Комендантский час - Вероника Иванова

— Это было практично, — буркнул козел, торопливо шагающий во главе нашей маленькой процессии.

— Что именно?

— В каждой избушке свои погремушки, — наставительно сообщил хряк.

Кто бы сомневался?

— Думаешь, легко открыть свое дело?

Даже не представляю.

— Когда бизнеса вокруг уже полно, кому сдались еще двое рыбаков на пруду?

Конкуренция, да. Повсюду. Беспощадная.

— Хорошо, что Иши факультативно посвещал лекции по государству и праву: нашел лазейку. В мэрии, конечно, зубами поскрипели, но деться им было некуда. Расписали и записали.

— Э…

Козел вздохнул, переместился по правую руку от меня и объяснил доходчивее:

— На Сотбисе преимущество при регистрации и налогообложении имеют семейные пары. Законы такие. Старые, но не отмененные. Остались еще с тех времен, когда каждое новое государство боролось за поголовье своих граждан. Эти древности почти никто не помнит: сейчас мало кто меняет изначальное подданство, поэтому и не вычеркнули ничего из местной конституции.

— А помнишь лица тех индюков в комиссии? — фыркнул Боря. — Вот была потеха!

— Пожалуй, — сдержанно улыбнулся Миша.

— Значит, у вас…

— Партнерство.

Ох, знали бы вы, ребята, сколько разных значений может иметь это невинное слово! Ну да ладно. У меня на родине ради благосостояния люди тоже частенько идут на всякие несуразности. Главное, чтобы маржа в итоге покрыла расходы.

— А насчет тебя… Извини. Времени было в обрез. К тому же ты ведь и не возражал вроде?

Вернее сказать — не соображал. Слишком много навалилось всего и сразу. Хотя, если бы даже был спокоен, как мамонт, все равно не просек бы, что происходит. И, кстати говоря, мои приемные папаши, пожалуй, тоже не особо разобрались в ситуации.

— А вас не смущает, что я — одноклеточный?

Они остановились. Резко и синхронно, как будто ударили по несуществующим тормозам одной и той же машины. Повернулись ко мне и хором переспросили:

— Какой?

— Не знаю точно, как вы это называете. Ну, когда контура нет. Второго.

Глаза у них от полученного известия задвигались крайне забавно: у козла поползли к переносице, у хряка — на лоб. Но сладкой парочке все-таки удалось посмотреть друг на друга и сдавленно выдохнуть:

— Иши?

— Орри?

Так мы и застыли посреди улицы, тремя растерянными грациями. Хорошо еще, трафик сейчас был куда как меньше, чем в день катастрофы, и прохожие почти нас не задевали. Хотя, конечно, недовольство препятствием на пути высказывали. В самых разных выражениях.

Первым опомнился хряк:

— Как ты мог это упустить? А еще доктор называется!

— Позвольте, позвольте! Кто из нас чакры чистит, тому и карты в руки!

— Да ты даже представить не способен, в состоянии какого глубочайшего стресса я находился в те злосчастные минуты!

— Еще бы! Ничего вокруг не замечал, кроме своих стенаний!

— Просто ты никогда не имел настолько тонкой связи с…

— А в твою одухотворенную голову никак не приходит мысль, что базы полетели все, разом и к черту! Не только твои, понимаешь? Вообще — все!

— Эй, эй, ребята. Потише. На вас уже оборачиваются. Еще немного, и поймут, что…

— А тебе вообще слова не давали!

Ну да. Конечно. И самое смешное, они оба имеют право так говорить. В любой культуре любого мира, наверное, существует пословица про курицу, яйца и процесс обучения. Вот только яйцо нынешнее не простое, а…

Всего-то и нужно, что отойти в сторону. Протиснуться между ручейками прохожих, добраться до ближайшей переборки и чуть-чуть подождать.

Они скандалили еще пару минут, пока не сообразили, что плюют друг в друга не словами, а наборами звуков, не поддающимися расшифровке. Заозирались по сторонам, забегали кругами, замельтешили от одной фигуры под дождевиком до другой.

Испугались? Конечно. Потерять средство производства — что может быть хуже? Но все равно жалко их. Почему-то. Какие-то они оба… человечные, что ли? В конце концов, они же мне тоже доверились, когда отправились на руины гостиницы. Посреди всеобщей паники покинуть какое-никакое укрытие и идти за парнем, которого видят впервые в жизни? На это требуется не только смелость. И даже одним авантюризмом тут не обойдешься.

— Успокоились? Больше орать на всю улицу не будете?

Пара или не пара, а движения у них все-таки удивительно слаженные: обернулись, как по команде. И сжали меня. Объятиями.

— Война войной, обед обедом, а очереди — очередями, — вздохнул Миша, обозревая зал, заполненный по большей части фигурами в разноцветных плащах.

Встречались между ними и те, кто не видел нужды скрывать лицо под капюшоном: уже знакомые мне крокодилы, квакши, прочая холоднокровная живность и белочки, стрекочущие что-то направо и налево. Но любителей сохранять инкогнито все же было гораздо больше, и от этого зал ожидания напоминал карнавальную площадь.

— Я тоже думал, народа поменьше будет, — согласился Боря. — Ну да ничего. Если столько покупателей пришло, то и продавцов должно быть…

Поделиться догадками хряк не успел: плащи разошлись в стороны, как театральные кулисы, выпуская на сцену новое действующее лицо. Хотя правильнее было бы называть это «мордой», пусть я и не мог понять, из скольких животных слеплен тот, кто неторопливым шагом направлялся в нашу сторону. Только одно было совершенно очевидно: свои глаза незнакомец явно получал по разнарядке там же, где и Фаня. Та самая пустота взгляда, в которой до смерти боишься потеряться.

— Какие люди, и без охраны!

Голос его звучал предельно добродушно и даже ласково, но Миша и Боря заметно напряглись. Правда, не проронили ни звука, пока дистанция между нами неумолимо сокращалась. Надеялись отмолчаться? Не получилось. Существо с глазами снулого судака ухмыльнулось во весь свой безгубый рот и сообщило:

— Не тратьте время на клоунаду. Я знаю, что вы понимаете каждое мое слово. Благодаря вот этому… — щелчок длинных пальцев сбил капюшон с моей головы, — приобретению.

Вблизи он напоминал Афанасия Аристарховича еще больше, но уже не внешним видом, а повадками и общей, как любят говорить экстрасенсы, аурой. Ну а многослойный костюм скромного темного цвета только подчеркивал значимость персоны, почтившей нас своим вниманием.

— У нас ведь есть тема для разговора, не так ли?

Движение народных масс по залу ожидания только казалось хаотичным: едва глава местной мафии занял позицию перед нами, все, кто толкался вокруг, плавно переместились подальше, освобождая поляну.

— Главный принцип конкуренции — честность. Согласны?