Александр Маккуин. Кровь под кожей - Эндрю Уилсон

Майра Чей Гайд часто приезжала в Фэрлайт в гости к Ли; она готовила ему одно из его любимых блюд – буррито с курицей, ингредиенты для которого привозила из Лос-Анджелеса. Ли обожал кулинарные телепередачи; он постоянно смотрел их по телевизору, уверяя, что отлично расслабляется под них. Сам он научился готовить карри с креветками по-тайски, куда добавлял много лемонграсса. «В конце дня Ли тосковал по более простой жизни, – говорит Джеки. – Он с таким же удовольствием ел тосты с бобами, как и хорошую еду».[809] На работе Ли часто начинал день с миски кукурузных хлопьев, которые он запивал ледяным молоком, или тостом с белковой пастой «Мармайт». Если после гостей оставалось жареное мясо, он относил остатки на край сада, чтобы угостить лис.

По ночам, в кромешной тьме, Ли иногда незаметно выходил из домика и неожиданно появлялся у окна, подсвечивая лицо снизу факелом, пугая или развлекая ничего не подозревавших гостей. «Юмор проявлялся во всем, что бы он ни делал», – сказала Дафни Гиннесс.[810] Джанет Маккуин всегда смешило, когда он с притворным высокомерием говорил: «Дело не в вас, знаете ли; дело во мне!»[811] А его служащие смеялись, видя, как он чистит уши булавкой.

Маккуин заслужил право на то, чтобы достижения слегка ударили ему в голову. Джоан Кейнер, старший вице-президент и заведующая отделом моды в американской сети универсальных магазинов Neiman Marcus, считала, что Маккуин «достиг вершины»,[812] в Vogue его называли «креативным богом».[813] За полгода офис Маккуина на Амвелл-стрит вырос до трех этажей, и Ли назначил нового исполнительного директора, Сью Уайтли, в прошлом главу отдела женской одежды в универмаге Harvey Nichols. «Мы задались вопросом: что мы хотим поведать миру? Как создать бренд? – вспоминает Сью. – В Америке компанию Alexander McQueen почти не знали; там было лишь несколько бутиков. Мы поняли, что на рынке имеется пробел. Значит, нужно было занять нишу и продемонстрировать свою уникальность».[814]

Дизайн своих магазинов в Нью-Йорке и Токио Маккуин поручил разработать архитектору Уильяму Расселлу, мужу близкой подруги Трино Веркаде. Оба магазина открылись в 2002 году. Еще через год открылся магазин на Бонд-стрит. «Он попросил меня продумать новую концепцию своих бутиков, – вспоминает Уильям. – Ему недоставало рабочих отношений, сотрудничества, а не просто нежных взглядов и пылкой страсти». Рассел составил программу, рассчитанную на полгода; ему хотелось поэкспериментировать, все продумать не спеша. Но недвижимость в Токио дорожала, поэтому пришлось ускорить процесс. Архитектора очень вдохновила его недавняя поездка в Эфиопию, в Лалибелу. Его восхитили тамошние здания, вырубленные в скалах. Вместе с Маккуином он придумал, что фасад магазина будет как будто вырублен из цельного массива белого камня. «Он хотел создать пещеру, заполненную светом», – сказал он.[815] Ли хотел, чтобы все его магазины выглядели «неземными»; так, магазин в нью-йоркском Митпэкинге, на 14-й улице, вызывал ассоциации с инопланетянами и космическим полетом. «Мне хотелось создать нечто отличное от других, – сказал он. – Ближе всего к моим замыслам оказалась атмосфера фильма «Близкие контакты третьего уровня», когда все как будто парит над полом, а посередине стоит космический корабль, и многочисленные спутники взмывают в космос с его вершины».

Посетившая магазин журналистка написала о «неземном» ощущении; по ее мнению, «обожженные резные бюсты, которые висят по всему магазину, похожи на плавающие трупы».[816]

Что-то неземное было и в образе самого Маккуина, который снялся на обложку сентябрьского номера журнала The Face голым по пояс и с выбритой головой. Создавалось впечатление, что его полили серебряной краской. В ходе блиц-интервью, данного Крису Хиту, дизайнер рассказал о своем желании протолкнуть моду в будущее. По его словам, в идеале ему бы хотелось создавать одежду из расплавленной стали. «Конечно, это невозможно, ведь сталь обожжет человека, который наденет такой костюм, – говорил он. – Люди должны жить, иначе для чего все? Но я всегда хотел создавать одежду на компьютере, куда вводишь нужные параметры, и машина тут же шьет наряд на стоящего рядом клиента». В ходе интервью журналист задал Маккуину множество вопросов. Какую песню он слушает, когда ему грустно? «Любую в исполнении Мэри Дж. Блайдж или Алиши Киз». Какая его любимая непристойность? «Мохнатка, – ответил Маккуин. – Потому что ее все ненавидят». Сколько раз он был влюблен? «Почти двадцать». Хочет ли он ребенка? «Да, я попробую его завести». Почему? «Потому что я его заслуживаю». Когда он чувствует себя наиболее одиноким? «Когда я нахожусь в состоянии стресса». Когда он чувствует себя наиболее счастливым? «В постели с любимым человеком». Видит ли он повторяющиеся сны? «Змеи. Они извиваются вокруг моего тела. Ядовитые змеи… Они повсюду. Между ног. Ползают по телу… А еще мне часто снится сон, что комната сжимается и душит меня».[817]

Бегство стало темой следующей коллекции Маккуина, Irere, которую он показал 6 октября 2002 года на стадионе на окраине Парижа. Названная в честь амазонского слова, которое обозначает «превращение», коллекция разворачивалась на фоне огромного экрана, где шел фильм Джона Мейбери, с которым Маккуин познакомился в начале или середине девяностых. «Мы с ним встречались в разных лондонских клубах, и он был по-настоящему забавным; у него всегда наготове было язвительное замечание о ком-нибудь чересчур самоуверенном или напыщенном, – вспоминает Джон, режиссер фильма о Фрэнсисе Бэконе «Любовь – это дьявол», который нравился Маккуину. – Когда он пригласил меня, мне интересно было взглянуть на него в новом контексте. Он слегка утрировал свой грубоватый образ: его никак нельзя было назвать типичным кутюрье. Его манеры были совершенно лишены жеманности и вычурности. Кроме того, он обладал фантастическим чувством юмора. При этом он отличался невероятной собранностью. Казалось, он постоянно ведет внутренний монолог. Показ был стилизован под кораблекрушение, а в качестве декорации использовали огромную цистерну. В ходе съемок Ли исполнял роль помощника режиссера и художника-постановщика. Он ни в коем случае не был пассивным, и это я имею в виду не в отрицательном смысле. Модель извивалась под водой в причудливых балетных па, а потом в воду прыгал красивый юноша и спасал ее. Все было невероятно романтичным».[818]

Первый кадр фильма был снят из-под воды, снизу вверх; возможно, Маккуин вспомнил, как в детстве ходил на занятия синхронным плаванием. Летом, в конце съемок, Ли оживил свои детские впечатления: после того как Стивен Кляйн отснял модель в цистерне с водой, Маккуин прыгнул туда в одежде. Его тогдашний снимок появился в журнале W. В последние годы жизни Ли любил ездить на Мальдивы, где плавал с аквалангом. «Под водой мне спокойнее всего», – говорил он.[819]