Королева Марго - Александр Дюма

— Ну, как идут наши дела с этим воином? — с улыбкой спросила Маргарита.

— Дорогая королева, клянусь душой, это существо мифологическое! — ответила герцогиня. — Он несравненно, неистощимо остроумен! Он отпускает такие шутки, что и святой в своей раке помер бы со смеху. Кроме того, это отъявленный язычник в католической шкуре! Такого еще свет не видывал! Я от него просто без ума! Ну, а как твои дела с этим Аполлоном?

— Ox! — вздохнула Маргарита.

— Это «ох» меня пугает, дорогая королева. Может быть, этот красавчик Ла Моль чересчур почтителен? Или чересчур сентиментален? Тогда должна признаться, что он полная противоположность своему другу, Коконнасу.

— Да нет, он иногда бывает и другим, — ответила Маргарита, — а мое «ох!» относится только ко мне.

— Что же это значит?

— То, дорогая герцогиня, что я смертельно боюсь полюбить его по-настоящему.

— Правда?

— Честное слово Маргариты!

— Что ж, тем лучше! Как весело мы заживем! — воскликнула Анриетта. — Моя мечта — любить немножко, твоя — любить горячо. Ах, моя дорогая и ученая королева, как приятно дать отдых уму и волю — чувству! Ведь правда? А после безумств — улыбаться! Ах, Маргарита, предчувствую, что мы отлично проведем этот год!

— Ты так думаешь? — спросила королева. — А вот я напротив: не знаю, Отчего, но я все вижу сквозь траурную дымку. Вся наша политика меня страшно тревожит. Пойди и, узнай, так ли предан моему брату твой Аннибал, как он это изображает. Разведай, это очень важно.

— Это он-то предан кому-нибудь или чему-нибудь? Сейчас видно, что ты не знаешь его так, как я! Если он чему-то и предан, так только честолюбию, больше ничему. Если твой брат может ему обещать много, ну тогда можешь быть спокойна: он будет ему предан. Но если герцог вздумает не исполнить своих обещаний, берегись тогда твой братец, хоть он и принц крови!

— В самом деле?

— Уж я тебе говорю! Даю слово, Маргарита, этот тигр, — которого я приручила, пугает даже меня. Как-то я ему сказала: «Аннибал, не обманывайте меня, а если обманете, берегитесь!..» Но, когда я это говорила, я смотрела на него моими изумрудными глазами, которые вдохновили Ронсара:

У красавицы Невер,Например,Глазки зелены и нежны;Но порой сверкает в нихБольше молний голубых,Чем в пучинах роковыхВ страшный мигБури бешено-мятежной!

— И что же?

— Я думала, что он ответит: «Я? Обманывать вас? Никогда!» — и так далее, и так далее… А знаешь, что он ответил?

— Нет.

— Суди сама, что это за человек! «А если вы, — ответил он, — обманете меня, то, хоть вы и принцесса, тоже берегитесь…».

Говоря это, он грозил мне не только глазами, но и длинным мускулистым пальцем с острым, как копье, ногтем, причем тыкал мне этим пальцем чуть ли не в нос. Признаюсь, милая королева, у него было такое лицо, что я вздрогнула, а ведь ты знаешь, что я не трусиха.

— Он тебе грозил, Анриетта? Да как он смел?

— Э, черт побери! Я ему тоже пригрозила! И, в сущности говоря, он был совершенно прав! Как видишь, он предан только до известного момента или, вернее, до неизвестного момента.

— Что ж, посмотрим, — задумчиво сказала Маргарита, — я поговорю с Ла Молем. Тебе больше нечего мне сказать?

— Есть одна новость, и притом очень интересная, — из-за нее-то я и пришла. Но ты заговорила со мной о вещах, которые для меня еще интереснее. Я получила письмо.

— Из Рима?

— Да, его привез нарочный от моего мужа…

— О польском деле?

— Да, дело идет как нельзя лучше, и весьма возможно, что в самом скором времени ты отделаешься от своего брата, герцога Анжуйского.

— Значит, папа утвердил его?

— Да, дорогая.

— И ты мне об этом не сказала! — воскликнула Маргарита. — Ну, скорей, скорей, расскажи подробно!

— Кроме того, что я тебе сообщила, я, честное слово, больше ничего не знаю. Впрочем, подожди, я дам тебе прочесть письмо герцога Неверского. На, вот оно! Ах, нет! Это стихи Аннибала, и притом жестокие стихи, милая Маргарита, других он не пишет. А-а, на этот раз оно!.. Нет, опять не то: это моя записочка, я захватила ее с собой, чтобы ты передала ее Аннибалу через Ла Моля. Ага, вот наконец это письмо!

И герцогиня Неверская протянула письмо королеве. Маргарита поспешно развернула его и прочитала, но в нем действительно было только то, что она уже слышала от своей подруги.

— А как ты получила это письмо? — продолжала расспросы королева.

— С нарочным моего мужа, которому было приказано сперва заехать во дворец Гизов и передать письмо мне, а уж потом отвезти в Лувр королю. Ведь я знала, какое значение придает этой новости моя королева, и потому сама попросила мужа распорядиться таким образом. И, как видишь, он меня послушался. Это не то, что мое чудовище Коконнас. Сейчас во всем Париже эту новость знают только три человека: король, ты, я да, пожалуй, тот человек, который ехал по пятам нашего нарочного.

— Какой человек?

— Ох, это ужасное ремесло! Представь себе, что наш несчастный гонец приехал усталый, растерзанный, весь в пыли; он скакал семь дней и семь ночей, не останавливаясь ни на минуту.

— А что за человек, о котором ты заговорила?

— Погоди, сейчас скажу. Всю дорогу, все четыреста миль, за нашим нарочным с той же скоростью скакал человек, которого тоже ждали подставы, и у него был такой, свирепый вид, что бедняга нарочный боялся в любую минуту заполучить в спину пулю из пистолета. Оба одновременно подъехали к заставе Михаила Архангела, оба галопом промчались по улице Муфтар, оба поскакали по Сите. Но, проехав по мосту Парижской Богоматери, наш нарочный взял вправо, а тот повернул налево по площади Шатле и пролетел по Луврской стороне набережных, как стрела, пущенная из арбалета.

— Спасибо, Анриетта, спасибо, хорошая моя! — воскликнула Маргарита. — Ты права, вести очень интересные… К кому же ехал этот второй нарочный? Надо будет узнать… А теперь прощай. Вечером встретимся на улице Тизон, да? А завтра — на охоте. Только выбери самую норовистую лошадь, такую, которая может понести, чтобы мы могли побыть наедине. Сегодня вечером скажу тебе, что надо выведать у Коконнаса.

— А ты не забудешь передать мою записку? — со смехом спросила герцогиня Неверская.

— Нет, нет, будь покойна, он получит ее вовремя! Герцогиня Неверская вышла, и в ту же минуту Маргарита послала за Генрихом. Генрих прибежал и прочитал письмо герцога Неверского.

— Так, так! — сказал он.

Маргарита рассказала о двух нарочных.

— Верно, — отвечал Генрих, — я видел того гонца, когда он въехал в Лувр.