Проклятие чародея - Пола Вольски

Пленники будто и не слышали его слов.

— Если есть другие, мы их скоро найдем, — продолжал военачальник. — И возможно, они окажутся разговорчивее вас. Теперь я вас покину, больше мы не встретимся. Отсюда вы проследуете к Незримому водопаду. Сожалею о необходимости такой меры, но выбора нет.

Ни Каравайз, ни Деврас не стали спрашивать его, что такое этот самый Незримый водопад.

— Убежден, допрашивать вас нет смысла. Потому могу обещать, что вам не причинят ненужной боли и не унизят. Если есть у вас какая-либо выполнимая просьба, говорите.

— Хочу попросить, — сказал Деврас после секундных раздумий. — Когда нас обыскивали, охранник забрал у меня серебряный браслет. Это старинная фамильная драгоценность, единственное что у меня осталось в память о семье, и я был бы рад получить ее обратно.

— Хорошо.

Шагнув к выходу, Грижни отдал приказ охране. Серебряное кольцо отразило излучаемый каменными стенами свет. Полководец протянул браслет Деврасу. Принимая его, юноша невольно коснулся пальцами открытой ладони вардрула, и в этот миг вся комната озарилась внезапной вспышкой его свечения. Деврас, разумеется, ничего не знал о мощном потоке тепла и близости, который несло в себе касание сородича, тепла, с которым Грижни навеки простился, проводив в последний путь Грижни Инрла. Опешив от неожиданности, Деврас отступил и оборвал контакт.

Тепло в тот же миг исчезло, архипатриархом овладело безысходное одиночество. Уж не приснилось ли ему? Сделав шаг вперед, он крепко ухватил пленника за запястье, и его хиир воссиял с новой силой. Не задумываясь, он изрек в полной уверенности своей правоты:

— Мы — сородичи. Пленник, казалось, не понимал, и Грижни добавил:

— Ваше прикосновение — прикосновение сородича. Чувствуете?

Деврас молчал, уставившись на руку, все еще сжатую в светящейся ладони полководца. Конечно, он что-то ощущал — какую-то слабую и непривычную вибрацию нервов, что-то необъяснимое, чему он не смог бы найти определения. Совершенно запутавшись, он пробормотал:

— Ничего не понимаю. Это какая-то ошибка.

— Нет. Нельзя ошибиться, чувствуя это прикосновение.

— Но это невозможно! Мы из разных народов. У нас нет ничего общего. Возражения Девраса звучали, на удивление, неубедительно, даже для него самого.

— Как вы заметили, во мне есть что-то от человека, — сказал Грижни, не сводя с него глаз. Среди Предков нашего клана есть и люди. Люди из Ланти-Юма.

Деврас с трудом выдерживал взгляд этих черных глаз, не находя в себе сил отвернуться. Сердце подсказывало ему, что вардрул говорит чистую правду. Все его существо откликнулось на этот зов, и в глубине души, словно немой призрак, стремящийся обрести голос, пробуждались древние, родившиеся задолго до него воспоминания. И все же он противился.

— Вы называете себя Грижни, и так звучит имя одного из знатных семейств Ланти-Юма. Но я — не Грижни. Я видел генеалогическое древо нашего рода и помнил бы, если бы в нем попадалось это имя. Но никаких родственных уз между нами, моей семьей и семейством Грижни, не существует.

— Должны существовать. — Длинные светящиеся пальцы чуть сильнее сжали человеческую кисть. Ошибки быть не может. Вы тоже из клана Грижни.

— Я из рода Феннахаров, — медленно, будто сомневаясь, проговорил Деврас. — Хар-Феннахаров.

При звуке этого имени плоть Грижни замерцала.

— Скажите еще раз, — попросил он. Деврас повиновался. Валики глазных мышц вардрула сжались. — Вот вам и ответ. Связь несомненно существует. Имя вашего клана известно нам. Мы называем его Хрфннахрж — иначе, но все же похоже.

— Один из моих предков был у вас, — припомнил Деврас. — Правда, очень давно, много поколений назад. Но его все еще помнят. Его звали Риллиф Хар-Феннахар.

— Хрфннахрж Рл, патриарх своего клана. Шла великая война, когда он пришел к нам в пещеры и жил среди Предков на протяжении нескольких малых венов, хоть и был человеком. Когда он ушел, то вместе с ним навсегда ушла от нас его супруга, матриарх Грижни. Но сын ее остался, создал здесь семью и основал клан Грижни.

— Матриарх Грижни? Прапрадед мой Риллиф вроде как взял в жены женщину по имени Верран, «лантийскую вдову приятной наружности, безумно любившую солнечный свет», — процитировал Деврас выдержку из семейной хроники.

— Верран, вдова патриарха Фал-Грижни, величайшего чародея Ланзиума. Сюда она бежала, спасаясь от врагов супруга, и осталась на много великих венов я никогда не говорил с ней, хотя с супругом ее общался не раз. Она и есть наш общий Предок. Благодаря ей я нашел брата-сородича, когда уже свыкся с мыслью об одиночестве.

Глаза Грижни полыхнули огнем, плоть засветилась с новой силой. Несмотря на удивление, в душе Девраса крепла уверенность, что все обстоит именно так. Ему казалось… нет, он точно знал, что все так и есть. И он, также считавший себя последним представителем своего клана, то есть семейства, прекрасно понимал мысли и чувства сородича, поскольку в этот момент мыслил и чувствовал точно так же. Они стояли, скованные удивлением, — такие разные и все же такие неразделимые. Наверное, они бы обнялись, если бы не бесстрастный голос Каравайз:

— Значит, ваш брат-сородич сгинет в Незримом водопаде?

Ее голос вернул их к суровой действительности. Чуть помедлив, Грижни ответил:

— Не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

— В таком случае что вы намереваетесь с нами сделать?

Яркость сияния Грижни чуть поубавилась. На этот вопрос предводителю вардрулов ответить было непросто.

— Вы отпустите нас? — настаивала девушка. — Или будете держать брата-сородича в заточении?

Грижни погрузился в мерцающее молчание. Невозможно, просто немыслимо причинить вред сородичу, его последнему сородичу. С другой стороны, этот новый Грижни-Хрфннахрж — человек до кончиков ногтей, а стало быть, исконный враг, непонятно зачем проникший в пещеры. Сородич и враг — чудовищный парадокс. Грижни пребывал в замешательстве. Ему нужно было время, время на раздумья.

— Рано делать выводы, — наконец сказал он. — Не время рассуждать о таких вещах. Меня ждут мои кланы. Увидимся по возвращении и тогда поговорим. До той поры вы останетесь здесь, под охраной. Никто не причинит вам вреда, если сами не попытаетесь покинуть эту комнату. А пока прощай, брат-сородич.

Отпустив запястье Девраса, Грижни повернулся, отдал распоряжения охране и направился по коридору к комнате Белых Туннелей.

Деврас молча смотрел ему вслед, пока ровный голос Каравайз не ворвался в его мысли и не рассеял наваждение.

— Деврас, его нужно остановить во что бы то ни стало. Если б это могло принести хоть какую-то пользу, я задушила бы его голыми руками.