шагам Клинга, – вдруг мерзавец оступится и свернет себе шею?

Как бы не так! Ее мучитель без труда одолел крутой спуск. В руках он нес охапку хвороста – видно, собрал у входа в пещеру – и скоро в сырой темноте затрещал небольшой костер.

Радуясь хотя бы этому скромному теплу, Тресси слабым голосом спросила:

– Где это мы?

– Там, где нужно, – ответил Клинг. – Так сказать, место последнего успокоения. Утром придет твой дружок, вот тогда-то для тебя все и кончится, а для него начнется. Уж он вдоволь помучается, глядя, как ты умираешь. Урок ему до конца дней.

Волна блаженного тепла достигла тела Тресси, и ее неудержимо потянуло в сон. Испугавшись этого, она помотала головой и протерла глаза. Смысл речей Клинга по-прежнему оставался для нее туманен. Так он хочет убить ее, а не Рида? Зачем?

– Вы с полукровкой вроде как отыскали золото. Верно это? – В рычании Клинга прозвучала неприкрытая ненависть.

– Ты же следил за нами – стало быть, и сам знаешь.

– Не умничай, шлюшка! Говори прямо – да или нет.