Тринадцать - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистер Эйджерсон, вы беседовали с мистером Прайором почти полчаса. Он стоял примерно в десяти футах от вас и все это время находился в поле вашего зрения. Скажите мне, какого цвета на мистере Прайоре галстук? – спросил я.
Прайор укоризненно поцокал языком. И все же я не дал ему повернуться. Стоял он спиной к свидетелю.
– Да вроде красный, – ответил Эйджерсон.
Я отпустил руку Прайора. Тот недобро прищурился и застегнул пиджак, из-под которого выглядывал нежно-розовый галстук. Потом сел за свой стол.
– Ой, – смутился Эйджерсон. – А мне показалось, красный… Ошибочка вышла.
– Дешевка, – пренебрежительно бросил мне Прайор.
Повернувшись к нему, я тут же ответил:
– Вообще-то я не спрашивал, сколько стоит ваш галстук, но если вы отдали за него больше полутора баксов, то это натуральный грабеж.
По залу пробежали смешки.
– Мистер Эйджерсон, долго ли вы видели того человека на улице? Две – может, три секунды?
– Да, примерно столько.
– Далеко вы от него находились?
– Футах в двадцати – может, чуть больше, – ответил он.
– Так что не исключено, что и в тридцати футах?
Он задумался.
– Нет, вряд ли настолько уж далеко. Наверное, максимум в двадцати пяти, плюс-минус.
– Было темно?
– Да, – подтвердил Эйджерсон.
– На человеке, которого вы видели, были темные очки, а капюшон худи у него был поднят, так?
– Это был он, – упорно повторил Эйджерсон.
– Итак, с двадцати пяти футов, в темноте вы увидели какого-то человека в надвинутом на лоб капюшоне и в темных очках. Именно так можно описать увиденное вами?
– Да. И это был…
– Это был какой-то человек, идущий в сторону дома, в котором живет Роберт Соломон. Вот потому-то вы и решили, что это мой подзащитный. Разве я не прав?
Эйджерсон ничего не ответил. Подыскивал правильный ответ.
– Это мог быть кто угодно, так ведь? Лица его вы на самом деле не видели?
– Лицо я особо не разглядел, но сразу понял, что это он, – вызывающе отозвался Эйджерсон.
Перед тем, как задать свой последний вопрос, я повернулся к присяжным и спросил:
– А он был в галстуке?
Присяжные рассмеялись. Все, кроме Алека Уинна.
Эйджерсон промолчал.
– Повторный допрос не требуется. Обвинение вызывает Тодда Кинни, – объявил Прайор.
Эйджерсон, повесив голову, вышел со свидетельского места. Прайор не повел и глазом. Это был его стиль. Большинство обвинителей убили бы на этого Эйджерсона все утро. Но только не Прайор. Он щелкал свидетелей как семечки. И если кто-то из них не нравился присяжным, им тут же выставляли другого. Довольно рискованная тактика – такой вот залп из свидетелей. С другой стороны, это все значительно упрощало – ускоряло процесс и не давало присяжным заскучать.
Кинни оказался на удивление молодым человеком в белой рубашке и галстуке, голубых джинсах и синем блейзере, которые оба были ему на пару размеров маловаты. Даже галстук не доставал ему до пояса. Хипстер. Парень только зря парился в криминалистах. Из него вышел бы отличный агент под прикрытием.
Прайор уже был на ногах. Правый ботинок его нетерпеливо пошлепывал по полу. Я все-таки достал его. Воротничок рубашки сдавил ему шею. Я решил увеличить это давление. По пути к своему столу остановился и шепнул ему на ухо:
– Простите за галстук. Это и впрямь был дешевый трюк.
Сзади послышались шаги Кинни.
– Это не спасет твоего клиента. А если еще раз ко мне прикоснешься, я тебе всю рожу разделаю, – прошипел Прайор, улыбаясь судье.
– Больше не трону, обещаю, – заверил я, попятившись от него прямо на Кинни. Тот запнулся, и я поддержал его.
– Ой, простите великодушно, – извинился я.
Кинни ничего не ответил. Лишь мотнул головой и направился к свидетельскому месту. Заняв свое место за столом защиты, я наконец-то позволил Прайору перейти к делу. После того как Кинни привели к присяге, Прайор задал ему обычные вопросы касательно квалификации и опыта работы с генетическим материалом. Времени это много не заняло, и я не стал вмешиваться. Ждал, пока Прайор не доберется до сути.
– Это вы изучали долларовую банкноту, обнаруженную во рту у Карла Тозера? – наконец спросил он, вызывая на экран изображение купюры, сложенной в виде бабочки.
– Я. Она была изъята и надлежащим образом упакована медэкспертом. Я, в свою очередь, проверил ее на пальцевые отпечатки. Обнаружил хороший отпечаток большого пальца, после чего изучил печатную поверхность банкноты на наличие следов ДНК. Также взял пробы с полей купюры и остальных ее участков.
– И что показал анализ пальцевого отпечатка?
– С подсудимого сняли отпечатки пальцев для сравнения. Большой палец правой руки подсудимого полностью, на все двадцать пунктов, совпал по папиллярным линиям с отпечатком, полученным с банкноты.
– Что вы понимаете под полным, на все двадцать пунктов, совпадением пальцевых отпечатков?
Кинни с явным удовольствием принялся объяснять, стараясь особо не щеголять научными терминами.
– У каждого человеческого существа на планете – свой собственный, уникальный набор пальцевых отпечатков, образуемых так называемыми папиллярными линиями на поверхности кожи. Наша система считывает конфигурацию этих линий в двадцати стратегических контрольных точках. Наукой доказано, что совпадение по всем двадцати пунктам говорит о полной идентичности отпечатков, – не спеша произнес Кинни, не сводя взгляда с присяжных.
– Возможно ли, чтобы данный отпечаток был неправильно идентифицирован? – спросил Прайор. Он методично перекрывал все мои направления для атаки, одно за другим.
– Нет. Это совершенно исключено. Я сам проводил сравнение. Вдобавок следы ДНК, снятые с зоны отпечатка, полностью совпали с ДНК подсудимого, – сказал Кинни.
– Как вы это выяснили?
– Я опять-таки лично проводил это сравнение. Образец ДНК подсудимого я получил при помощи мазка с внутренней поверхности щеки. Таким образом был определен его полный ДНК-профиль. Этот профиль оказался, с математической вероятностью миллиард к одному, идентичным тому, что был получен с купюры.
Кинни был хорошим ученым. Просто не был силен в растолковывании подобных материй присяжным.
– Что вы понимаете под математической вероятностью миллиард к одному?
– Это означает, что ДНК с купюры практически полностью соответствует профилю подсудимого, и если б мы взяли образцы у миллиарда других людей, то теоретически могли бы получить лишь еще одно совпадение с профилем с купюры.
– Так что вполне вероятно, что ДНК на этом долларе – это ДНК подсудимого?
Тут Кинни не пришлось особо задумываться. Вопрос был задан четко и недвусмысленно.
– С очень большой степенью уверенности могу утверждать, что образец на данной купюре принадлежит подсудимому.
– Спасибо, прошу вас пока не уходить. У мистера Флинна могут
