Стражники Иерусалима - Франциска Вульф

Ансельмо метнул на Анну торжествующий взгляд, словно говорящий: «Ну что, разве я не прав, что Козимо можно доверять?»

– Откуда же прикажете взять труп? Наверняка Ибрагим что-то заподозрит и пожелает ощупать каждую косточку.

Козимо равнодушно пожал плечами:

– Думаю, это не составит проблемы. Разве на городских улицах каждый день не умирает куча безымянных и неимущих?

Наместник помолчал, после чего согласно кивнул головой:

– Похоже, это неплохой план. И когда мы приведем его в исполнение?

– Чем раньше, тем лучше, – серьезно ответил Козимо, и душа Анны возликовала. Перед ее глазами возникли картины темных, тесных камер без окон, кишевших крысами, паразитами и возбудителями всевозможных болезней. Сама мысль о том, что Рашида держали в одном из таких мрачных застенков, какими бы благородными ни были мотивы, заставляла ее сердце сжиматься. – Нам понадобится какое-то время для подготовки. К тому же днем огонь в одной из камер вашей темницы был бы обнаружен слишком быстро, а мы не можем себе позволить, чтобы пожар был потушен, прежде чем труп станет неузнаваемым. Поэтому я предлагаю завтрашнюю ночь. Посвятите Рашида в наш план. Он будет знать, что ему делать, чтобы все выглядело как можно правдоподобнее. А потом вы привезете его сюда.

– Вы не хотите присутствовать при этом?

Козимо покачал головой:

– Нет, это было бы чересчур опасно. Если вы считаете нужным посетить одного из заключенных вашей тюрьмы, это ни у кого не вызовет подозрений. Если же я или мой сын попадемся на глаза стражникам, неизбежно возникнет вопрос, что мы там делаем.

– И тут вы правы, – проговорил наместник, и в голосе его прозвучало удивление. – Хорошо, стало быть, завтра ночью я доставлю Рашида к вам. – Он допил свой кубок. – Я благодарю вас от всего сердца. Ваша поддержка в этом деле принесла мне огромное облегчение, хотя я не сомневался в ней, услышав то, что рассказал мне о вас Рашид.

– Да? И что же он рассказал?

В уголках рта наместника заиграла улыбка, и лицо его мгновенно помолодело лет на десять.

– Вы действительно хотите это знать? Так вот, он сказал, что вы самый странный человек из всех, кого он встречал в своей жизни. Немного жутковатый. Со старыми глазами, никак не сочетающимися с вашим молодым лицом. Но при этом вы искренний человек и к тому же враг проповедника Джакомо.

Козимо улыбнулся:

– Он мне льстит. Во всяком случае, последнее соответствует истине.

– Тут все правда, до самого последнего слова. – Наместник поднялся. – Мне пора идти, Козимо ди Медичи. Я не могу отсутствовать бесконечно долго во дворце, ибо не знаю, кому можно доверять, кроме моего зятя. – Он пожал руку хозяину. – Я шел к вам с тяжелым сердцем, а ухожу с легким. Благодарю вас.

– Я сам провожу вас до двери. И не забудьте про ваше маскарадное одеяние.

Не успели мужчины скрыться за дверью библиотеки, как Ансельмо привел в движение невидимый механизм и открыл потайную дверцу. Анна вздохнула с облегчением, и не столько потому, что наконец покинула душную тесную каморку, сколько радуясь, что скоро Рашид будет в безопасности.

Юсуф пересек казарменный двор. Он как раз завершил свою вахту на воротах, остаток дня был для него свободен. Но перспектива пробездельничать полдня мало радовала его. Как убить это бесконечное время до начала следующего дежурства? Хасан с Джамалом приглашали его в баню, но он отказался. На это у него было так же мало охоты, как и на партию в шахматы, которую ему предложил Кемал. Был один-единственный товарищ, с которым он любил играть в шахматы, ходить в баню или просто сидеть на стене, болтать о чем угодно или молча наблюдать за заходящим солнцем. Он даже представить себе не мог, как ему будет недоставать Рашида. За несколько дней его отсутствия Юсуф уже испытал адские муки, а впереди его ожидало еще немыслимое количество дней без друга.

Между тем все уже знали, что Рашид – предатель и сейчас томится в тюрьме наместника в ожидании приговора и казни. Мастер суповой миски рассказал им об этом во время специального построения. Теперь многие янычары сплевывали на пол, когда речь заходила о Рашид е. Хасан и Джамал в том числе. А ему его ужасно не хватало. Пусть даже Рашид был отъявленным подлецом и негодяем, изменником, собравшимся предать своего лучшего друга, и к тому же сторонником этого ужасного проповедника, Юсуфу было плохо без него. Он тосковал по нему утром, просыпаясь и видя пустую кровать рядом со своей. Тосковал, когда умывался и ел, во время молитв и упражнений с оружием и верхом. Тосковал во время долгого стояния на посту. Но больше всего ему не хватало друга в свободные часы. Как бы ему хотелось повернуть время вспять! Лучше бы он никогда не говорил с Ибрагимом и Омаром про Рашида!

Юсуф на ходу отстегнул саблю и снял высокую шапку. Чем заняться? Как провести часы до вечернего намаза? Гяуры, те по крайней мере могли в свободные часы одурманивать себя вином, пусть даже это было мимолетное, обманчивое утешение. А что делать ему? Голова его была пуста и напоминала полый барабан.

Неожиданно налетевший порыв ветра вырвал у него из рук шапку и погнал ее по двору. Юсуф кинулся за ней вдогонку, как пес за отброшенной костью. Он знал, что представлял потешное зрелище, способное уморить товарищей и заставить смеяться до слез. Должно быть, они стояли сейчас на дозорных башнях, наблюдали сверху за ним и хохотали до упаду над его тщетными попытками поймать шапку. Может, ему вообще стоит попросить увольнения и в будущем развлекать своим балаганом зевак на базаре? Но какое ему до всего этого дело, если он выдал тайну своего лучшего друга? Тайну, которая еще неизвестно – существовала она или нет. Может, все это не более чем плод его собственной черной фантазии? И неважно, соответствовали его предположения истине или нет, но он сам себе нанес смертельный удар. Какая теперь разница, выглядел ли он при этом смешным в глазах товарищей или нет.

Ветер продолжал гнать перед ним шапку, будто небесные силы решили поиграть с ним. Каждый раз, как только он добегал до нее и уже протягивал руку, чтобы схватить, шапка катилась дальше. Она то откатывалась назад, то вперед, то вправо, то влево, до самого здания, где были расквартированы офицеры. Там она и осталась лежать, неподвижно ожидая, как и положено шапке, когда он наклонится и поднимет ее. Юсуф уже собрался было выпрямиться, как тут изнутри здания до него донеслись голоса. Окно над его головой было открыто, и он отчетливо слышал каждое слово.

– Это правда, я ведь видел его собственными глазами, – произнес Омар. – Он мертв.

У Юсуфа не было намерения подслушивать. Он сам не знал, почему не убрался потихоньку восвояси, а остался сидеть скрючившись под окошком.