Егерь. Последний билет в рай - Александр Байбак

Я отрицательно помотал головой, с грустью вспомнив сгинувший на Флоранс новенький «ле февр». Если есть возможность, однозначно надо местными антиками разжиться. И инструктора нормального найти.

— Еще настреляешься, — подмигнул Тарасов. — Досыта причем. Если будет желание, сведу тебя с одним местным умельцем. Михалыч любую приблуду к стволу раздобудет, а если не найдет, то сам сделает. Быстро и качественно. Ха, надо будет с него магарыч за рекламу стрясти.

— А вообще как там? — я неопределенно махнул рукой. — В общем и целом?

— Нормально. Кочевников нет, зверья опасного мало, если непосредственно в аномалию соваться не будете, то и оружия не нужно. Как летом на даче. У вас будет «ограда», знаешь, что это такое?

Я скривил губы в понимающей усмешке — еще бы, бывший Охотник, да не знает? Самый распространенный защитный комплекс, младший брат «забора», которым посадочный модуль на Находке был оборудован. Будем считать, что босс меня успокоил.

— Сообщение только воздушное, в комплекте с базой идет такой же глайдер. Доступ в Сеть есть, но с ограничениями — премодерация запросов, и особенно исходящего трафика. Ничего не поделаешь — местная специфика, секретность блюдем. Кстати, а что спутница твоя такая грустная? — понизил голос Тарасов. — Накосячил?

— Не обращай внимания, босс. Стресс. Периодический.

— Понятно, — хмыкнул майор, закатив глаза. — Ничего, бывает.

И резко сменил тему:

— Питомец у тебя интересный. Петрович, да? Оригинальная кличка. Был у меня один знакомый кот, Кузьмичом звали.

— Василий-Иоганн Петровский Распадок, — представил я напарника полным именем. Тот встрепенулся, но тут же вновь свернулся клубком, лишь раздраженно дернул левым ухом — дескать, не поминай всуе. — Он у меня породистый, потомственный сибиряк.

— Я заметил, — ухмыльнулся майор. — И характерный, зараза!

— Ага, этого не отнять…

Перелет между тем подошел к концу. Простиравшийся до того под днищем глайдера смешанный лес сменился обширной вырубкой, посреди которой вольготно раскинулся довольно крупный город — далеко не мегаполис, но оттого еще более уютный и не суетливый. Примерно половина районов теснилась внутри бетонного периметра, вдоль которого с юга шли заграждения из колючей проволоки. Здания тут в основном были в пять этажей, улицы узкие, но прямые. По ним сновали мураши-автомобили, причем, если мне не изменяли глаза — с двигателями внутреннего сгорания. Ничем иным объяснить наличие выхлопных труб я не мог. Впрочем, я мог и ошибаться — все-таки довольно высоко, невооруженным взглядом не все различишь. Над этой частью города Тарасов провел летательный аппарат на скорости, и начал снижение, лишь когда мы оказались над обширными коттеджными поселками, примыкавшими к периметру с севера.

— Академгородок, — пояснил майор, аккуратно прижимая глайдер почти к самым крышам живописных домиков. — Здесь местная техническая элита проживает, и ученый люд. Вон там, кстати, уже наш поселок, персонал с Базы обитает, там и общежитие есть, и гостиница. Но я вам получше вариант присмотрел.

Наша юркая машинка пронеслась вдоль улицы практически до самого ее конца, и с легким стуком опустилась на заасфальтированную площадку у крайней усадьбы — по-другому назвать двухэтажный дом с порядочным участком земли язык не поворачивался. Тарасов откинул дверцу со свой стороны и объявил:

— Прибыли. Выходим, ребятки.

Я с готовностью выбрался из салона, но к Гале не успел — галантный босс уже поддерживал ее под руку, помогая покинуть тесную кабинку елико возможно элегантно. По лицу девушки было видно, что ей такая забота приятна, однако меланхолия была слишком сильна, чтобы она позволила себе хотя бы мимолетную улыбку. Я сунулся было к багажнику, но Тарасов жестом приказал на это дело пока что забить, и уверенно направился к калитке из красного рифленого железа. Видимо, бывать здесь ему уже не раз приходилось, потому как он уверенно проделал какие-то манипуляции с запором, и створка гостеприимно распахнулась, открыв проход в уютный заасфальтированный дворик.

— Пойдемте, — майор приглашающе махнул рукой и первым оказался за забором. — Ближайшие дни поживете тут. Сейчас с хозяевами знакомиться будем.

Мы с Галей безропотно проследовали за ним, а вот вредный Петрович задержался — прошелся вдоль двустворчатых ворот, принюхиваясь к окрашенному металлу, и напоследок пометил трубу, на которую была навешена калитка. Затем с чувством выполненного долга вплыл во двор, встал ровно посредине, задрав хвост трубой, и принялся потягиваться, всем своим видом изображая властелина мира. Остановившийся у входной двери Тарасов смерил моего напарника насмешливым взглядом и хмыкнул:

— А вот это ты зря, котик! Ромуальд этого не любит.

Я вскинулся было — еще не хватало кошачьих разборок! Петрович местного барсика порвет на британский флаг, а я потом отвечай! — но сказать ничего не успел: из-за угла вдруг вынесся крупный двухцветный кобель немецкой овчарки и молча, даже без традиционного угрожающего рыка, ринулся к Петровичу. Дальнейшее произошло за долю секунды, хотя выброс адреналина в кровь, спровоцированный реакцией напарника на опасность, замедлил время до состояния густой смолы. При виде псины кот выгнул спину, встопорщил шерсть на загривке и неосознанно принял защитный окрас, став серым в тон асфальту — ни дать ни взять ощетинившийся иголками еж нехилых таких размеров. Кобель, видимо, тот самый Ромуальд, заподозрил неладное, уперся всеми четырьмя лапами, но затормозить не успел — скользнул на когтях по относительно ровному покрытию, трусливо поджав хвост. Однако это ему не помогло: Петрович ловко ушел с линии атаки, пропустив тяжелую тушу сбоку, и слегка мазнул лапой по собачьей морде. По двору разнесся жалобный скулеж, ударил со всех сторон, отразившись от стен, и время ускорило бег. Я закрыл рот — поздно, доктор, я холодный, как говорится — и послал Петровичу злобный образ: предупреждал же не палиться! Кот виновато фыркнул и принял свой естественный цвет, еще более усугубив ситуацию. Майор Тарасов, так и торчавший на ступеньке у двери, молчал, но по его лицу было видно, что он метаморфозами моего питомца ничуть не удивлен. Скорее, тот подтвердил его догадку. Ну вот как с таким напарником секретность соблюдать?! Вот дать бы ему сейчас пендель, да от души, чтобы несколько метров пролетел, да в стенку сарая влип! Петрович в ответ на мои мысли злобно взвыл, зыркнув недобро желтым глазом, но развить конфликт нам не удалось: из-за дома донеслись женские голоса, а на втором этаже, скорее даже в мансарде, распахнулось окно, и из него высунулась сивая коротко стриженая голова. Молодой парень, лет двадцати, не больше, озабоченно нахмурился и выдал:

— Эй, кто там Ромку гнобит?! Вот щас спущусь!

— Спускайся, только тебя тут и не хватает, — спокойно отозвался Тарасов, и обернулся на голоса.

Из-за угла дома, откуда недавно появился пес, вышли сразу три женщины: молодая, моих примерно лет, зеленоглазая блондинка со смешными косичками, одетая в стиле милитари, дама под пятьдесят, такая же светловолосая, видимо, мать зеленоглазки, и стройная миниатюрная брюнетка. Последняя дамочка заслуживала особого описания. Лет двадцати пяти-тридцати, не больше, смуглая, с небесно-синими зрачками и правильными чертами лица, и удивительно обаятельной улыбкой. Она толкала перед собой сдвоенную детскую коляску на гравиподвеске, и при виде Тарасова весьма оживилась. Тот тоже не остался равнодушным, шагнул к ней, по пути пощекотав по животу одного из малышей, отозвавшегося веселым агуканьем. Галя вдруг встрепенулась, вырвала свою ладошку из моей руки — когда только ее схватить успел? — и упорхнула к мамашке с подругами.

— Ой, какие милые! А как их зовут? Можно покачать?..

— Не так быстро, Галина Юлиановна! — Тарасов придержал мою не в меру разошедшуюся пассию за локоток и принялся по очереди представлять дам: — Это Иволгина Ольга Сергеевна, хозяйка дома. Она любезно согласилась поселить вас в гостевой комнате. Это ее дочь, Варвара. А это моя жена, тоже Ольга.

Галя, сияя улыбкой во все тридцать два зуба, изобразила нечто, отдаленно напоминавшее книксен, женщины раскланялись в ответ.

— А это Сашка с Пашкой, — майор развернул коляску к Галине, чтобы она могла получше разглядеть младенцев. — Они еще совсем мелкие, четвертый месяц пошел.

— Денисов, Олег, — переключился Тарасов на меня. — Прошу любить и жаловать. Это наши новые коллеги, будут работать в составе миссии. Они биологи, через три дня улетят на исследовательскую станцию. В общем, знакомьтесь.

Майор отобрал коляску у жены и перебрался вместе с близнецами на солнышко, оставив нас с Галей в компании женской половины семейства Иволгиных при поддержке оной семейства Тарасовых. Дамы сразу же принялись засыпать мою ненаглядную вопросами из разряда как добрались, да откуда, да зачем, и тому подобное. Мне же стало скучно, и я пристроился поближе к майору. Зализывающий раны Ромуальд разлегся у наших ног, и я демонстративно его поглаживал, не обращая внимания на Петровича. Тот замахнул на крышу сарая и расхаживал вдоль водостока, задрав хвост трубой.